— Скорее, пешка, — мрачно заметил Владислав.
Ференц Карой покачал головой и произнёс с лёгким упрёком:
— Очень плохо, если вы вправду так думаете, юноша. Ложная скромность всегда вредна, а в вашем положении она просто непозволительна. Недооценивая себя, вы тем самым недооцениваете своё влияние на происходящие вокруг вас события, и это может привести к катастрофическим последствиям. В настоящее время лишь двадцать три человека, включая меня, обладают столь же сильным колдовским даром, как ваш; таким образом, вы от рождения принадлежите к числу двадцати пяти самых могущественных, самых значительных людей в мире. — Регент немного помолчал, устремив на нас свой проницательный взгляд. — Кроме того, Мэтр, последний из Великих, принимал деятельное участие в вашей судьбе; и как бы вы ни относились к его опеке, сам факт столь пристального внимания к вам со стороны Вышнего Мира значит много. Потом были ваши приключения на Агрисе, когда Нечистый бросил против вас огромные силы, но так и не смог справиться с вами. Вы двое, ещё такие юные и совсем неопытные, нанесли Нижнему Миру самое сокрушительное за последнюю тысячу лет поражение. Ну а ваше видение в «колодце» и вовсе случай беспрецедентный. Всё это делает вас в глазах простых людей чуть ли не избранниками Небес, а в глазах колдунов… да и в глазах колдунов, пожалуй, тоже.
— А вы не думаете, что то видение было… просто видением? — робко спросил Владислав. — Ну, чем-то вроде коллективной галлюцинации.
— В определённом смысле это и была галлюцинация, — согласился регент. — Но она отражала некую объективную реальность высшего порядка, которую ваше сознание интерпретировало в привычных для вас образах. В отличие от других людей, переживавших подобные видения, вы располагаете убедительным доказательством того, что не пали жертвой своего воспалённого воображения.
Мы сразу поняли, о каком доказательстве идёт речь. Под конец видения Ривал де Каэрден вручил нам точное подобие меча Мэтра, висевшего на стене в оружейной Кэр-Магни, и объяснил, что это — его внутренняя сущность, в то время как на Ланс-Оэли находится лишь физическая оболочка. Когда же Владислав с опаской заметил, что в своё время эта физическая оболочка здорово «ужалила» его, мои братья, Сигурд и Гийом, заверили нас, что впредь этого не повторится, поскольку теперь мы владеем внутренней сущностью меча. Прибыв в Кэр-Магни, мы убедились, что меч верховного короля действительно признаёт нас своими хозяевами и больше не «жалится». Мы взяли его с собой на Землю, даже не подозревая, какой фурор это произведёт среди здешних инквизиторов.
Владислав протянул руку и прикоснулся к ножнам меча, лежащего на невысоком столике между нашими креслами. Я чувствовала, что на языке у него вертится вопрос, который он не решается задать, боясь выказать своё невежество. Это понял и регент.
— Напрасно смущаетесь, юноша, — произнёс он. — Меч Мэтра загадка для всех, не только для вас. Меня он тоже ставит в тупик. Я чувствую, что в нём заключена огромная мощь, но откуда она берётся и как действует — понимаю слабо. А если начистоту, то совсем не понимаю. Несколько раз я с разрешения Мэтра пытался исследовать этот меч, но особыми успехами похвастаться не могу. Только и научился, что нейтрализовать его болевое воздействие, да и то не полностью — когда прикасаюсь к нему, он немного «пощипывает», а все мои попытки извлечь его из ножен заканчивались весьма плачевно. Насколько мне известно, вы единственные из людей, которых меч Мэтра признал, если можно так выразиться, «своими».
— И что это значит? — поинтересовалась я.
— Формально ничего. При всей своей загадочности этот меч не обладает никаким официальным статусом, хоть его и называют мечом верховного короля. У него даже нет собственного имени, никому не известна его история, никто ни разу не видел его в действии. Тем не менее в Империи он издавна считается своего рода символом королевской власти; это единственное оружие, которое когда-либо носил при себе Мэтр. А теперь меч принадлежит вам — и могу вас заверить, что никто не посмеет оспаривать ваши права на него. Никому другому ещё не удавалось свободно держать его в руках, не говоря уже о том, чтобы достать из ножен.
Мы с мужем быстро переглянулись. Почти то же самое говорила нам о мече и Сандра. Правда, она причисляла его, наряду с короной и скипетром, к официальным регалиям Империи, тогда как Ференц Карой отрицал это. Хотя, в сущности, разница невелика. Официально или нет, но этот меч символизировал верховную власть, а мы, похоже, были единственными, кого он «слушался»…
— А что, если он уже потерял свою силу? — со слабой надеждой предположил Владислав. — По крайней мере частично. Здесь ваши люди проверяли его, обычных колдунов он по-прежнему «жалит»; но, может быть, с вами и другими высшими магами он поведёт себя иначе?
— Сомневаюсь. Даже через наш контакт я чувствую, что его мощь ничуть не ослабла. Мало того, со времени ухода Мэтра он стал ещё более неприступным. Прежде любой достаточно сильный колдун мог заключить его в изолирующий кокон и унести с собой, но Винченцо Торричелли, которому я поручил забрать меч из Кэр-Магни, не смог даже подступиться к нему. — Регент хмыкнул. — Только не подумайте, что я хотел лишить вас законного наследства. Посылая Винченцо на Ланс-Оэли, я не знал о существовании второго завещания, а когда узнал, то не отнёсся к нему серьёзно, расценив это как прощальную шутку Мэтра. При всей своей рациональности он мнил себя большим остряком, и такая выходка была полностью в его духе. Я, конечно, не собирался оспаривать королевскую волю, но вместе с тем считал, что действие завещания не распространяется на меч. Лишь в конце октября, когда по Империи начали расползаться слухи… Полагаю, вам уже известно о них?
Мы утвердительно кивнули. О существовании этих слухов упоминала ещё Сандра, но поскольку она жила вдали от имперских земель, а вдобавок была поглощена своими собственными бедами, то имела об этом лишь самое смутное представление. Зато первый же инквизитор, повстречавшийся нам на Земле, молодой человек лет двадцати пяти, охотно поведал, что, согласно слухам, Мэтр на самом деле не вознёсся в Вышний Мир, а умер подлинной смертью, оставив людям свою частицу Вселенского Духа — последнюю в мире земном. Но он не передал её другому человеку, так как знал, что все имевшие место повторные воплощения оказывались недолговечными и прежде большой пользы не приносили. Вместо этого Мэтр избрал своим преемником меч, который, будучи неодушевлённым предметом, мог содержать в себе Дух сколько угодно долго.
О дальнейшей судьбе меча говорили разное. По одной из версий, самой распространённой, Мэтр уже нашёл ему нового хозяина, по другой — этого хозяина должен выбрать сам меч. И претенденты на наследство не замедлили объявиться — разного рода авантюристы, религиозные фанатики и просто сумасшедшие, которые утверждали, что якобы последний из Великих являлся им во сне, и требовали подвергнуть их испытанию. Даже многие инквизиторы, искренне считая это бредом сивой кобылы, всё же были не прочь попытать счастья. Посему неудивительно, что из двух десятков человек, присутствовавших в штаб-квартире, не менее половины, включая их начальника, под тем или иным предлогом прикасались к нашему мечу, а убедившись, что он «кусается», бросали на нас взгляды полные зависти и… благоговения.
— Разумеется, — продолжал Ференц Карой, — вся эта болтовня о передаче частицы Духа мечу не заслуживает внимания, Дух не может вселиться в неодушевлённый предмет. Но та внезапность, с которой возникли слухи, и быстрота, с которой они распространились, не могли не насторожить меня. Это походило на тщательно продуманную и хорошо организованную кампанию. В свете новых обстоятельств завещание Мэтра относительно Ланс-Оэли уже не казалось мне шуткой: ведь меч по-прежнему находился там и, судя по неудачной попытке Винченцо Торричелли забрать его, упорно не хотел покидать Кэр-Магни, словно настаивая на своей принадлежности к прочему наследству. Это вынудило меня тщательно проанализировать все поступки Мэтра накануне его ухода, и в результате я вспомнил о вас, Инна. Тогда я ещё никак не связывал вас с остальными событиями, но постепенно эта связь стала всё чётче вырисовываться, а после известий с Агриса я окончательно убедился, что вы с Владиславом и есть долгожданные наследники.
Регент перевёл дыхание и доверительным тоном сообщил:
— Последние три месяца были самыми тяжёлыми в моей жизни. Напрасно я оправдывался и объяснял, что ничего не знал о действиях Мэтра и не был посвящён в его планы. Ни члены ордена, ни простые граждане Империи не поверили мне и решили, что я наломал дров, а теперь хочу умыть руки, пытаюсь снять с себя ответственность за допущенные ошибки. На меня посыпались обвинения в том, что я не уследил за вами, позволил вам бежать с Ланс-Оэли и впутаться в смертельную переделку. Те же, кто подозревает меня в чрезмерных властных амбициях, пошли ещё дальше и высказали предположение, что это была не просто халатность с моей стороны, а злонамеренное действие с целью устранить вас со своего пути к престолу. Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы вы действительно погибли; уж явно ничем хорошим. К счастью, вы вернулись целые и невредимые. Надеюсь, что теперь страсти улягутся, и меня по крайней мере перестанут обвинять в «злонамеренных действиях».
„Вот так-то, Инночка, — мысленно произнёс Владислав. — Сандра была права“.
Я с трудом подавила горький вздох. Слова регента о престоле похоронили наши последние надежды на то, что Сандра ошиблась в своих догадках насчёт целей Мэтра. Но особенно мне не понравилось, что Ференц Карой упомянул об этом как бы между прочим, словно речь шла о чём-то давно решённом и не подлежащем дальнейшему обсуждению.
— Вы считаете, что Мэтр затеял всё это, чтобы возвести нас на престол? — спросила я.
— Сам я так не считаю, — ответил регент. — Зато так считают другие. И, надо признать, имеют для этого веские основания. Со времени образования Священной Империи ею правил Мэтр — Великий. Но он ушёл, на свете не осталось других Великих, и людям представляется совершенно естественным, что теперь во главе самого могущественного государства Граней должен встать высший маг. А ещё лучше, чтобы правителей было двое — муж и жена, король и королева. Уже по этой причине вы, Инна, как единственная женщина среди высших магов, и Владислав, как ваш муж, являетесь главными претендентами на трон.