– Тут и не такое меняют, – магистр глянул, как на несмышленыша, – правда, по весу, как лом. Я уже наведался в ювелирную лавку, однако, надеюсь, с вашей помощью, господин Гедаш, мы решим вопрос с монетами, а то накладно выходит. И на пальцах пора переставать объясняться: купим те круглые вещички. С удовольствием подарю такую магистру Айву. А теперь, Осунта, снимайте купол.
– Да вы уже подпортили его, – недовольно пробурчала «хвостатая» дамочка, но втянула мыльный пузырь заклинания в себя. Как так маги могут?
Лазавей щелкнул пальцами, подзывая подростка-подавальщика, знаками объяснил: желаем трапезничать. Мальчишка убежал в подсобку и вернулся с тетрадкой и знакомым кругляшом. В тетрадке оказался список блюд, а полезная вещичка помогла нам понять шойденца.
Поели вкусно: девочки – салатики и курицу с подливой, мальчики и примкнувшая к ним магистр Тшольке – баранину с печеным картофелем. Запили все чем-то, похожим на морс.
Когда подавальщик вернулся за деньгами, магистр Лазавей извлек кошелек и положил на стол бумажку с цифрами и пару монет с дамским профилем. Деньги приняли, дали сдачу. Потрясающе: бумажки ценят выше монет! Они тоже не простые, а с монаршими особами – или кто там такой важный и бородатый?
Липнер деловито попросил образцы для изучения. Магистр дал, велев к утру сотворить новые из подручных средств. Алхимик заверил: сделает.
Осоловевшие, мы выползли из-за стола и, как гусята за гусыней, потопали за Лазавеем. Тот обещал после авантюры с деньгами отпустить по магазинам: «А то за версту видно – не местные».
Расслабленный настрой пропал, стоило в толпе мелькнуть сутане.
Магистр Тшольке, словно гончая, сорвалась с места, смешавшись с толпой. Магистр Лазавей разрывался между нами и Осунтой. Пока он гадал, не нарушить ли преподавательский долг, оставив студентов на произвол судьбы, магичка перешла к активным действиям и спеленала священника синей сетью. Прежде я такое тонкое плетение не заметила бы, но за год поднаторела видеть магию. Обладатель сутаны запаниковал, выхватил шарик из кармана и бросил в Осунту.
Запахло гарью. Кто-то завизжал.
Магистр ругнулся и торопливо окутал нас защитной сферой. Сам остался за ее пределами и сотворил между ладоней искрящийся шар. Выпущенный на волю, он взорвался, рассеяв дым, и мы увидели огромную дыру в стене дома. Рядом с ней стояла взбешенная Осунта.
На крики подоспели два дюжих молодца и с решительным видом направились к магистру Тшольке. Один из них вытащил странную палку и направил на Осунту. Раз – и из нее вырвалось магическое пламя. Магистр не спасовала, отбила удар.
– Так, Юлиана, остаешься за старшую. – Лазавей пресек попытки студентов вмешаться, всучил магичке ключи от двух номеров, немного денег и наскоро объяснил, как дойти до гостиницы. – За мной не ходить, никуда не соваться. Ты отвечаешь. Сидеть в комнатах!
Он в мгновение ока переместился к Осунте и попытался вступить в разговор с нападавшими. Одновременно магистру приходилось сдерживать воинственные порывы коллеги.
Юлиана потянула нас прочь, убеждая – преподаватели во всем разберутся. Липнер так не считал, но пущенное в бок болезненное заклинание заставило подчиниться. Все-таки Юлиана боевой маг, а он всего лишь алхимик, да еще на курс младше. Про себя и вовсе молчу.
Не сговариваясь, обернулись через плечо на углу, но увидели лишь сиреневую дымку, застилавшую улицу. Еще слышались крики. Слова непонятны, но таким тоном обычно звали на помощь. Промелькнула нехорошая мысль: мы навсегда застряли в Омороне. Если с магистром Лазавеем что-то случится, обратно никто не вернется. Защемило сердце от тоски по дому, от желания увидеть мужа. Похоже, остальные подумали о покинутых родных.
– Пойдемте, – прошептала Юлиана, положив руки нам на плечи. – Они сильные, а мы всего лишь студенты. Если вдруг, – в голосе зазвенела сталь, – сами найдем Первосвященника и спасем Златорию.
Чтобы не притягивать беду, быстро шагая по улицам Номарэ, старалась не думать о смерти. Даже мстить Осунте расхотелось. Пусть живет. Если на то пошло, сварливый характер – не преступление.
Идти пришлось недолго, вскоре показалась гостиница. Она занимала четырехэтажный дом в одном из переулков. По нему не сновали самодвижущиеся повозки, да и прохожие заглядывали редко. Цветастая вывеска состояла из пяти букв. Интересно, сложна ли шойденская грамота? Достану букварь и выучусь читать по-местному. Если не маг, должна приносить пользу, а без языка в чужой стране делать нечего.
Притихшие, подавленные и испуганные, мы вошли внутрь. Юлиана молча показала ключи, и мужчина в зеленой рубашке без разговоров провел к лестнице. Она оказалась самой обычной, деревянной. Внутри тоже ничего необычного, только мебель легкая, изогнутая, а конторка обита металлической полосой. Комнаты находились на третьем этаже, о чем свидетельствовала первая цифра номеров.
Отмахнувшись от провожатого: хотелось побыть одним, Юлиана отперла первую дверь.
Ага, система счета у Оморона и нашего мира общая. Начертание цифр схожее, только грубее. Нужно перерисовать, показать потом библиотекарю. Если, разумеется, выберусь.
В номере стояли две кровати. На одной из них валялись вещи магистра Лазавея.
Окошко с ситцевой занавеской, стол, шкаф – все сосновое, дешевое. Дверь в маленькую комнатушку – удобства. Рассмотреть не дали, Липнер напомнил: тут комната мальчиков, но милостиво разрешил заходить по важным делам. Мы проигнорировали его замечание и напомнили о деньгах. Нам они позарез нужны. Алхимик заверил: к утру сделает и попросил не беспокоить.
– Тебе что-нибудь нужно? – поинтересовалась Юлиана. – Реагенты, ассистент?
– Да нет, – немного подумав, мотнул головой Липнер. – Лаборатории нет, но прорвемся!
Его бы устами!.. Однако слова Липнера внушили надежду.
Вторая комната предназначалась для девочек, только делить ее пришлось на троих. Мы предпочли бы обойтись без магистра Тшольке и надеялись, она съедет, как только наш доблестный алхимик сотворит местные деньги.
Не сговариваясь, уселись рядышком на одной кровати, даже вещи не распаковали. Сидели и ждали, глядя в окно.
Солнце медленно ползло вниз, время тянулось бесконечно.
Не выдержав, все-таки задремали. Проснулись от родной златорской ругани в коридоре. Голос принадлежал не Липнеру – значит… Как по команде, подскочили и кинулись к двери. Распахнули и увидели запыленную Осунту с растрепанными волосами. Судя по ожогам и царапинам, она попала в переплет, впрочем, мы и так знали, магистры не на пикник ездили.
Лазавей выглядел не лучше коллеги и, судя по всему, на взводе: синева плескалась между пальцев, пульсируя едва заметными сполохами. Даже не знаю, что натворила магистр Тшольке, если маг так разозлился.
– Осунта, – Лазавей уже не кричал, только вот смотрел волком, – сколько лет вы преподаете?
– Не меньше вас, – огрызнулась собеседница и тоже занялась плетением магии. – Намекаете на дуру?
– Не намекаю, – рубанул сплеча магистр. Брови сошлись на переносице, губы чуть подрагивали от плохо сдерживаемых эмоций. – Мне стоило такого труда вытащить вас из лап властей! На штраф, между прочим, пошли все оставшиеся деньги. И то вас выпустили только потому, что признали сумасшедшей. С них другой спрос.
Осунта вспыхнула, мотнула лохматой головой и процедила сквозь зубы:
– Так вот что вы там болтали! В умалишенные записали?
– Ловили бы искуснее, не пришлось бы, – отрезал Лазавей. – Но нет, мы иначе не умеем! Сразу характер наружу! Не спорю, вы отличный боевой маг, Осунта, – маг смягчил отповедь комплиментом, – один из лучших, но по-женски импульсивны.
– Баба, значит? Так не прячьтесь во главе с ректором за моей спиной. Вот уйду, будете знать! – пригрозила Осунта и стряхнула с рук искорки магии.
Магистр Тшольке развернулась на каблуках, оттолкнула нас с Юлианой и хлопнула дверью.
М-да, неприятная сцена! Ругаться на глазах у студентов…
– Осунта, не психуй! – полетели вслед слова Лазавея.
Он устало развеял магию и провел рукой по вспотевшему лбу. Глянул на нас, но промолчал. Видимо, не считал нужным ни оправдываться, ни объясняться. Потом все-таки поинтересовался:
– Липнер где?
– Деньги делает. А вы как? – решилась проявить заботу Юлиана.
Магистр сердито отмахнулся и опустился на пол. Он немного посидел, не двигаясь, уставившись в одну точку, затем направился к двери «мальчишечьего» номера. Стучаться не стал, открыл дверь без прикосновения рук. Разумеется, мы поспешили заглянуть. Когда еще алхимика за работой увидишь?
Липнер задвинул занавески и устроился посреди пентаграммы. Рядом варилось на магическом огне нечто, источавшее неприятный запах.
Лазавей мельком глянул на изыскания подопечного и рухнул на постель, уставившись в потолок. Чувствуя, что мы не ушли, смотрим, попросил крепкого чаю.
– Дай им денег, – фраза адресовалась Липнеру.
Алхимик недовольно забурчал, но бросил немного мелочи. Поймала ее я, заодно рассмотрела. Тяжелые монетки, смесь меди и чего-то еще: светлее наших.
– Агния, сходи, я ауру посмотрю, – прошептала Юлиана, вытолкав в коридор.
– Спасибо, справлюсь, – не открывая глаз, пробормотал Лазавей. – Все обошлось, не арестуют. Священник мертв.
Мы предпочли ни о чем не расспрашивать, и так ясно: сначала магистр вытащил коллегу из-за решетки, потом выследил и убил клирика.
– Но вам еще одного человека переносить… – робко напомнила Юлиана.
Она подошла, взяла Лазавея за руку и начала водить свободной ладонью над телом мага. Тот тяжело вздохнул и слегка подвинулся, чтобы Юлиана могла сесть. Значит, дело плохо. Теперь, приглядевшись, видела неестественный, землистый цвет лица магистра, часто вздымающуюся грудь.
– Про человека Осунта разболтала? – чуть слышно поинтересовался Лазавей. – Не сегодня. И не завтра. Спасибо, Юлиана. – Он слабо улыбнулся и похлопал по ладони. – Расскажу магистру Аластасу о ваших успехах в целительстве.