- Садитесь, будем чай пить, - сказал дед Тихон таким голосом, будто нам предстоял не обед, а допрос. Впрочем, одно другому не мешает. – Что, опять вопросы по поводу заповедника?
Он сурово нахмурил седые кустистые брови в ожидании ответа. Невысокого роста, кряжистый и довольно нелюдимый, дедушка походил не то на недовольного медведя, не то на лешего. На второго даже больше. Помнится, дети из ныне обезлюдевшего хутора, бегавшие купаться на пляж недалеко от избушки, рассказывали всякие глупости о местном смотрителе, я на это обижалась и даже несколько раз дралась. Сомневаюсь, что это как-то повлияло на бродившие по селу слухи, но первые навыки кулачного боя я приобрела именно так. И первый фингал под глазом, за который потом досталось от родителей, тоже.
- В том числе, - Антон помог мне раздеться, только после этого снял свою куртку. Булька без приглашения проковылял к печке, тут же с блаженным видом припав к теплому кирпичному боку.
- А Надюшку с собой зачем притащил? Или женихаешься?
Я закатила глаза, нервно вытирая руки ветхим, но чистейшим полотенцем. Родня это такие близкие люди, которые одним вопросом могут заставить сгореть со стыда. Их послушать, так я старая дева, которую срочно надо пристроить замуж, потому что так положено. И на каждого встречного мужчину они поглядывают с отчетливыми матримониальными планами.
- А вы против? – Совершенно спокойно спросил Антон, не глядя на меня, которая пылающими щеками могла устроить пожар.
- Да мне-то что… - чуть стушевался дед, по взгляду собеседника понявший, что смутить его этим не получится. – Лишь бы ей в радость.
- Ей в радость, - уверенно кивнул вампирюга, и мне захотелось пнуть его по ноге под столом, хотя и не за что – мне действительно в радость, но сделать какую-нибудь пакость так и тянет. Будто почувствовав мой настрой, Антон, пользуясь тем, что дед отвлекся на закипевший чайник, легонько погладил мои пальцы и заглянул в глаза. Взгляд у него был серьезный и сочувствующий, так что боевой настрой я тут же утратила. Это всё ерунда, на которую глупо обижаться. И на деда тоже – под этой насмешливостью он скрывал беспокойство, уж я-то его знаю.
Потом мы пили чай, ели блины и развлекались отвлеченным разговором. По тому, как дед Тихон разговаривал с Антоном, было заметно, что в прошлый свой визит он произвел исключительно хорошее впечатление. Потому что того, кто пришелся ему не по душе, смотритель никогда не станет угощать своей настойкой. Вспомнив её вкус, я вздрогнула, а потом вопросительно глянула на Антона. Тот мой взгляд истолковал правильно, потому что едва слышно шепнул:
- Я был с водителем.
Тогда ладно, потому что никогда бы не поверила, что он может сесть выпившим за руль. При всей своей видимой насмешливости и замашках раздолбая Антон человек ответственный, и с каждым днем я в этом убеждалась всё больше.
- Так что там за вопросы-то возникли? – Дед, который сладкое к чаю любил не меньше моего, щурился, покусывая зефирину, и косился на нас с лукавым прищуром. Похоже, заметил перешептывания.
- Да уточнить кое-что хотел, - Антон отодвинул чашку и полез за телефоном. – Скажите, Тихон Викторович, как у вас тут с браконьерами?
- Бог миловал. – Смотритель перестал улыбаться, да и сам отставил чай, выжидательно поглядывая на смартфон. – Бывало, что пьяные компании заглядывают, если не туда свернули. Тут километрах в семи выше по течению турбаза, вот оттуда иногда приплывают на лодках, но с ними никаких проблем, тамошнее руководство предупреждено, что останавливаться можно, а вот мусорить ни-ни. Да и скучно тут у нас, к тому же берега довольно крутые, на всем протяжении не больше десятка мест, где можно причалить. Местные охотники знают, что сюда им хода нет, может, по окраинам и бродят, но зверь тоже не глупый, знают, куда уходить, так что если только какой шальной заяц выскочит.
- Посмотрите, пожалуйста, нет ли здесь знакомых лиц? – Антон обошел стол и встал рядом, держа телефон и перелистывая фотографии, на каждую из которых дед отрицательно качал головой. А потом вдруг замер, перехватив запястье вампира неожиданно сильной для скрюченных артритом пальцев хваткой.
- Вот этого видел. В прошлом году летом на той стороне реки они возле старицы застряли. Там уже не заказник, ездить можно, но дорога плохая, к тому же местность не то, чтобы болотистая… Они на всем ходу пузом в солончак влетели, пытались сами вытолкать, куда там. С ним парень помладше был, он по карте глянул, что деревня недалеко, речку переплыл, ну, и вышел недалеко от дома. Я его ещё возил в село за трактором.
Антон на его слова кивал, вроде, с легкой улыбкой, но от того, как застыло его лицо, мне стало зябко. И судя по тому, как поежился дедушка, не мне одной. А ещё вдруг очень тревожно, практически до дрожи в коленях.
- Антон. - Он резко поднял голову, глянув на меня, и я с трудом сдержалась, чтобы не отпрянуть. Такой взгляд я видела у него совсем недавно, когда он забирал меня из подвала. – Всё хорошо?
- Да, - произнес он это отрывисто, а потом тряхнул головой, будто отгоняя дурные мысли, и наползавшая волна паники вдруг отхлынула. Мне показалось, что даже лапочка под потолком засветилась чуть ярче. – Да, всё нормально.
Глава 22
Уже давно окончательно стемнело, трасса, подсвеченная фонарями, блестела изморозью по краю дорожного полотна. Мне даже не хотелось спать, только ровная тупая усталость давила на виски, да и думать особо не получалось. Поэтому я медленно постукивала ногой в такт тихой музыке и, практически ничего не видя, таращилась в окно.
- Спрашивай. – В его голосе не было ни досады, ни каких-то других эмоций.
Вместо того, чтобы начать задавать вопросы, я пожала плечами, не зная, что он хочет от меня услышать. Огни встречного потока на несколько секунд выхватили из темноты его бледное лицо, всё такое же спокойное и отрешенное.
Минут через десять Антон заговорил сам:
- У каждого из нас своя узкая специализация. Тот вид воздействия, который получается лучше всего. Иногда его даже особо развивать не надо, как будто само приходит. У меня, как у представителя своего вида, это конкретная часть ментала. Когда я сильно злюсь, могу немного ослабить контроль над ним, и тогда под воздействие попадают те, кто находится рядом.
Я все-таки разомкнула губы, потому что он замолчал и, похоже, продолжать не собирался:
- Как в домике, когда дед опознал фотографию? – Антон медленно кивнул. – Ты скажешь, кого он узнал?
- Когда буду уверен, что это действительно он. Сейчас этот человек как раз должен возвращаться из Москвы, к полуночи будет здесь. – Поймав мой удивленный взгляд, пояснил: - Он улетел рано утром, однодневная командировка, так что никаких противоречий.
Значит, мог прошлым вечером заставить покончить с собой Тимура.
- Какая конкретно часть ментала?
- Страх. Я его могу усилить, довести до состояния паники или неконтролируемого ужаса.
- Насколько неконтролируемого?
- Теоретически легко доведу человека до инфаркта. - Да уж, представители его семейства точно не обделены дарами. Вот только все они какие-то с отрицательным уклоном. – Но расстояние при этом крайне ограничено, не больше пары метров.
И на том спасибо.
Я задумалась об открывшихся обстоятельствах и поняла, что меня это не особо волнует. То есть, радости точно не испытала, но и отторжения совершенно не было. Ну, умеет он внушать страх окружающим, и что? Да я с таким человеком всю жизнь знакома и до сих пор жива.
- Извини, но на фоне моей бабули ты как-то не выглядишь. Вот кто может всю аудиторию в ужас вогнать!
Антон хмыкнул и качнул головой, а потом повернулся ко мне, осторожно отводя выбившиеся из хвостика волосы:
- Спасибо.
На секунду задержался кончиками пальцев на щеке, нежно погладив скулу, и снова положил ладонь на руль. Но, как мне показалось, из его тела ушла та напряженность, от которой, казалось, даже воздух звенит. Да и вообще стало спокойнее и уютнее. Пес вытянулся на половину заднего сиденья и с чувством выполненного долга тихо посвистывал носом, видя радужные собачьи сны. Мне же хотелось принять душ и упасть. Можно даже не на кровать, а просто на пол. Главное, чтобы поверхность была горизонтальной. Ну, и ещё выпить таблетку от головной боли, потому что виски ломило всё сильнее.
Надолго в заповеднике мы не задержались. Антон задал несколько уточняющих вопросов, я же под предлогом духоты вышла из домика в темноту.
Откуда-то издалека тянуло едва ощутимым ароматом дыма, наверное, в селе за холмом жгли последние опавшие листья. Голые ветки тихо поскрипывали под порывами ветра, из дома, несмотря на плотно прикрытую дверь, доносились отголоски разговора. Слов было не разобрать, только низкий гул голоса Антона и более тихий скрипучий говор деда Тихона.
Вот мы и узнали, кто пытался убить моего вампира. Ходили вокруг и около, а всё было так просто – показать деду фотографии нужных людей. И нелюдей. Наверное, надо было радоваться тому, что всё вот-вот закончится, злодеи получат по заслугам, добро восторжествует… Мне было не радостно. Из-за всей этой возни погиб молодой парень. Пусть он сам был не без греха, и промышленный шпионаж штука наказуемая, но это перебор.
Как только все закончится, я вернусь домой, снова смогу нормально работать, не оглядываясь в страхе, что за плечом стоит недоброжелатель. Возьму, наконец, ипотеку, и буду долго и нудно платить за почти своё жильё.
Что будет дальше у нас с Антоном, я не знаю. Как будет, так и будет. Глупо загадывать, как станут развиваться отношения, когда уйдет главный раздражающий фактор. Глупо, но заманчиво.
Они вышли минут через десять, когда я успела немного замерзнуть, прогуливаясь вдоль забора.
- Держи, коза, - дедушка сунул мне в руки банку с темно-синими ягодами. Мучнистый налет с них стерся, обнажив почти черные глянцевые бока. Терновые ягоды, тронутые первыми морозами. Терпкие и кисловатые, но потрясающе вкусные, с детства их люблю.