Я едва не села мимо стула. Так он сам?! А я тут уже версий настроила…
- У него были какие-то проблемы?
- На первый взгляд, нет. Девушка не бросала, на деньги не попадал, в экзистенциональную тоску не впадал. – Антон хмуро заглянул в кружку, где на дне уже показалось темное облачко гущи. – Но это только на первый. И нельзя исключать того, что его вынудили.
То, что он не про шантаж говорит, я поняла сразу. Спасибо, уже постепенно свыкаюсь с мыслью, что вокруг меня сплошь одаренные личности.
- Но ведь это можно отследить? – Сама я завтракать пока не хотела, не нагуляла ещё аппетит, поэтому больше делала вид, что пью, выгадывая тем самым пару секунд, чтобы обдумать его слова.
- В идеале не позже двенадцати часов после смерти и при условии, что мозг не поврежден. – Отставив чашку, Антон энергично растер лицо ладонями. Глаза были красными, да и веки припухшими, все-таки три часа сна это ни в какие ворота. – Выстрел был направлен в голову, сама понимаешь, тут без вариантов. Во всех смыслах.
Я тоже бросила делать вид, что поглощена кофе, поднялась и, обойдя стол, прижалась щекой к светлой макушке.
- Он был тебе близким другом?
- Нет, - перехватив мои руки, которые как раз начали ерошить ему волосы, Антон вытащил меня из-за своей спины. А на его услужливо подставленное колено я уселась сама. – Он работал у меня около полугода. Парнишка смышленый, исполнительный, претензий к нему не было. Но близко я его не знал.
- Тимур ведь тоже был из ваших? – Он молча кивнул. – Он пытался на меня воздействовать.
Пальцы, потихоньку перебиравшие стянутые в хвост волосы, мгновенно остановились.
- А подробнее?
Я попыталась усесться удобнее, что было изначально дохлым номером – твердо, неудобно, но в целом приятно, так что желания вставать не появилось.
- В первый день был твой отец, тогда у меня этой подвески ещё не было, а во второй, когда ты в кабинете разговаривал с этим Аркадием… - Я напрягла память, пытаясь вспомнить крутившееся на языке отчество колобка.
- Тимофеевичем.
- Да, точно. Пока ты с ним общался, я была в приемной вместе с Тимуром. И в какой-то момент поняла, что та бусина, которую дала Алеся, начала греться. Я сразу спросила, что и зачем он делает. Тимур явно испугался, ответил, что пытался понять, не навредил ли мне этот Тимофеевич. И попросил ничего не говорить тебе, вроде как, ты будешь недоволен, что, во-первых, меня вообще подвергали риску, а, во-вторых, что я смогла его засечь.
Антон задумчиво побарабанил пальцами по столу.
- Почему сразу об этом не сказала?
- Сначала было не до того, а потом забыла. Я вообще вспомнила только ночью, незадолго до твоего прихода.
- Понятно… - Он ссадил меня с колен и поднялся сам. – Можно я тебя кое о чем попрошу?
- Да, конечно.
- Мне нужно, чтобы ты в компании Алеси сегодня показалась где-нибудь в людном месте. - Просьба меня, мягко говоря, удивила, я только и успела, что вытаращиться, когда Антон продолжил: - Охрана будет рядом, но маячить перед глазами не станет, место лучше выбрать изначально не злачное.
- Ну, можно съездить в приют, я там ещё два дня назад должна была показаться. Там спокойно, народу не много, но и не совсем безлюдно. Я говорила тебе адрес.
- Да, помню, подойдет.
- А зачем? Ведь это же не просто так?
Первым на ум приходила старая добрая версия с подсадной уткой, но мне отчего-то не хотелось думать, что дело действительно в этом. И что Антон вот так легко мог согласиться, чтобы я маячила перед глазами преступников.
- Боюсь, главным подозреваемым назначили Алесю.
Я тут же забыла прежние догадки, потому что его слова звучали совсем уж бредово.
- Алесю?! Да как бы она это сделала? Ведь она же не владеет вашим гипнозом, правильно? Значит, и против воли привести его ночью на работу, а потом заставить застрелиться тоже не могла. Инстинкт самосохранения - это одна из основ выживаемости, это всё равно как велеть человеку перестать дышать, но физически никак не воздействовать! Какое-то время возможно, а потом организм просто не даст себя угробить.
- Я сам в это не верю, - пока я не начала в запале бегать по кухне, Антон меня отловил и спеленал руками. – У неё не было причин желать ему смерти, да ещё и вот так, подставляя меня. Они вообще были едва знакомы, у Алеси… напряженные отношения с большинством иных, так что личные мотивы тоже мимо. Это из хорошего.
- А есть и плохое? – Я притихла в кольце его рук, прижавшись щекой к груди. Но спокойнее все равно не становилось.
- Есть. Теоретически она на это способна. И, в отличие от остальных, её воздействие даже при сохранении целостности мозга не отследить. А проверить, дав себя считать, она не может.
- Почему?
- Потому что дураков, которые согласятся попробовать влезть в её сознание, не найдешь. Раньше были, а потом как-то перевелись естественным путем.
Что ни говори, а женский разум это сила…
- Ты хочешь показать, что не считаешь её угрозой?
- Да, поэтому никак не препятствую общению с моей девушкой. Не думаю, что это многих убедит, но лишним точно не будет.
Я усилием подавила так и просящуюся на лицо улыбку. И от заботы, и просто приятно, как он обнимал. Ну, и от того, что своей девушкой назвал. Ой, ну, вот прям повод для счастья! Особенно в сложившихся условиях.
А ещё, стыдно признать, но я испытала радость, когда он сказал, что это самоубийство. И от того было противно на душе.
- Да, пока не забыла, - чтобы отвлечься от не очень приятного ощущения себя последней сволочью, я встрепенулась, припомнив кое-то ещё. – Можно мне будет забежать домой? А то цветок полить надо и забрать платежки за коммуналку. Может, сразу по дороге с ней и заедем?
Антон чуть сдвинул брови, а потом с сомнением покачал головой.
- Давай я тебя сам вечером отвезу?
Мне это показалось странным – как раз в приют может кто угодно заглянуть, а тут изолированная квартира, чего так бояться-то?!
- Да мне не горит, можно и завтра… А как быть с её новой работой? Она же вчера со мной полдня просидела, сегодня снова. Не попрут за нарушение трудовой дисциплины?
- Придумает что-нибудь. К тому же, насколько знаю, ей туда сегодня приходить к четырем, успеете.
После этого он засобирался, я проводила, поцеловала, разве что платочком вслед не помахала, а потом задумалась. Получается, что подозревать Алеську в убийстве начали вечером, как ни крути, если принудил кого-то к сведению счетов с жизнью, это натуральное убийство и есть. Тогда почему ещё днём Антон прислал её сюда, чтобы была на глазах? Обострение паранойи или были какие-то предпосылки, чтобы обеспечить ей алиби? Или кое-кто нагло врет и среди его умений таки есть легкое предвидение?
Пока голова не начала пухнуть от вопросов, ответов на которые у меня нет, я быстро совершила моцион, потом оделась и отправилась убирать за Булькой. Ну, и поиграть с ним во дворе. Курица у нас исключительно для дома, она животное нежное, куда ж её в снег! А вот покидать мячик, чтобы бодрой рысью притоптать все оставшиеся нетронутыми участки белой целины, это пожалуйста. Пес гарцевал минут пятнадцать, а потом отправился метить все достойные с его точки зрения вертикальные поверхности, отчего я только тяжело вздохнула. Одобряй или нет, а против природы не попрешь. И категорической просьбы Антона не покидать пределы двора – тоже. Впрочем, вчера он, заметив, что Булька осквернил угол гаража, вроде, особо не возражал…
Когда моё животное утомилось и начало намекать, что неплохо бы после титанической работы так же ударно пожрать, я вернулась в дом, поглядывая на часы. Присланное Алеськой сообщение гласило, что она будет минут через двадцать, хватит, чтобы быстро перекусить и собраться. Этим я и занялась, попутно предупредив Бульку, что скоро уйду, но с собой его брать не буду. Пес у меня вообще не очень общительный, причем, как с людьми, так и со своими сородичами. Нет, иногда я его брала, чтобы новенькие, видя, как их собрат доверяет человеку, тоже не дичились. Но совсем нелюдимых у Инны практически не бывает, отловом она не занимается, только пристраивает тех, кого принесли ранеными, или дворовый молодняк. Ну, и чтобы хоть как-то отбивать вложенные деньги, в другом крыле здания держит гостиницу для животных. Вообще она девушка небедная, у мужа крупная строительная фирма. Сидеть дома, занимаясь исключительно детьми и полированием ногтей, ей было скучно, вот и нашла занятие по душе. Но и постоянно просить у супруга деньги на такое «баловство» тоже стремно, поэтому организовала платный присмотр за живностью. Мы с ней познакомились пару лет назад на выставке кошек, разговорились, а потом и ударили по рукам. Денег за осмотр и лечение приблудных я с неё не брала, только если помощь нужна была кому-то из тех, кто на передержке, пункт о платном вызове ветеринара был в договоре. Ну, и Инна рекомендовала меня их хозяевам, так что сотрудничество было взаимовыгодным.
Впрочем, к постояльцам меня вызывают редко, потому что принимает она их только со справкой от ветеринара, но бывает и такое – то подделывают, то наш брат выпишет, не глядя, за малую мзду. Зачем хозяева рискуют нажить себе такой геморрой, понятия не имею, уж если есть деньги на поездку к морю, то и найти несколько сотен рублей на то, чтобы принести питомца на осмотр к нормальному ветеринару, тоже можно найти.
Я уже натягивала перчатки, когда Алеська отзвонила, что стоит у ворот, можно выбегать. Заходить она почему-то отказалась. Ключи Антон оставил на тумбочке в прихожей, и я, путаясь и по нескольку раз перепроверяя, закрыла ли, одолела все три замка. Судя по ним, на одну только магическую защиту дома он не особо рассчитывал.
Красная до рези в глазах машинка действительно стояла прямо у ворот, а за рулем сидела Леся. И, судя по тому, какие рожи корчила, говоря по телефону, утро у неё явно не задалось. Впрочем, когда день начинается с того, что на тебя вешают обвинение в убийстве, назвать его хорошим язык не повернется даже у конченого оптимиста.