Вот что бабуля умеет делать, так это комплименты.
- Я подумаю над твои предложением, - подтянув неспоротивляющееся после плотного обеда тельце Бульки, я с удовольствием начала тискать его за налитой бочок. Пес делал вид, что стоически переносит это непотребство, но временами закатывал глаза от удовольствия. – Ты звонишь, только чтобы благословить меня на блуд?
- Скажешь тоже – «блуд»! О себе думать надо, ты же почти врач, должна знать, что воздержание плохо влияет на здоровье.
- А на характер ещё хуже, помню. Как Маргарита?
- Да что ей сделается… Унеслась принимать зачет, а я пока жду, следующая пара через двадцать минут. Вот, захотела услышать голос любимой внучки.
Про то, что я у неё не только любимая, но и единственная внучка, напоминать не стала.
- Спасибо, я тоже рада была тебя увидеть и услышать. – Кстати, ничуть не покривила душой. Иногда ба вызывает у меня зубовный скрежет – как, впрочем, и у остальных членов семьи, да и отношения наши порой бывают далекими от мирных, бабушку я всегда любила. За стойкость духа, умение пошутить над собой и неиссякаемый оптимизм, который она зачем-то прятала под налетом сарказма.
- Ты знаешь, что он женат?
Я только вздохнула, даже не став закатывать глаза.
- Он в разводе, и я знаю его бывшую жену.
- Которую из?
Вот тут я слишком сильно прижала Бульку, тот неодобрительно всхрапнул и посмотрел так, что руки пришлось отдернуть. По-дурному пес не кусался, но обозначить границы личного пространства умел.
- А сколько их у него? – Вопрос этот я задала с не самым приятным ощущением.
Ну, в принципе, брак дело такое… Сегодня женаты, завтра нет. Чай, не в социалистические времена живем, когда партия сказало «надо», и приходится уныло отвечать «есть», если не хочешь положить партбилет на стол. Но пример родителей, которые уже почти тридцать лет живут душа в душу, да и бабули, так больше и не вышедшей замуж после смерти мужа, случившейся, когда моей маме было пять лет, приучил, что брак это серьезно. Это не сбегать на годик пожить вместе, а потом развестись ещё до тех пор, пока родители расплатились за кредит, взятый на свадьбу. Может, не до гробовой доски, но смысл связывать себя браком, если нет серьезных намерений?
- Это сама у него спросишь, моё дело тебя в правильном направлении подтолкнуть. А то задурит тебе голову. - Она осеклась, потом добавила. – Хотя, тебе ещё попробуй задури…
Скомкано попрощавшись, я положила трубку, размышляя о бабушкином предупреждении. В том, что она не соврала, я уверена. Есть у неё забавная привычка собирать сведения о своих бывших учениках. Зачем это, я не очень понимала, разве что для компромата, потому что память у бабули крепче моей, но если ей это доставляет удовольствие, то пожалуйста. И пусть Антон не её выпускник, но всех, мало-мальски выбившихся в люди, она помнила.
Нет, к Алесе я точно не пойду. Даже чтобы унять неприятное предчувствие, говорящее, что ничего для себя приятного на озвученный вопрос не услышу. Если Антон женат, значит, любая договоренность разрывается. Даже если я в него чуточку влюбилась. Потому что терпеть не могу изменщиков, вне зависимости от того, живут они в семье или нет. Сначала разведись, а потом уже лезь целоваться. И никакие благородные цели не оправдывают личной подлости.
В то, что соблазнял он меня исключительно для пользы дела, не особо верилось. Даже не знаю, почему. Может, потому что сыграть такой взгляд, каким он смотрел на меня в парке, почти невозможно. Когда пульс частит, зрачок во всю радужку и дышится тяжело. В общем, если сыграл, то актер Антон гениальный.
Встав напротив зеркала, критически посмотрела на себя. Красавицей себя я никогда не считала, симпатичная, да. Среднего роста, среднего телосложения. Это когда талия и попа могли бы быть чуть меньше, ноги немного длиннее, а грудь чуть больше, но не критично. Скорчила рожицу, глядя на десяток бледных веснушек на курносом носу. Ничего, скоро март, снова проступят яркими брызгами. Карие глаза, каштановые волосы до лопаток. И губы сделала «уточкой», тут же закатив глаза от увиденного. Кошмар какой…
Не знаю, как мне удалось удержаться, чтобы не поддаться на бабушкину провокацию и не начать узнавать, сколько ж там у Антона походов в ЗАГС, прямо сейчас. Это надо выяснять с глазу на глаз, пусть и есть риск выставить себя дурочкой. А кто говорил, что я ему нравлюсь, а?! Вот через свою болтливость пусть и страдает.
Решив на сегодня больше в пучины самоанализа не кидаться, я рьяно взялась за наведение порядка. В принципе, в квартире и так чисто, но ведь нет пределов совершенству. Поэтому, когда зазвонил телефон, я как раз встряхивала отглаженный тюль.
Глянув на имя абонента, вздохнула, но ответила:
- Да?
- Ты как? – Голос Алеси звучал немного странно. Осторожно, что ли. И с едва заметной ноткой отчаяния.
- Нормально. А ты? К работе готовишься?
- Ага… Можно я зайду?
Прежнее легкое отторжение никуда не делось, но я все-таки согласилась:
- Ну, давай.
Соседка появилась уже через минуту, какая-то всклокоченная и немного злая. Или расстроенная, на первый взгляд и не поймешь. Отложила планшет, который зачем-то приволокла с собой, и без лишних вопросов подхватила край шторы, чтобы низ не измялся.
- У тебя всё нормально? – Леська задрала голову, глядя, как я пытаюсь прицепить держатели к багету.
- Да, а почему спрашиваешь?
Она немного помедлила с ответом, но все же не стала отмахиваться:
- У тебя сегодня немного непонятные эмоции. Я не могу это объяснить, но ты ощущаешься как-то иначе.
Я закончила воевать с крючками и задумалась:
- Может, от этой твоей бусины? – Кстати, надо бы снять, хотя заявленные шесть часов не прошли, мало ли…
- Нееет… Я же вчера тебя с ней проверяла. Поэтому и спрашиваю, ничего ли не случилось.
Если не считать того, что у меня намечается что-то непонятное с её бывшим мужем, ничего. Но говорить об этом с Алесей я не стану. Дело даже не в ревности, просто это не та тема, которую я сейчас хотела бы обсуждать. Прежде всего потому, что сама ещё ничего не знаю. Чисто по-женски хотелось всё это обговорить, но я старательно прикусывала язык. Не с ней.
- Может, ты просто заработалась? – На глаза удачно попался неосмотрительно брошенный планшет, к которому уже примерялся мой пес. Не то, чтобы он ему был прям нужен, но обнюхать, а ещё лучше попробовать на зуб, Булька был не прочь. – Что ты делаешь вообще?
Только сейчас до меня дошло, что я понятия не имею, чем занимается моя соседка. Раньше об этом речь не заходила, теперь же мне стало вдруг интересно, кем может работать полуведьма-полувампир.
- Обычно или сейчас? – Она подхватила гаджет до того, как пес носом столкнул его на пол, мимоходом потрепала Бульку за ухо и повернулась ко мне. – Вообще я работаю в службе безопасности.
Если бы я не успела слезть со стула, точно навернулась бы с него:
- Прям вот в настоящей службе безопасности?! Где? И кем?
Почему-то мне представилось, как она в бронежилете и с рацией в руке тащит кого-то под шквальным огнем. Картинка получилась красочная, но слишком уж киношная. Наверное, эмоции у меня были соответствующие, потому что соседка хихикнула:
- Да в обычной фирме, специализирующейся на установке охранных систем, тестировании сотрудников на полиграфе и прочей хренотени. Я и без детектора могу работать, но надо же соблюсти антураж. Так что ничего героического, сплошные будни и грусть-тоска. Кто у кого ворует, кто кому информацию сливает и тому подобное.
Да, на новую Никиту не тянет. Но все равно интересно. И применение её талантам самое что ни на есть прямое. Кто же заподозрит в рыжей красотке эмпата, который все твои эмоции видит, как на ладони. Скорее решат, что это кто-то из руководства пристроил любовницу на непыльную работу.
- А прямо сейчас?
Она уселась на пол возле дивана и повернула ко мне планшет:
- Читаю про этот клуб, ползаю по их сайту и думаю – они всей командой перед съемкой бухали, или один только фотограф? Потому что это какое-то сборище уродов.
Я не удержалась и тоже с интересом уставилась на экран. Там был состав «Ирбиса», все такие в форме, серьезные до перекошенных лиц и действительно выглядящие немного опухшими.
- Может, фотографировали после Нового года, когда они были отожравшимися?
- Не знаю. По идее, нет, у них новогодних каникул не бывает, сезон же. Если только летом ряхи отъели, а пришлось позировать. Или они такие и есть, а состав формируют по принципу «кто страшнее, тот и наш». – Алеся решительно перевернула планшет экраном вниз и повернулась ко мне, уставившись глаза в глаза. – У меня какое-то нехорошее предчувствие.
Я села рядом с ней, едва не касаясь её плеча.
- Ты можешь что-то… предсказывать? – Черт её знает, может, ведьминская часть её крови и на такое способна.
- Нет. Просто мне неспокойно. Может, сама себя накручиваю… - Она отвернулась, сосредоточившись на браслете из матово-черных бусин, которые начала перебирать, как четки. – Я уже говорила тебе, что не смогу быть рядом.
- Да. – И вот прямо сейчас это не сказать, чтобы очень сильно меня огорчало. И от этого становилось стыдно. Чисто по-человечески Леська мне нравилась. Наверное, мы даже смогли бы стать хорошими подругами, но… Я не представляю, как можно дружить с бывшей женой мужчины, которому симпатизируешь. Даже если у них все давно закончилось. Поэтому и в искренность её чувств верилось с трудом.
- Потому что тот, кто за всем этим стоит… Он свой.
- В каком смысле свой? Такой же, как вы? – Вообще-то это было изначально понятно, раз на мои воспоминания воздействовали, поэтому её нервозности я не поняла.
- Это само собой. Я о другом, это кто-то, кто близок Антону. Его увезли из его дома. Сама понимаешь, первый встречный на частную территорию никак не попадет.
А вот это я слышала впервые. Да, он что-то говорил, что последнее, о чем помнит, это как пришел домой, но тогда не обратила внимание. Да и мало ли, что он мог вспомнить позже.