о одного раза. – Кост потер руки в перчатках.
Дождь усилился, превращаясь в ливень. Приходилось поднимать голос, чтобы собеседник, стоящий в метре, мог разобрать слова. Но подойти ближе Ворс уже не хотел.
– Костя, ты снова выбрал не тех союзников? Ты не представляешь, кто такая Марта и на что она способна.
– Ошибаешься, капитан, я все прекрасно знаю. – Он первым шагнул ближе, убрал зонт в сторону, и теперь дорогой костюм покрывался некрасивыми пятнами. Кост замер на расстоянии вытянутой руки, заговорил тихо, так и не отводя горящих глаз. Только сейчас Ворс заметил – под ледяным дождем они действительно горели. – Ты, как всегда, благородный герой, пытаешься спасать погибающий мир. А я, дурак и эгоист, дорожу только своей шкурой, правда? Но в большой игре у каждого своя роль, зато цель одна – выживание. Я никогда не выбирал быть твоим врагом.
– Поэтому ты отправил убийц к моей девушке? Тебе есть за что мстить – так пришел бы ко мне. Трус.
Кост резко отпрянул, как от пощечины, и его лицо на мгновение исказилось.
– Я делаю только то, что должен.
– То, что Марта тебе приказывает? Ты так уверен, что она позволит тебе выжить, когда ты станешь не нужен?
Костя улыбнулся. Стоя так близко к нему, Ворс видел, как по щекам катились струи дождя, так похожие на слезы. Должно быть, он сам выглядел не лучше.
– Я могу так же пошутить про Николая. Ради своих целей он и тебя пустит в расход. Как уже делал раньше, правда? – Кост опять усмехнулся, но на этот раз вышло очень горько. – Что мы, в сущности, знаем про своих творцов? Что люди из-под их пера получаются разные. Порой живые, и на том спасибо.
– Костя…
– Ты можешь мне не верить, Блэк, но у нас одна цель. А средства и путь каждый выбирает в меру своих сил и предрасположенностей. Кто-то должен делать грязную работу.
– Вы начали войну? – Ворс спросил это тихо, будто не хотел знать ответ. Будто если он получит подтверждение тому, что никто не виноват, заряд рванул сам, кнопка сработала без человеческой указки, по недоразумению, и сотни других отмазок – все станет иначе. Небо расчистится, Марта исчезнет, и пустота не коснется больше ничьего сердца. Но Кост молчал, в упор глядя на него. Не оставляя иного выбора. – Зачем?!
Сильные защищают слабых. Слабые бомбят Седьмой Оплот…
– Я не остановил то, что произошло бы неизбежно. Это не моя роль. Может, ты попробуешь?
– А ты будешь мне мешать? В такую игру ты играешь?
– Мне больше нечего тебе сказать. Со мной ты тратишь драгоценное время впустую, Блэк. Иди к своим путникам. Спасайте то, что еще можно попробовать спасти. Но в следующую нашу встречу я буду стрелять на поражение.
Кост развернулся, накрывшись зонтом, и пошел в сторону «Свободы». А потом вдруг замер и обернулся.
– Капитан, она просила тебе передать – ее зовут Илая. Это настоящее имя, что бы оно для тебя ни значило. И она все еще ждет.
Кофта окончательно вымокла и тяжело тянула плечи, а холод пробрался внутрь и теперь морозил измученное сердце. Как осколок льда, острыми иглами он пытался пробить последнюю защиту.
Закат захлебнулся густыми черными тучами. Когда во Второй Оплот въехал юноша на мотоцикле в рваной, перепачканной рубашке и с кровавыми подтеками на висках, никто не обратил внимания, что он явился со стороны погибшего Седьмого. Никто не остановил и не заметил его, поэтому мотоцикл безостановочно гнал до нужного адреса. Потом завалился набок прямо в огромную лужу, а его хозяин забарабанил в дверь.
Ворс открыл и буквально поймал на руки уставшего друга. Без лишних слов он затащил его внутрь, уложил на широкий диван перед тлеющим камином в гостиной и потянулся к аптечке.
– Я в норме, надо просто отдохнуть… – тихо выдавил Дайс. – Гнал весь день.
– Ты в крови.
– Немного упал, – слабо улыбнулся Дайс. – Пустяки.
Ворс недоверчиво оглядел его, а потом заметил нашивку «7» на рукаве.
– Как…
– Я везунчик, правда? Выехал за несколько часов до бомбы. Но моя команда… Ворс, они все были в Седьмом! – сквозь усталую улыбку на глаза накатили слезы. Он не стал их сдерживать, и Ворс молча опустился рядом, сжал руку друга.
Глупо считать, что смерти нет, если умираешь каждый месяц. Глупо думать, что она не ранит, что однажды ты сможешь быть прежним… Потому что любая потеря может стать последней, и оттого каждая новая бьет все сильнее.
В гостиную шагнула сонная Кая в халате, но усталость слетела с нее в ту же секунду, когда она увидела окровавленного Дайса на диване. Она в два прыжка оказалась у дивана, сжала вторую руку друга и испуганно заглянула в его глаза.
– Все в порядке, – вымученно улыбнулся он. – Я живой, как и всегда.
– Кто?! – выдохнула Кая сквозь стиснутые зубы.
– Меня даже бомба убить не способна, – усмехнулся Дайс и тут же закашлялся, болезненно поморщившись.
– Дайс, мы остановим это, я обещаю, – твердо сказал Ворс, поднимаясь и передавая Кае бинты.
– Остановим? Не будет другого мира, перезагрузки, новой жизни?
– Нет. – Ворс перевел взгляд на Каю. – Хватит бежать. Этот мир – наш, и мы будем за него бороться. Здесь Марта не всесильна, и у нас появился шанс.
– Наш мир… – протянул Дайс, будто пробуя сочетание на вкус. – Как? Против кого бороться?
– Да хоть самих богов. Мы не пешки в их руках, не винтики системы, которые можно кидать из стороны в сторону, удовлетворяя собственное извращенное любопытство.
– Пора доказать, что мы стоим большего, – тихо, но решительно добавила Кая.
– Капитан, за тобой – хоть на край света. – Дайс попытался подняться, но Ворс остановил его.
– Отдыхай, друг. Тебе нужно набраться сил.
Кая закончила обрабатывать раны и тоже поднялась, Ворс достал одеяло и накрыл засыпающего от усталости Дайса. Уже проваливаясь в сон, он вдруг схватил Ворса за руку и широко распахнул глаза.
– Я ехал через пустошь без каравана, и прямо перед бомбой местность «запрыгала» как бешеная. А потом замерла и больше не менялась. Не знаю, важно ли это… Но мне кажется, что дорога между Вторым и Седьмым, – на последнем слове он вздрогнул, – застыла. Как до войны. Не прыгает больше, понимаешь?
– Бомба… остановила пустоту? – еле слышно прошептала Кая, будто не веря в собственные слова. Не желая верить.
– Бомба, рванувшая в Седьмом, привела к нам еще пятнадцать путников. Они очнулись впервые уже в этом мире. И пришли к нам, чтобы остановить следующую бомбу. Кая… – Ворс рухнул в кресло, будто силы резко покинули его, но тихий голос был по-прежнему тверд. – А сколько еще людей очнулось после взрыва? Просто они не рискнули откликнуться на наш зов.
Кая подошла к нему и молча замерла рядом, не отрывая испуганного, но решительного взгляда.
– В том мире, где я впервые встретил Костю, пустота спровоцировала войну. Но когда полетели бомбы, ее граница перестала расширяться. Жаль, что ту бойню уже никто не смог остановить…
Окончательно выбившись из сил, на диване засопел Дайс. Кая опустилась на подлокотник кресла и крепко обняла Ворса за шею. Он сжал ее руку обеими ладонями и устало закрыл глаза. С каждым днем мир вокруг все больше напоминал кошмар, снова и снова. Кошмар, от которого нет спасения, нет выхода, а все решения – ужасающи и бесчеловечны.
– Боль может остановить пустоту. Потому что боль живая… – Он так не хотел произносить очевидное вслух, но слова сами вырвались наружу, словно желая быть произнесенными.
– Мы остановим эту войну. Мы найдем другой выход, – сказала Кая.
И Ворс молча кивнул. Если спасения нет, то он сам станет спасением.
Их комната была на третьем этаже, с огромным панорамным окном во всю стену. И утро встретило Ворса оранжевым светом тяжелых туч над городом. Краски заливали всю комнату, улицу за окном, город. Весь Второй Оплот был укрыт этими облаками как предвестниками перемен или скорого конца.
Николай рассказывал, что оранжевые небеса были проклятьем этого мира с того момента, когда пришла пустота. Они не менялись ни днем ни ночью, и даже когда внизу не осталось людей и электричество перестало пульсировать в проводах, питая города светом, – ничего не изменилось. Только оранжевые, медленно разлагающиеся улицы – все, что видел этот мир на протяжении столетий.
Пока жизнь не вернулась сюда снова. Днем, когда не шел дождь, небо расчищалось, являя новоприбывшим людям и солнце, и мягкий голубой свет, что так приятен взгляду. Ночью порой мелькали звезды. Пока их было мало, но с каждым днем на небосклоне зажигались еще несколько. Будто вместе с миром возрождалась вся Вселенная вокруг него.
Но уже второй день – вновь только оранжевый свет. Что-то снова шло не так, и Ворс не позволял себе об этом думать.
Он умылся, накинул свободную рубашку и спустился в гостиную. Там вовсю кипела жизнь. На общей кухне пахло тостами, жареными яйцами и кофе, звучала тихая музыка и громкие разговоры перемежались смехом. Даже в самые тяжелые времена люди еще могли смеяться – и это вселяло надежду.
Ворсу до сих пор не верилось, что все они пришли к нему. Откликнулись на его зов, проснулись – настоящие, живые, как и он сам. Что вокруг – друзья, а не очередной сон. Что их так много – уже больше сотни человек! И что они готовы последовать за ним без страха и сомнений.
Путники… Они стекались в этот дом с нескольких Оплотов всю последнюю неделю. Усталые, но готовые к битве. Очнувшиеся месяц или несколько жизней назад, они не боялись еще одной смерти, но считать такое существование жизнью никто не хотел.
Будто все вместе они зависли между небом и землей в поисках своей гравитации.
Многих из них он видел впервые, но встречались и знакомые лица. Друзья или враги в прошлом – теперь не имело значения.
Первыми появились капитан и несколько человек из команды «Галактики», с которыми дружил Ворс в те счастливые безмятежные времена, – и целый вечер они пили, пытаясь рассказать Кае, каково это – смотреть на Солнце. Но объяснить словами никак не выходило.