Как бы то ни было, понимание не имело большого значения. Она ощутила ауру Эдди Беддоу и решила, что он питает самые дурные намерения в отношении Лэнгли, его жителей и обожаемого ими тюленя.
Вот только она практически ничего не знала про этого человека. Он потерял баркас во время шторма. Он винит в этом тюленя. В какой-то момент он был женат на Шарле Манн. Вот и все. Однако после того собрания Бекке захотелось узнать о нем побольше… хотя она плохо понимала, как это можно было бы сделать.
– Эй, Айвор, откуда взялся этот тип, Эдди?
Этот вопрос, который она задала, очередной раз явившись работать в курятнике, мало что ей дал.
– Он много лет жил на Позешн-пойнт, – просветил ее Айвор, осматривая свои горшки с коноплей и регулируя освещение. – А теперь он в Глендейле. А зачем тебе это?
Ответ «а затем, что он хочет убить Неру» показался ей не особенно подходящим – если принять во внимание все факторы. Чуть подправляя реальность, она ответила:
– Шарла говорила, что когда-то была за ним замужем.
Айвор кивнул.
– А, да. Они были женаты.
«Надо было к психиатру», – подумал он при этом.
Бекка не знала, к кому относился этот шепоток – к Эдди или к Шарле. Она стала ждать продолжения, надеясь узнать хоть что-то, но услышала только «прорвало», что, видимо, должно было означать, что они не могли ужиться вместе.
Однако позднее, оказавшись у себя в домике на дереве, за стенами которого бушевала мартовская гроза, она подумала про «прорвало» совсем в другом ключе. Она вспомнила сведения об утечке топлива, которые Дженн Макдэниелс когда-то оставила на своем компьютере в библиотеке: тогда Бекка села за него, чтобы посмотреть, что происходит с Джеффом Корри. Ей вспомнилось, что при разливе загрязнение пришлось как раз на Позешн-пойнт. Может, Айвор думал именно про это?
На следующем уроке погружений она решила полезть в пасть львице и прямо спросить Дженн Макдэниелс об этом. После душа она копалась в раздевалке, занимаясь своей прической, чтобы было не так заметно, что она тянет время. Когда посторонних не осталось и Дженн остановилась у своего шкафчика, Бекка неспешно подошла туда же, делая вид, что собирает вещи, и небрежно спросила у Дженн:
– Эй, Дженн, ты что-нибудь знаешь про разлив нефти у Позешн-пойнт?
С тем же успехом она могла бы сказать: «А ты знаешь, что в дверях раздевалки стоит шесть инопланетян?», потому что реакция Дженн больше соответствовала бы такому вопросу, а не простой фразе Бекки. Она медленно повернулась и воззрилась на Бекку, а из ее головы полетело такое количество бранных слов, что Бекка вытащила из рюкзака плеер и, закрепив на поясе джинсов, демонстративно поставила наушник на место.
– Что тебе здесь на самом деле понадобилось? – вопросила Дженн. – Я имею в виду – не считая Деррика Мэтисона, который, кстати, с головой ушел в трусы к Кортни Бейкер, если ты сама этого не заметила.
Бекка сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и ответила Дженн:
– Спасибо за информацию, но у нас с ним все закончилось, он может забираться в трусы к кому угодно. Или даже надевать их. Так что там насчет разлива нефти? Ты что-нибудь знаешь? Ты ведь там живешь, как я знаю.
Дженн прищурилась:
– И откуда ты это узнала?
Бекка чуть смутилась под ее пристальным взглядом.
– Не помню даже. Наверное, Деррик сказал. Не знаю. А что? Это что-то меняет?
Дженн с силой захлопнула шкафчик. На ней было только полотенце, которое она уронила на пол. Смущенная Бекка отвела взгляд. Дженн презрительно хохотнула. А потом она начала говорить.
Да, там была утечка нефтепродуктов. Да, именно у Позешн-пойнт. Там был мазут, и это погубило много морских обитателей и испортило большой участок берега.
Бекка была довольна услышанным и задала вопрос об Эдди Беддоу. Он ведь там жил, так? В момент утечки?
Дженн пожала плечами.
– У него там жилой автоприцеп. Может, тогда он в нем жил. Блин, откуда мне знать? И какое тебе до этого дело?
Бекка возилась с рюкзаком, давая Дженн время хоть что-то надеть, а потом подняла голову и сказала:
– Просто… Я слышала его на том собрании… В «Саут-Уидби Коммонз». Он разорялся насчет тюленя… Я спросила Айвора Торндайка про это, а он сказал, что Эдди жил на Позешн-пойнт. Вот я и подумала…
– А зачем тебя туда понесло?
Дженн все так же подозрительно щурила глаза и хмурилась.
– А? Куда?
– Господи! Ну, куда еще, Жирдяйка? В «Саут-Уидби Коммонз». Что ты там делала?
– Типа, мне туда приходить нельзя, что ли? – удивилась Бекка.
– Типа, мне жизнь нравится гораздо больше, когда ты в нее не лезешь, а я была на том собрании. Почему я тебя не видела?
– Я разговаривала с Сетом.
– Ох-х! С Сетом. С новым парнем, Сетом.
Бекка вздохнула и постаралась набраться терпения. Дженн Макдэниелс несомненно претендовала на звание самой противной девицы на свете. Она сказала:
– Послушай, я просто спросила. Ты не обязана мне ничего говорить, хорошо?
– Отлично. Потому что я и не собиралась.
– Надо полагать, потому что не знаешь, – бросила Бекка.
– Эй, я много чего знаю. Гораздо больше, чем ты. Там был разлив нефти, а он, наверное, тогда там жил. А если ты хочешь знать точно, то какого черта не спросишь у него самого? Или ты его боишься? Ну да, конечно! Готова спорить, что ты его боишься!
– Подозреваю, что его все боятся, – ответила Бекка.
Махнув на Дженн рукой, она ушла из раздевалки.
Мазут – это плохо, как заявила Дженн. Бекка без особого труда убедилась в том, что это действительно так. В случае с Уидби мазут как-то неправильно залили. В результате во время движения того судна от порта Эверетт к судоходным путям Пьюджет-саунд лопнули трубы, и нефтепродукты стали вытекать. Авария произошла ночью, так что заметили ее только утром, когда прилив принес грязь к берегу и вывалил ее на Позешн-пойнт.
Часть сведений она получила от преподавателя биологии в школе. Другие удалось добыть, заскочив в белый домик на Второй улице в Лэнгли, где краеведческое общество устроило музей поселка: там хранилась и другая информация, в том числе воспоминания добровольцев, которые музеем заведовали. Там Бекка узнала, что вещества, загрязнившие Позешн-пойнт, были токсичны для всего, с чем соприкасались. Чтобы подойти к мазуту, людям приходилось надевать защитные костюмы – и для его уборки наняли много разных жителей поселка.
«Токсичный» означало «смертельно опасный». Это Бекка знала. Животные, измазанные мазутом, умирали. Она задумалась о том, что происходило с людьми, которые тоже прикасались к этим веществам. Может, они проникали им в кожу, в организм, в кровь, в мозг? Не разъедали ли они мозги? Может, именно в этом причина того, что происходит с Эдди Беддоу? Иначе с какой стати он стал бы считать, что тюленя надо убить? Ведь он же не рыбак, который из-за этого животного остается без улова!
Ей ужасно хотелось поговорить с кем-то, кто мог бы ответить на все эти вопросы, но единственным человеком, которого она могла попробовать спросить, была Шарла. А Шарла вообще почти ни о чем не говорила.
Она сказала:
– Утечка мазута? – а ее шепоток добавил: «Слишком близко… не вспоминать… давно прошло», что Бекке ничего не дало. Шарла добавила только: – Конечно, я тут жила. Мой муж – он помогал убирать. Все помогали.
– Тяжко пришлось, да? – спросила Бекка. Они мыли посуду: этот вечер оказался одним из тех, когда Шарла предложила Бекке остаться поужинать после работы в курятнике Айвора. – Я видела фотографии в краеведческом обществе. Люди были в защитных костюмах.
– Да, еще бы, – ответила Шарла. Однако ее мысли: «не Эдди… весь в мазуте, словно вторая кожа» – указывали на нечто совершенно иное, так что у Бекки мурашки по рукам пробежали.
– А ты? – спросила Бекка. – Тебе защитный костюм пришлось надевать?
«Не Эдди, не Эдди… вид и запах… восемь дней… нет-нет, не стану».
Бекка гадала, что это могло означать? О чем ей невыносимо думать?
Айвор или не мог, или не пожелал ничем ей помочь. Все, что касалось Эдди Беддоу, было для него неприятной темой. Он сказал только:
– Насколько я знаю, Бекс, Эдди Беддоу окончательно сбрендил задолго до мазута на берегу. И после этого остался таким же психом.
На этом все и закончилось – и Бекка практически отказалась от попыток выяснить, что же не так с Эдди Беддоу. Однако спустя несколько дней, когда она усердно разбирала содержимое курятника, продолжая свои попытки навести там хоть какой-то порядок, ситуация изменилась. Под ворохом чего-то, вонявшего, как старые попоны, она обнаружила старинный окованный бронзой сундук. На нем не было замка, и потому она перетащила его в центр помещения, где было светлее. Сундук был покрыт грязью, несмотря на укрывавшие его попоны, а поскольку он не был заперт, а ей было любопытно, она его открыла.
Прямо сверху оказалась стопка фотографий – некоторые в рамочках, другие – нет. Она вытащила их и неспешно просмотрела. На них оказались Эдди Беддоу и Шарла Манн. Это были давние свадебные фотографии, но Эдди Беддоу нельзя было не узнать. Он был громадный, как лесоруб, а Шарла, державшая его под руку, казалась юной и хорошенькой. Бекка подумала о том, как обидно, что все настолько изменилось. Ей хотелось узнать, не были ли эти изменения связаны не только с утечкой нефти.
Поэтому она продолжала перебирать содержимое сундука. Она понимала, что копаться в старом имуществе Шарлы Манн не совсем правильно, но тем не менее делала это, потому что шепотки Шарлы, хоть и не очень понятные, говорили ей о том, что можно узнать что-то еще. Она утешала себя тем, что эти сведения могут оказаться важными. Они могли бы помочь ей в ее попытке не дать Эдди Беддоу сделать то, что он собирался делать и что было плохо для других.
И под ворохом старой одежды, скатертей и полотенец она обнаружила нечто. Три пары комбинезончиков, три маленькие футболки, три пары носок и одну пару ботиночек. Размер подошел бы, наверное, малышу лет полутора-двух. Однако она помнила, что у Шарлы детей никогда не было.