Дело в том, что тремя днями раньше из Брюсселя, где проходил саммит НАТО, исчез высокопоставленный британский генерал сэр Чарльз Гордон Пендлтон Френч, виконт. Во время выступления генсека НАТО он, по словам очевидцев, слегка придремал, а потом неожиданно встал, вышел из зала заседаний и больше его никто не видел!
Несмотря на попытки скрыть это странное исчезновение, журналисты о нём узнали. Да и как же им было не узнать, если свита виконта без объяснений отменила его пресс-конференцию, назначенную на тот же вечер, и генерала не было на торжественном обеде, который закатил для самых важных персон стран блока НАТО его генеральный секретарь! И в своей служебной квартире сэр Френч не появлялся, что засвидетельствовали репортёры, дежурившие у дома…
Мужчины семейства Френч на протяжении трёх столетий были военными, и всегда проявляли фанатичную верность Короне – так что даже идея о предательстве генерала не рассматривалась. Но между тем, факт оставался фактом: он был носителем важнейших государственных и военных секретов, и он бесследно пропал.
Предположение, что его похитили агенты Кремля, стало первым и основным из обсуждавшихся в СМИ. Профессиональные строчкогоны гнали квадратные километры статей про «Русский след», блогеры выдумывали рассказы о хитроумных похитителях, простые люди издевались над службой безопасности штаба НАТО в соцсетях, все хакеры свободного мира тщились взломать недоступные сайты Советской госбезопасности.
Правительство перешло на круглосуточный режим работы. Беспрерывно заседали комитеты, подкомитеты и комиссии. Премьер-министр падал от недосыпа. Деваться ему было некуда: виконт Чарльз Френч был особо доверенным лицом короля. В юности они вместе учились в Королевской военной академии в Сандхёрсте, дружили, а потому ничего удивительного не было в том, что король звонил премьеру лично дважды в день, справляясь, не обнаружен ли уже пропавший военачальник.
Утром того дня, на который в лаборатории РР службы МИ-7 британского МИДа была намечено совещание, посвящённое переменам основ мироустройства в результате деятельности её, лаборатории, сотрудника полковника Хакета, премьер вычеркнул свой визит в это второстепенное и фантастическое, как он полагал, учреждение из списка намеченных дел. Он отправил туда свою доверенную помощницу Дебору Пэм, а сам предпочёл обсуждение в парламенте проблем безопасности, возникших из-за исчезновения генерала Френча. Ведь оно грозило обрушить и правительство, и вообще всё британское мироустройство!
Ему в голову не могло прийти, что фантастические делишки этой лаборатории напрямую связаны с таинственной пропажей Чарльза Френча…
Совещание сотрудников лаборатории с участием помощницы премьер-министра закончилось. Поздним вечером полковник Хакет сидел за своим рабочим столом, записывая историю исчезнувшего мира. Раздался звонок внутреннего телефона.
– Мистер Хакет? Я – Джонсон, начальник охраны.
– Слушаю вас, Джонсон.
– Сэр! С вахты сообщили, что какой-то человек стоит у ворот и хочет говорить с вами. Он представился, как отец Мелехций. Мне самому разобраться с ним, или Вы придёте?
– Да, – ответил Хакет, вставая. – Не беспокойтесь. Я пойду сам.
Он убрал документы в сейф, погасил свет и вышел. В гардеробе на цокольном этаже натянул своё бежевое пальто и по стеклянному коридору прошагал в служебное помещение департамента охраны. Он прошёл первую стальную дверь, кивнул охраннику в форме и прошёл вторую стальную дверь. Миновал, не поворачивая головы, ещё одного – чернокожего охранника; открыл стеклянную дверь и оказался на улице.
Там стоял невысокий худой человек в длинном, до земли плаще и натянутой по глаза шляпе.
– Отче! – растянул губы в улыбке полковник Хакет. – Я, признаться, уже не чаял увидеть вас в этой жизни. Думал: когда опять попаду туда, в места наших приключений, нарочно найду вас, да и порадую, что вы исчезли из реальности бесследно.
– Я тоже рад видеть вас, – своим обычным негромким голосом ответил ему о. Мелехций. – И меня тоже посещали грустные мысли… А что творится здесь? Они хотели бы видеть меня?
– А! Конечно, вы не сомневались, что я расскажу им о вас. Да, я рассказал, и могу хоть сейчас провести вас внутрь, но, боюсь, директор уже ушёл. Директором здесь Биркетт, который, как вам известно, большой педант. Соблюдает, мерзавец, трудовое законодательство. А нашего старины Глостера в этом мире вообще нет.
– Здесь много перемен, – согласился о. Мелехций. – Я за эти дни изучил обстановку. А вы знаете, что в проходной на вахте сидит какой-то … … [цензура: смуглый человек]?
– Да… Вас в нынешней лаборатории многое удивит. Так что, идём туда?
– Прямо сейчас – нет, Хакет. Мне надо переодеться. Вы посмотрите, в каком костюмчике я себя обнаружил, очнувшись после тайдинга.
О. Мелехций повернулся спиной к улице и распахнул плащ, совсем не учитывая, что тёмная стеклянная стена перед ним – на самом деле сплошное окно, прозрачное с той стороны, а там сидит с широкой улыбкой на чёрном лице только что упомянутый им охранник, а видеокамера пишет всё происходящее.
Под плащом о. Мелехция скрывался мундир генерала.
– Честь имею, мой генерал! – гаркнул Хакет, выпрямляя спину и вздёргивая вверх голову. – Какие будут приказания?
Охранник увидел, что скрыто под плащом, вытаращил глаза, нажал кнопку, и уже через пять секунд вместе с ним в окно смотрел начальник охраны Джонсон.
– Прекратите дурачиться, Хакет, – добродушно сказал о. Мелехций, застёгивая плащ. – Я отлично знаю, что вы в грош не ставите чужие звания и должности.
Хакет смеялся:
– Я просто привык играть по тем правилам, которых придерживаются людишки. А они любят, когда их поливают елеем и посыпают сахарной пудрой.
– Но я-то не «людишки», Хакет! И мы слишком давно знакомы.
К этому времени начальник охраны Джонсон, просмотрев изображение и звук, полученные с камер, уже куда-то звонил.
– Дело было так, – рассказал Хакету новоявленный генерал. – После наших с Элистером Маккензи путешествий, а мы там ловили сразу трёх русских ходоков, я очнулся почему-то в Брюсселе, в зале, набитом генералами и адмиралами. Кстати, Маккензи вернулся?
– Нет.
– Жаль. Значит, мы не узнаем, чего он выспросил у тех двоих… Так вот. Прихожу в себя, на мне форменные брюки и мундир, а на кармашке – пластинка с именем. С моим настоящим именем: Чарльз Френч. Провожу незаметную ревизию, обнаруживаю документы, деньги, и записку. Вот эту.
Хакет взял у о. Мелехция записку, прочитал:
«Офис генерала Ч. Френча. 16.00 – Пресс-конференция. 17.00 – Торжественный обед в Белом зале. 19.00 – Переговоры с делегацией Японии».
– Большая программа, – похвалил Хакет, возвращая записку. – Вы, отец Мелехций, можно сказать, трудоголик.
Он открыл свою машину и сделал приглашающий жест.
– Я не мог участвовать в этих мероприятиях, – сказал о. Мелехций, усевшись на пассажирское место. – Не мог даже просто говорить с кем-либо, из-за риска показать свою неосведомлённость в делах. В крайнем случае, меня могли запереть в психиатрическую клинику, где стали бы восстанавливать память. Или пришлось бы признаться, что я сотрудник МИ-7.
– Это недопустимо.
– Верно. И в любом случае, я – тот я, который вернулся из тайдинга, не вправе носить такую форму. Поэтому я незаметно ушёл. До Кале добирался автобусами, там сел на катер под чужим именем. В Лондон попал сегодня, и сразу – сюда.
– Отвести противнику глаза и замести следы, это вы умеете, – подтвердил Хакет. – Вы хитрый, отец Мелехций. Но чтобы и здесь тоже не попасть впросак, учтите: они теперь говорят не «тайдинг», а «тайвинг». Совсем неграмотные. А ваше имя называли в телевизионных новостях. Я его слышал, но в тот момент брился, и на экран не смотрел. А то бы уже давно знал, кто вы такой.
Они обсудили, как быть. Поскольку о. Мелехций не знал, где его квартира, решили ехать домой к Хакету, и заказать ему в интернет-магазине костюм. И как следует выспаться.
– Завтра я вас представлю здешнему начальству, – пообещал полковник.
Представление Мелехция коллективу лаборатории, задуманное Хакетом, провалилось. Во-первых, у ворот их встречал директор Биркетт, и деревянное его лицо даже выражало чувство, которое с некоторой натяжкой можно было назвать радостью. Во-вторых, «воскресшему» тайверу был заранее выписан пропуск на имя Чарльза Френча.
– Они уже знают, кто я, – кисло сказал о. Мелехций Хакету.
– Позвольте! – удивился Биркетт. – Ваше лицо на всех экранах. Вас вчера видели здесь, и ночью секретные службы обеспечили охрану дома полковника Хакета. С минуты на минуту мы ожидаем прибытия премьер-министра!..
Глядя на них прозрачными глазами, он задумался о чём-то, а затем тихонько добавил:
– Премьер-министра! А может, и сам король заедут…
Хакет хлопнул себя по лбу:
– Вот почему нас сопровождало несколько машин! А я думал, журналисты.
– Они пока не знают, – успокоил его директор.
Отец Мелехций был одет в новенький костюм и пальто, а военная форма генерала, его «предшественника», лежала, упакованная в прозрачный пакет, в машине. Когда Хакет достал её оттуда, их небольшая процессия направилась в здание лаборатории.
Расположились в зале отдыха. Юная дева в строгом костюме разносили напитки, сласти и прочие приятные закуски. Отец Мелехций заказал кофе-эспрессо.
Джон Смит, бледный от восторга причастности к великим мира сего, заметил ему:
– Вас почему-то не удивляет, что здесь есть женщины. А м-р Хакет возмущался.
– Хакет меня предупредил, – ответил ему о. Мелехций. – К тому же я всегда стараюсь быть незаметным, Вы ведь тайвер, я правильно понял?
– Обучаюсь. Ещё ни разу не был там.
– Значит, вы уже знаете, что основа незаметности – в соблюдении общепринятых правил. Полковник, – он указал на Хакета, – объяснил мне, что теперь в моде быть политкорректным. Я выполняю это правило, хотя в душе – не согласен.