Дыхание застревает в горле Ильсуфа, когда он понимает, что смотрит на Скипетр Мира и Порядка. И на его хозяина.
– Я бы хотел знать, что это означает, – произносит Совершенный.
– Я… – Ильсуф сам не знает, как ему удается ворочать языком. – Я хочу стать гражданином Парагона.
По свите Совершенного прокатывается шепот; аристократы и слуги переговариваются, а сам правитель молча рассматривает Ильсуфа.
Ахар и наемники делают шаг вперед; Ильсуф мигом дергается в сторону, оказываясь левее от правителя и не сводя взгляда с торговца.
– Это раб нашего рода! – кричит Ахар. – Его по закону надо отдать мне!
Внезапно воцаряется тишина; Совершенный медленно поворачивает голову к торговцу. Ильсуф не видит взгляда правителя, но лицо Ахара бледнеет, и тот отступает.
– Я очень ценю людей, которые просвещают меня по поводу законов в моем городе, – негромко произносит Совершенный. Его голос звучит спокойно и задумчиво, но лица стражников суровеют, и они чуть наклоняют копья. – А также всегда интересуюсь людьми, которые забывают о том, как в Парагоне относятся к рабовладению. Мне даже кажется, что эти люди могут открыто нарушить мой закон.
– Господин, – Ахар бледнеет еще сильнее. – Вы же не думаете…
– Я думаю, что мои магистраты будут весьма внимательны к вашим делам, – бесстрастно заканчивает Совершенный, и Ахар захлопывает рот, не желая навлечь на себя еще больше бед.
Правитель города поворачивается к Ильсуфу, и тот застывает на месте. Холодные глаза владыки Парагона словно разбирают его душу на отдельные нити и изучают каждую из них, не пропуская ни пятна на одежде, ни облезшей кожи; потом он чуть заметно кивает, словно делая какой-то вывод про себя.
– Обычно рабам нужно прожить пять лет в Парагоне, и лишь после этого получить свободу, – задумчиво говорит Совершенный. – Но учитывая обстоятельства… пусть будет исключение.
Он наклоняет Скипетр, протягивая его к Ильсуфу.
– Возьмись за него.
Ильсуф замирает на месте, смотрит на перепачканные руки. Прикасаться ими к Скипетру – кощунственно, почти невозможно.
Совершенный едва заметно улыбается.
– Руки честного человека не замарают Скипетр.
Ильсуф медленно опускается на колени, осторожно сжимает ладонями око на вершине Скипетра.
– Как тебя зовут?
– Ильсуф.
Собственное имя звучит странно. Сколько лет прошло с тех пор, как кто-то называл его так, а не «пес», «раб» или «тварь»?
– Ильсуф, кандидат в граждане Парагона, – размеренно произносит Совершенный. – Клянешься ли ты подчиняться законам города? Клянешься ли ты подчиняться моим приказам и приказам магистратов? Клянешься ли ты никогда не пытаться причинять вреда мне и моей знати, клянешься ли ты не вредить безопасности и цельности города Парагона?
Скипетр пульсирует под грязными пальцами – или это лишь кажется?
Ильсуф даже не задумывается, выдыхая одно-единственное слово:
– Клянусь!
Резкая боль пронзает левую руку, и глаза Ильсуфа расширяются: он чувствует, как древняя магия течет в его тело, пронизывая всю суть раба… бывшего раба.
Совершенный медленно поднимает Скипетр, и тот выскальзывает из рук нового гражданина. Ахар тихо бранится и отступает к краю площади.
– Феджар, – обращается Совершенный к одному из сопровождающих слуг, – покажи Ильсуфу гостевой дом, выясни, что он умеет, и найди работу в соответствии его талантам. Плата обычная по степени мастерства.
Феджар кивает. Сам Ильсуф все еще стоит на коленях, глядя перед собой, не видя ничего и не веря собственной удаче.
– Встань, – приказывает Совершенный, и Ильсуф поднимается. – Теперь ты гражданин, а граждане моего города не сидят без дела.
Он коротко кивает и поднимается по ступеням дворца в сопровождении свиты. Остается только Феджар, который дружелюбно усмехается, потом подхватывает нового гражданина под локоть – иначе тому не удержаться на ногах.
– Пойдем, парень. Отдохнешь и поговорим.
Ильсуф смотрит на собственную ладонь, с которой бесстрастно глядит багровое око, и слезы катятся по его щекам.
Он отмечен печатью Совершенного.
Он свободен.
24.08.2013 – 31.08.2013
Дела смертных и духов. Завтра в полдень
– Только поднимите оружие – и я вас всех с радостью прикончу! – взревел Тарн. Знак касты Рассвета ярко пылал на его лбу, золотистая аура окутывала тело.
– Наши клинки разорвут твою плоть, Анафема, и исторгнут душу! – провозгласил в ответ Камото. Вокруг него звенел воздух, чувствовавший силу дракорожденного Земли; еще двое – принадлежавшие Воде и Дереву – замерли позади. Трое монахов были готовы в любую секунду атаковать врага.
За Тарном Дикая Охота гналась уже месяц; к огромному сожалению Камото, дракорожденных было всего трое – сам Земной монах и двое бывалых воинов. Солдаты и смертные монахи присоединились, конечно, и сейчас выстроились в боевой порядок за Возвышенными.
Погоня закончилась здесь – на одной из площадей Нексуса. Неожиданный удар Тарн отбил, и теперь ждал следующего, а Камото не упустил случая обрушить на солара гневную речь.
– Да я вас, потомков предателей, порву на куски! – громыхнул Тарн. – И восстановлю власть соларов!
Они уже сблизились, глядя друг другу в глаза.
– Люди сбросят вашу тиранию, как наши предки свергли деспотов!
– Люди увидят, кто действительно о них заботится!
– Увидят, – Камото огляделся, и выделил взглядом одного из нексуссцев. Большая часть людей на площади прижалась к стенам домов, но один старик невозмутимо восседал на своем месте и курил трубку. – Ты!
Старик поднял бровь, когда на него устремились взгляды как солара, так и монаха.
– Скажи, – обратился Камото, – кого ты предпочтешь – Анафему или Избранных Драконами?
– Да! – рявкнул Тарн. – Смело скажи, что думаешь.
Старик степенно вынул изо рта трубку, выбил пепел и ответил:
– Я думаю, что вам нужно оглянуться.
– Мне нечего стыдиться моей жизни! – возмутился Тарн.
– Моя жизнь праведна! – одновременно с ним взревел Камото.
– Оглядываться на свою жизнь правильно, – согласился старик, – но вам надо просто повернуться и посмотреть, что у вас за спиной. Сейчас.
Оба Возвышенных застыли; солар внезапно понял, что на площади царит тишина, а дракорожденный – что его отряд застыл в неподвижности.
Оба медленно повернулись и уткнулись взглядами в белую маску.
– Добрый день, – поздоровался Эмиссар Нексуса.
Последовала краткая пауза – солар и монах срочно пересматривали планы.
– Мы не нарушали законов Нексуса, – мгновенно указал Камото.
– Пока не нарушали, – согласился Эмиссар, – но если сразитесь, то обязательно нарушите.
– И что тогда? – гневно выпрямился Тарн.
Эмиссар пожал скрытыми белой мантией плечами.
– Ну, тогда мне придется принять меры. Например, достопочтенного монаха я должен буду вынудить съесть свои пальцы, по одному за раз, тщательно проглатывая. Да, с ног тоже. Из вашего Водного коллеги мне нужно будет сплести кружево, плоти и жил у него достаточно. Что до последнего представителя Земных Возвышенных… вы же знаете, как жарят поросят на вертеле? Примерно то же, только будет использован мой посох.
– Измарается, – мрачно предрек Древесный.
– Будем считать, что я благословлю свой посох телесными жидкостями Избранных Драконами, – учтиво ответил Эмиссар.
– А я? – с невольным уважением спросил Тарн.
– О, я как раз к этому подходил. Я отделю от тела вашу голову, а также руки и ноги – не пользуясь инструментами, разумеется. Затем помещу их и туловище на солнце на стенах города. Где-то к вечеру вы умрете… – Эмиссар помедлил и с легким сомнением добавил: – Или нет. С такой магией очень легко промахнуться на несколько дней… недель… месяцев…
Почему-то сомнение было убедительнее всего. Солар и дракорожденные поглядели друг на друга с неожиданным сочувствием; старик у стены лишь хмыкнул. Любому нексусцу хватило бы слова Эмиссара, приезжим же требовалось объяснить как следует, и как можно ужаснее.
Хотя все свои угрозы Эмиссар исполнял с предельной скрупулезностью.
– Но преследование Анафем – мой священный долг, – возразил Камото.
– А я давно хотел сразиться с лицемерами из Ордена, – поддержал Тарн.
– Давайте пойдем на компромисс? – предложил Эмиссар. – Вы все устали с дороги – так что вам лучше встретиться завтра в полдень за стенами города. Там есть очень удобное поле, на котором вы сможете прояснить все возникшие у вас разногласия.
– А если кто-то не явится? – поинтересовался Камото, выразительно глядя на насупившегося солара.
– Тогда, – со вздохом ответил Эмиссар, – я посчитаю себя оскорбленным.
– Завтра в полдень я вас всех убью, – после краткого раздумья пообещал Тарн.
– Завтра в полдень мы отправим твою душу к демонам, – поддержал Камото.
Отряд дракорожденных и солар одновременно попрощались с Эмиссаром и отступили к улицам по разные стороны площади. Благоразумные смертные исчезли еще раньше.
Эмиссар проводил Возвышенных взглядом и щелкнул пальцами. Секретарь возник рядом так быстро, будто материализовался – пусть и был чистокровным смертным.
– Немедленно подготовьте афиши, – распорядился Эмиссар.
– Слушаюсь, господин, – кивнул секретарь. – «Только завтра в полдень! Схватка солара и Дикой Охоты! Смертельный номер! Великое зрелище!» Все верно?
– Абсолютно.
– Цену в пять динаров?
– В один, – возразил Эмиссар. – Будем ближе к народу.
– Указать, что мы не несем ответственности за случайную смерть зрителей? – уточнил секретарь.
– Мелким шрифтом, – согласился Эмиссар.
Он снова поглядел на Возвышенных и заключил:
– Завтра будет чудесный день.
27.07.2013
Дела смертных и духов. Солнечные волны
Яркий свет солнца разливается по волнам, окрашивая морскую синеву золотом. Здесь, на Западе, океан почти безграничен, и ничто не мешает сиянию Дневной Звезды согревать его воды.