Вздрогнув, испуганно уставилась на магистра. Он вдобавок ранен, а не просто устал? Вроде нет. Наверное, ушел в пресловутый нулевой магический резерв, когда маг начитает черпать силы в ущерб себе.
Стало стыдно за утреннюю выходку, за скандал тоже.
– Простите, – пробормотала я, потупившись. – Столько мороки со мной! Могла бы, промолчала и сидела бы в горах тихо. Деревенская идиотка.
– Чаю, Агния, будьте добры, – поторопил Лазавей. Он то ли не расслышал, то ли не пожелал принять извинения. – Крепкого и сладкого.
Страшно было спускаться одной, разговаривать с людьми, ни слова которых не понимаешь, но я пошла и добыла чай с тремя ложками сахара. Объяснилась на пальцах и при помощи картинок. Сахар положила сама.
После сладкого горячего питья и лечения Юлианы магистру Лазавею стало лучше. Он сел, поинтересовался, как у нас дела, и выпроводил из комнаты.
– Как ни прискорбно, девушки, сегодня без ужина, – извинился магистр.
Понимающе кивнули и оставили его наедине с Липнером. Ничего, переживем, благо плотно пообедали.
В комнате поджидал сюрприз. Осунта ничком лежала на постели, уткнувшись в подушку. При звуке шагов она подскочила, будто ее ужалила оса, и попыталась придать лицу насмешливо-злобное выражение. Увы, влажные волосы и неестественно блестящие глаза выдавали с головой.
Открыла рот от удивления.
Осунта умеет плакать? Так и есть, подушка влажная.
– Ну, что уставились? – гаркнула магистр Тшольке. – У меня на местную пыль аллергия.
Что такое аллергия, я понятия не имела. Какая разница, все равно Осунта лжет. Юлиана тоже не поверила, но возражать не стала: себе дороже.
Подумать только, Осунта Тшольке не стерва с ледяным сердцем, а тоже женщина! Плакала из-за мужика! Ну наорал, с кем не бывает? Мужчины любят кричать, усталый мужчина и вовсе рубит сплеча. Еще извиняться придет. Не знаю, есть ли между ними что-то, но придет.
Наутро от Липнера мы узнали, что магистр Лазавей плох. Он всю ночь скрежетал зубами и, покрывшись испариной, метался на постели. От помощи отказывался, утверждал, само пройдет. К утру затих, только дрожь не прошла.
– Минус, – глубокомысленно заметил за завтраком алхимик и незаметно под столом сжал мою руку.
– Магическая сила? – догадалась я.
Липнер кивнул, выводя узоры на моей ладони. Нужно бы осадить. Собственно, зачем откладывать? Закашлялась и выдернула ладошку.
– По-моему, пощечина – это «нет», а две пощечины – очень уверенное «нет». Куда ударить, чтобы понял?
Алхимик поджал губы и отвернулся.
Другая бы, наверное, наслаждалась мужским вниманием, благо семейная жизнь откровенно не ладилась. Муж становился все более требовательным, я – нетерпимее. Какие цветы, какие объятия – меня вечно во всем винили. Полагаю, дело в академии. Хендрик боялся, что превращусь из красивой хозяйственной глупышки в конкурентку. Глупо? Разумеется. Мне никогда не стать Хендриком в юбке, я и не стремилась, но как объяснишь это мужчине, который привык видеть женщину посреди кухни? Ничего, все наладится. Потребую академический отпуск, уделю время соскучившемуся супругу.
Липнер обрадовал известием об удачном исходе опытов. Он вытащил из кармана бумажку и монеты – копии местных денег. Мы пристально рассмотрели и не нашли отличий.
– Магистр велел одежду новую прикупить, – важно сообщил алхимик. – Агния, составишь компанию?
Вот настырный!
Задумчиво напомнила о хворях, от которых парни без рук остаются:
– Девчонки рассказывали. А по магазинам мы с Юлианой сами.
– Вот еще! – фыркнул Липнер. – Деньги мои, не отдам. Да и кто скажет, идут вам чулочки или нет, – лукаво подмигнул он.
– Смотрю, ты уже их снимать собрался, – усмехнулась Юлиана. – Не быстро ли?
Алхимик надулся и собрался уйти, сославшись на некое особое поручение. Мы встали стеной, чтобы отвоевать свою долю денежных средств.
– Магистру Тшольке отдам, – буркнул Липнер и без всякого перехода обратился ко мне: – На звезды сегодня посмотрим, Агния?
– С чердака? – хмыкнула я.
– Да нет, с улицы. Или из моей комнаты, – смело добавил алхимик, буравя алчным взглядом. Нет, точно послушник! – Магистр Лазавей сегодня в другую переедет, я вина добуду, а ты приходи.
– Липнер Гедаш, мы девушки приличные, – напомнила Юлиана. – Совсем обнаглели в своих лабораториях!
– Это вы обнаглели, – парировал Липнер. – Носом водите, смеетесь над нами, алхимиками, а сами к боевым магам льнете. Ничего такого я Агнии не предлагаю, просто провести вечер вместе. Верну в целости и сохранности.
Неопределенно повела плечами. Алхимик воспринял жест как согласие и пообещал разные вкусности.
– Меня ты, значит, не приглашаешь, – обиделась Юлиана.
– А у нас свидание, – огорошил Липнер.
Э, я не подписывалась!
Увы, алхимик ничего не желал слушать. Ладно, не маленькая, на месте разберусь и все объясню. Заводить любовные отношения с Липнером не собиралась, уже поняла, не стоило у реки целоваться. Знала бы, воды нахлебалась, но не позволила прикоснуться.
Деньги мы раздобыли. Сдавшись под напором двух скандалящих женщин, алхимик расстался с кровно созданными и поспешил сбежать к магистрам, ну а мы отправились за покупками.
Никогда еще улицы не казались такими опасными. Даже не знаю, чего страшилась больше: самодвижущихся экипажей или встречи со священником. Но волков бояться – в лес не ходить, а одеться нормально хотелось, заодно прикупить разных женских мелочей. Последние требовались в срочном порядке.
Любопытство вскоре взяло вверх, и я не дрожала осиновым листом, а примечала, как кто держится, во что одет.
Юлиана уговорила проехаться в повозке, которую волокли по железкам лошади, и потянула сквозь толпу к громыхающей колымаге. Я отчаянно упиралась, придумывая разнообразные доводы против, но магичка не слушала. Хотелось ей новых ощущений, а может, просто выяснить, что да как. Пришлось уступить, чтобы не болтаться хвостом за стремительной Юлианой. Больно, знаете ли, на людей натыкаться, а тут еще столбов понаставили! Одно дело – фонарь на улице, совсем иное – под глазом.
Пристроились у обочины, поджидая повозку вместе с другими пассажирами. Наконец она появилась. Как останавливать местный транспорт, не имела ни малейшего понятия, поэтому кокетливо поправила волосы и подалась вперед. Мелькнула шальная мысль приподнять подол юбки, но я отринула ее как неприличную.
– Осторожнее! – шикнула Юлиана, дернув за руку. – Упадешь, переедут. Вылечить не смогу: сила не восстановилась. Местным врачам я не доверяю. Да и станут ли они тебя по частям собирать?
Представила живописную картинку, сплюнула через плечо – надеюсь, ни в кого не попала – и поспешила спрятаться за подругу по несчастью.
Повозка притормозила аккурат напротив нас. На бортике, прямо у лесенки, висела табличка со стоимостью проезда: семь и какой-то значок. Ну не золотом и серебром же за проезд платят, остаются бумажки и медяки. Юлиана согласилась с доводами и, чуть стесняясь, протянула человеку в синей косоворотке семь медных монеток. Тот пересчитал и беспрекословно пропустил в недра странного экипажа. С опаской забрались внутрь. Повезло, не пришлось стоять. Пара скамеек поперек повозки оказались свободными, и мы пристроились на одной из них, поглядывая по сторонам, чтобы потом без труда вернуться обратно.
Повозка двигалась плавно, не трясло. Не отказалась бы от такой в Вышграде, а то семь потов сойдет, пока на горушку к академии взберешься! Только улочки в столице Златории не в пример у́же местных, там железки не уложишь.
Протяжный говор шойденцев изобиловал гласными. Особенно любили они звуки «а» и «э», вставляли чуть ли не в каждое слово. Безуспешно пыталась понять, о чем идет разговор, хотя бы научиться различать, где кончается одно предложение и начинается другое. Не проснулась во мне способность к языкам, без учебников не осилю.
Повозка вывезла в центр Номарэ и свернула на широкую, обсаженную тополями улицу. Ход стал еще легче, будто плыли по воздуху.
Юлиана решила: пора выходить, и начала пробираться через толпу – людей в повозке прибавилось, они висели на веревках, протянутых вдоль бортов. Сошли на первой же остановке и отправились по магазинам. Повозка покатила дальше, позвякивая колокольчиком на поворотах.
Шагали медленно, выбирая, куда бы зайти, на дорогу не смотрели, поэтому вздрогнули, когда над ухом фыркнула лошадь.
– Час от часу не легче! – недовольно пробормотала Юлиана.
На нас глазели двое всадников. Одеты щегольски, смотрят нагло. Блондины, у одного челка, у другого волосы коротко стрижены на висках, почти под ноль.
– Ну, чего встали? Девушек не видели? – огрызнулась я.
Знаю, что им нужно, только приключений на пятую точку в Омороне не хватало!
– Агния, зачем ты так? – укорила Юлиана. – Можно и вежливее.
Ответить не успела: заговорил один из парней. Кажется, он предлагал покататься, похлопывая по крупу коня. Юлиана покачала головой и увлекла к ближайшей лавке. Шойденцы оказались настырными. Спешились и в мгновение ока оказались впереди нас. Широко улыбаясь, одновременно потянулись к запястьям, активируя кругляшки-переводчики. Потом указали на губы: говорите, чтобы мы настроили.
Я и сказала, вернее, спросила:
– Где такие можно купить?
Понимать местный язык важнее платья.
– Здравствуйте, милые девушки, – мой вопрос благополучно проигнорировали. – Как вас зовут, как поживаете?
– Спасибо, не жалуемся, – сухо ответила Юлиана. – Извините, но мы спешим.
– Давайте спешить вместе.
Шойденец, тот, который с косой челкой, взял магичку за руку и поднес к губам. Поцеловав, он начал поглаживать большим пальцем ладонь.
– Мм, какие у вас интересные руки! Линия жизни длинная, а линия любви совпадает с моей, – беззастенчиво врал блондин, охмуряя. – Это судьба, прекрасная незнакомка. Как вас зовут? Меня Артеан.
Юлиана промолчала и высвободила руку. Укоризненно глянула на меня: добилась? Сама вижу, что раззадорила. Дернул же леший за язык!