Сразу вспоминаю, что я практически не взяла с собой нужных вещей и расстраиваюсь. Все вещи в квартире того, кто меня совсем не любит.
Встаю и бегу в душ. Уже одиннадцать, нам нужно обменяться подарками и поехать домой, пока Кейти не уговорила меня остаться.
Выхожу и смотрю на своего парня, он спит, обняв мою подушку. Русые волосы взъерошены, глаза закрыты, кулаки разбиты и на них ссадины. Воспоминания вновь накатывают на меня, и мне становится еще обиднее, поэтому я хватаю подарки и спускаюсь вниз.
Кейти и мама сидят в гостиной, я выношу подарки и кладу под елку.
– Заберешь свои завтра утром. – Говорит младшая сестра. – Там есть подарки и Картеру.
Я понимаю, что сейчас Сочельник, но не могу тянуть дольше.
– Китти, мы поедем домой сегодня. Я вернусь после Нового года и останусь с вами на все оставшиеся дни, но сегодня нам нужно уехать. – Говорю я, салясь напротив них. – Это будет первое Рождество, которое мы не проведем в семейном кругу, да и Алекс с Хелен улетают в свадебное путешествие. Уже не то.
Сестра грустно смотрит на меня, но ничего не говорит. Мама продолжает читать газету, никак не реагируя на мою речь, что меня очень расстраивает. Я думала, она хотя бы для приличия предложит нам остаться. Но после вчерашнего, вряд ли она хорошо относится к моему парню.
– Тогда забери их все с собой и откроешь завтра утром, по скайпу. – Отвечает Китти.
– Договорились. – Подмигиваю я.
– Ничего удивительного, наверное, твой спутник не хочет проводить Рождество с нами. – Вступает в разговор мама, не открываясь от газеты. – На его месте я бы постыдилась, после вчерашнего.
– Мам, прекрати. Мы просто устали. – Отвечаю я.
– Бармен сказал, что он напился и ушел. Видимо, тебе было стыдно возвращаться с ним обратно. – Она продолжает читать газету, переворачивая на другую страницу, как будто обсуждает погоду, а не критикует меня, мой выбор и моего парня в целом.
– Может, отвлечешься от важного дела? И поговоришь с дочерью. Он немного выпил и спустился вниз. Я спустилась к нему и попросила вызвать такси. Потом, предупредив всех, мы уехали. – Говорю я, мой голос дрожит и меня начинает раздражать все происходящее.
– Мистер Харрис напился, после сцены с Диланом. Как мне было стыдно за его реакцию на ваш совместный танец. И ты хочешь сказать, что вы заранее все обговорили? Ты совсем не умеешь врать, Оливия. – Подытоживает мама.
Я встаю, иду к елке и забираю все мои и его подарки.
– Мы сами разберемся. Спасибо за гостеприимство. Думаю, я останусь в Коннектикуте на все каникулы. – Говорю я и ухожу наверх.
В спальне никого нет, но я слышу шум воды, Картер в душе, а значит, он не слышал нашу перепалку с мамой.
Собираю вещи, пока он не выходит, и складываю все в чемодан.
Пытаюсь уложить подарки в пакеты, но их слишком много. Решаю открыть их, но вспоминаю обещание Кейти, про утро и скайп и это меня останавливает.
Картер выходит в одном полотенце, когда я уже при полном параде.
– Доброе утро. – Говорит он. – Мы уже уезжаем?
– Если можно, то да. Хочу оказаться у нас в квартире как можно быстрее. – Отвечаю я.
– Что-то случилось? – Спрашивает мой парень, пока достает из чемодана водолазку и джинсы.
– Мама. Случилось то, что она как всегда. – Я вздыхаю и опускаю глаза. – Мы поругались. Совсем немного.
– Не советую тебе ссориться с будущей Первой Леди Нью-Йорка. – Отвечает он.
– Что ты сейчас сказал?
– Вчера слышал краем уха, что твой отец будет баллотироваться в Мэры. Я думал, ты в курсе. – Говорит Картер. – Попьем кофе по дороге? Покажи мне самую любимую кофейню в Хэмптонсе.
– Нет, я не в курсе. Тогда все становится на свои места. Мама переживает за репутацию нашей семьи. Но папа! Как он мог? Мне надо срочно с ним поговорить. – Уже выбегая, кричу я и отправляюсь в папин кабинет.
Он, как и всегда, разговаривает по телефону. Я захожу и сажусь напротив, ожидая, когда он закончит разговор.
– Я перезвоню. – Бросает в трубку он и вопросительно смотрит на меня. – Оливия, я занят.
– Даже в канун Рождества? – Восклицаю я. – А когда ты станешь мэром, я буду смотреть на тебя только по телевизору?
– Милая, все останется так же, просто у меня будет немного больше работы. – Говорит он, отпивая кофе из чашки.
– Так же уже не будет. Вся наша семья будет под прицелом фотокамер. Они будут следить за нами, наша жизнь изменится. Ты понимаешь? В этом будешь замешан не только ты! Мы уже проходили любопытство прессы, когда мама вела то громкое дело! Они пытались залезть к нам домой, они встречали нас возле школы, это был кошмар. – Я начинаю плакать. – Именно тогда я начала полнеть, именно пресса заметила у меня признаки булимии. И все газеты обсуждали мою болезнь. Я восстановилась, успокоилась, а теперь узнаю, что ты хочешь добровольно подвергнуть нашу семью атаке журналистов. На много лет. Они будут следить за каждым нашим шагом, выискивать компроматы и потом вываливать все наши проблемы на всеобщее обозрение.
– Не драматизируй, Оливия. Если ты будешь вести себя нормально, то и проблем не возникнет. Никто не поедет в соседний штат, чтобы преследовать тебя. – Отвечает папа. – Прости, мне надо заняться делами. Я люблю тебя, обговорим все вечером.
– Мы уезжаем.
– А как же Рождественский ужин?
– Мы поужинаем у Картера. Увидимся летом. – Отвечаю я и выхожу из кабинета.
Картер уже сложил вещи в машину и ждет меня, как всегда, облокотившись на капот. Рядом стоит Кейти и показывает ему что- то на планшете, они улыбаются.
– Жаль, что вы не можете остаться. – Говорит она. – Я скинула тебе на почту макеты статей, они выйдут завтра.
– Каких статей? – Уточняю я.
– Свадьбы Алекса. Посмотришь. Вы там тоже есть.
Я обнимаю ее на прощание и понимаю, началось. Наша семья стала прицелом для журналистов, снова.
Картер
Мы едем в сторону университета уже больше часа, а Оливия не проронила ни слова.
Я хочу с ней поговорить, но боюсь, что мы затронем тему вчерашнего вечера, и тогда мне придется объясняться с ней. А я не хочу делать это в Рождество. Решаю помолчать и включаю музыку громче.
– Нет, это невозможно! – Наконец прерывает молчание она, когда мы уже заезжаем в город. – Все сначала.
– Я думал, ты привыкла к такому. – Отвечаю я.
– Ты хочешь снова сказать, что это мой мир? Нет! Я не согласна жить под прицелом камер, мне хватило прошлого раза. – Говорит она и ее глаза наполняются слезами.
– Что было в прошлый раз? – Интересуюсь я.
Если она расскажет свою темную историю из прошлого, так уж и быть, я расскажу ей свою. Но не сегодня, не завтра и не знаю когда. Я бы не стал рассказывать ей, но боюсь, что Чаки опередит меня и расскажет свою версию, а для меня это будет плачевно.
Но поговорить о ее словах, произнесенных на свадьбе нужно, и, признаться честно, я даже рад, что у нее есть другие проблемы и она совсем об этом забыла.
Конечно же, я не рад, что у нее проблемы, но рад тому, что она отвлеклась от меня.
– В прошлый раз мама расследовала очень громкое дело. Была обвинителем в суде. Может, слышал о Нью-Йоркском душителе? Его адвокат тянул процесс, как мог, давил и даже угрожал присяжным. А еще давил на мою маму через прессу. – Она отворачивается и смотрит в окно. – У меня тогда начались проблемы со здоровьем, а журналисты преследовали нас. В конце концов, вышла разгромная статья о том, что Железная Леди не может управиться со своей семьей, как ей можно работать в такой сфере? На первой полосе были мои фотографии и описание моей болезни. Весь Хемптонс обсуждал мою проблему, после этого мне нашли психиатра. На меня тыкали пальцем. Журналисты ходили за мной везде, они даже вломились к нам в дом.
По щекам Оливии текут слезы, я останавливаю машину, чтобы помочь ей успокоиться.
– Все происходящее, – продолжает она, – действовало на меня еще больше. Я больше ела, больше проводила времени одна. На руках остались шрамы, которые тоже были на первых полосах местных газет. Наши отношения с мамой испортились, она считала, что я виновата в этом скандале. И не наладились до сих пор.
Я обнимаю ее, прижимаю к себе и вдыхаю запах ее волос, они пахнут ванилью и кокосом. Она всхлипывает, ее бьет мелкая дрожь.
– Сейчас же все иначе. Ты сильная, ты справишься, а я буду с тобой. – Говорю я.
Мы продолжаем путь в полном молчании, а я прекрасно понимаю ее страх. Но теперь нас двое, очень надеюсь, что пресса не будет доставать ее так сильно, ведь проникнуть на территорию университета не так уж и просто.
Заезжаем на знакомую улицу, заходим в дом и останавливаемся возле квартиры.
– Картер, там девушка. Ей что, плохо? – Оливия отпускает мою руку и бросается навстречу девушке, которая лежит у моей двери.
– Проснись, эй, как твое имя? – Спрашивает Оливия наклонившись.
– Стейси. – Отвечает моя бывшая девушка, и я понимаю, что пропал.
– Я Оливия. Тебе плохо? – Обращается она к Стейси. – Что ты встал? Открывай дверь, ей нужна помощь. – Кричит она.
Я открываю дверь и захожу, ошарашенный тем, что происходит. Мы просто в секунде от апокалипсиса.
Оливия заводит Стейси в хорошо знакомую квартиру и сажает на диван. Я стараюсь совладать с гневом. Волосы Стейси растрепаны, в руках она держит какой-то пакет. Мешки под глазами стали еще больше, она даже похудела.
– Не нужно скорую, я уже ухожу. – Говорит Стейси дрожащим голосом.
– Картер, отвези ее домой, пожалуйста, чтобы я знала, что все в порядке.
Я вздыхаю, ее добродушие не приведет ни к чему хорошему. Молча встаю и иду к выходу, Стейси плетется за мной.
Мы выходим, я разворачиваюсь и смотрю на нее.
– Какого черта??? Что ты делаешь здесь? – Спрашиваю я.
– Я принесла тебе подарок. – Еле слышно говорит она, протягивая мне пакет.
– Оставь себе. Поехали, я довезу тебя до общежития, или где ты там сейчас живешь. Но только потому, что меня попросили. – Говорю я и отшвыриваю ее руку с подарком.