Знать бы, кто такие Артеан с другом, явно птицы высокого полета. Простой люд пешком ходит и в повозке на рельсах ездит.
– И все же? – не унимался шойденец, вновь предприняв попытку завладеть рукой Юлианы.
– Это абсолютно неважно, потому что, увы, нам придется расстаться.
– Но мы не успели даже познакомиться.
Обе одновременно взвизгнули, когда парни обняли. Да не просто – как собственники, поглаживая ниже талии.
– Мальчики, – приторно улыбнулась, – вы нас ни с кем не перепутали?
Кавалер усмехнулся и ущипнул за попку. Наклонился и низким хрипловатым голосом прошептал:
– С кем же можно перепутать столь прекрасных девушек? Поехали с нами, не пожалеете. Вернем куда скажете.
– А давайте прямо сейчас скажем? – убрала пальцы шойденца с интересного места и уперлась ему локтем в живот. – Верните нас сюда. Будем считать, мы уже покатались.
– Э, нет, так дело не пойдет! – возмутился блондин. – Никогда еще с марейянкой не кувыркался. Сладкая ты, – парень стиснул попку до синяков, – вкусно пахнешь.
Не выдержав такой наглости, залепила ему пощечину. Ни стыда ни совести – сразу в постель! Коллекционер псовый, чтоб инструмент отвалился, а починить не смогли!
Только почему он назвал меня марейянкой? Так тут именуют продажных девок? Вряд ли, блондин наверняка все бордели обошел, а говорил, никогда с марейянкой не делал.
– Какая страстная!
Шойденец после пощечины начал лапать пуще прежнего, а потом, недолго думая, поволок к ближайшей арке. Постойте, он прямо там насиловать собрался? Ну и нравы!
Кинула умоляющий взгляд на Юлиану: ее только обнимали. Магичка с трудом сдерживалась, чтобы не выдать свои способности. Интересно, ей тоже пошлости на ушко шептали или только мне так подвезло? Помочь Юлиана ничем не могла: не видела, да и блондинчик удачно встал, загородил. Пока его оттолкнешь…
Худшие предположения оправдались: шойденец затолкал во двор и прижал к стене. То ли я сопротивлялась неубедительно, то ли кусалась не больно, только насильник не унимался. Дышал, как загнанная лошадь, лез целоваться и все норовил задрать юбки. Пришлось вспомнить про каблуки и луженую глотку.
Где народ? Под окнами, среди бела дня – хоть бы кто выглянул!
– Ты же марейянка! – цыкнул блондин и ловко обездвижил.
Колено шойденца привычно раздвинуло плотно сжатые ноги, тело навалилось. Ага, штаны уже приспустил. Быстро! А за окном светло, между прочим, зато мы у глухой стены, выступ прикрывает. Словом, знал, куда тащить. Одна надежда, что кровь заражу, зад расцарапаю под карту Златории.
Отчаянно борясь с попыткой лишить меня нижнего белья, задала вопрос:
– Кто такие марейянки?
Шойденец замер, перестал копошиться и уставился на меня, будто сморозила глупость.
– Ты, – недоуменно ответил он. – Ты говоришь на марейянском.
– А вы всех марейянок насилуете? – не унималась я.
Попробую заболтать и сбежать. Уже хорошо: колено, не слюнявит шею, штаны придерживает.
Вопрос вогнал насильника в ступор. Нестандартные методы определенно работают.
– Нет, – после длительного молчания ответил шойденец. – Марейя – соседняя отсталая цивилизация, их девушки приезжают сюда, чтобы заработать.
– И ты решил, что я… кхм… девка? То есть даю мужикам за деньги?
М-да, приплыли! Вдруг я действительно марейянка, и дело труба, потому как парень силен, а на мои крики никто не вышел.
– Разве нет?
Труба. Вот как доказать, что не кобыла?
– Нет. Я говорю на златорском.
Шойденец осклабился и покачал головой.
– Преобразователь речи не врет. Здесь, – он ткнул пальцем в кругляшок на запястье, – написано, твой язык ближе всего к марейянскому.
– Идиот он, твой преобразователь, – презрительно бросила я. – Кстати, где брал?
– Что? – не понял парень.
– Преобразователь. Купить хочу и мужиков насиловать на основе того, что он напишет.
Шойденец крепко задумался, затем оправился и потащил обратно на улицу. У самых ворот столкнулись с его приятелем, Артеаном. Под глазом наливался синяк, пальцы украсились ожогами. Ага, Юлиана уже поговорила с ним на тему девичьей добродетели.
– Они не марейянки, – скорчив горестную мину, сообщил Артеан. – Просто из другого мира, поэтому так странно одеты. Вдобавок маги. Преобразователь – дерьмо, языка не знает. Я уже вбил, что златорский.
Блондин тут же отпустил и принялся извиняться, чтобы загладить вину, приглашал поужинать.
– При свидетелях, тоэрада, и только поесть, – добавил он, испуганно косясь на Юлиану. – Цветы принесу, подарки – только не заявляйте на нас! Клянемся, никогда больше не будем! И проводим куда пожелаете.
Если честно, никуда идти с ним не хотелось, да и на извинения речь не тянула. Так и подмывало сообщить кому следует о нравственности парней, только кому и как?
Шойденцы быстро осознали: девушки попались упрямые, и опустились на колени. Мы стояли, они тоже.
Наконец я придумала, чем они могут откупиться:
– Купите нам по преобразователю, самому лучшему. Тогда сделаем вид, будто вы хотели просто познакомиться.
– А мы и хотим, – ляпнул незадачливый насильник. – Эликалэ, меня зовут Эликалэ.
– Хватит, познакомились уже! – буркнула Юлиана. – Вы нам не нравитесь, а вот идея Агнии – очень даже.
Парни переглянулись, вздохнули и согласились.
Мы чинно шли за ними, бдительно следя, чтобы ни одна вражеская рука не заняла стратегически важную позицию. Шойденцы усвоили урок и вели себя крайне вежливо и предупредительно. Вернувшись к лошадям, они предложили сесть в седло. Мы отказались, и парням пришлось оставить животных у коновязи.
Шагать пришлось недолго: шойденцы остановились под вывеской, переливавшейся всеми цветами радуги. Как оказалось, в ней жила магия, которая водопадом обрушилась на нас. Мы завизжали, инстинктивно присев и обхватив головы руками, а парни рассмеялись.
– Водопад ненастоящий, он сквозь тело проходит. Иллюзия. Разве у вас так не делают?
Осторожно выпрямились и насупились, пытаясь скрыть краску стыда. Как девчонки, опозорились на всю улицу!
Эликалэ поднялся по ступенькам и толкнул дверь.
Тонко звякнул колокольчик.
– Прошу! – Шойденец посторонился.
Стоило Юлиане переступить порог, глаза ее загорелись. Она бросилась к полкам, разглядывая разнообразные вещицы – будто я в магазине эльфийского платья.
Руки зудели – значит, тут полно магии. Так и есть – разные колбочки, амулеты и прочие артефакты, а еще странные сосуды из бесцветного металла. На каждом – надпись.
– Что это? – указала на один из таких сосудов.
– Заклинания, – равнодушно ответил Артеан. – Мы иногда в быту пользуемся. Например, для самоходов.
– Чего? – не поняла я.
– Самодвижущихся повозок. Без такой колбочки, – шойденец указал на один из запаянных сосудов, – она не поедет.
Оставив нас наслаждаться достижениями местной торговли, парни подошли к приказчику. Опасалась, обманут – нет, нам вынесли два блестящих кругляшка на кожаном ремешке и объяснили, как ими пользоваться. Мы, разумеется, тут же проверили и через пару минут разговаривали, не зная языка.
Эликалэ оплатил покупку и, улыбнувшись, посоветовал купить защитный крем:
– А то обгоришь, златовласка.
Что верно, то верно, солнце тут злое.
Юлиана с трудом, подавив тяжкий вздох сожаления, оторвалась от законсервированных заклинаний. Понимаю, на ее месте тоже хотелось бы что-нибудь прикупить. Эх, удобно не мучиться, а со всем готовеньким сдать выпускные экзамены. Только магистры не разрешат забрать домой колбочку и цилиндр с секретом. Даже если бы вещицы оказались по карману – а стоили они так, что забудешь в лавке челюсть, – их бы отобрали, а то и из академии выгнали бы за нарушение устава и общественно опасное поведение. Зато теперь понятно, каким образом не владеющие волшбой священники проникли в Златорию: купили заклинания. Разумеется, не здесь, смерть продают исключительно из-под полы.
Кое-как избавились от кавалеров – век бы их не видеть! – и занялись тем, ради чего и выбрались из гостиницы – покупками. Оморону нашлось чем удивить. Шойденская мода отличалась от нашей. Кое-какие усовершенствования понравились, другие вызывали недоумение.
У них такие тонкие чулки! Не шерстяные, а блестящие, гладкие, с кружевом и без. Белье разноцветное, льняное и атласное. Соблазнительное, к слову: чуточку прикрывает грудь и бедра.
Устали ахать при виде очередной вещи на полочке или вешалке. Честно пытались обойтись минимумом, но чулки и белье перевесили. Какое мощное женское оружие! Если б я в таком перед нашим деканом разделась, тотчас же диплом с отличием бы получила.
Юлиана, покраснев, ухватила что-то невесомое и унеслась мерить за шторку – в магазине предусмотрели места для переодевания. Интересно, кого собралась порадовать по возвращении магичка?
Когда, нагруженные свертками, переодевшиеся по-местному в блузы и юбки, вышли на улицу, от выданных Липнером денег почти ничего не осталось, ровно столько, чтобы вернуться на рельсовом конном экипаже в гостиницу. Он, как пояснил человек в синей косоворотке, назывался конкой.
Я наконец вернула Юлиане туфли и щеголяла в местных на любимом, но жутко вредном каблучке. Тачали их на совесть – очень удобно, будто в тапочках.
Поездка в экипаже по рельсам не внушала былого панического ужаса, да и с преобразователем речи жить сразу стало веселей. Разговоры прохожих помогли узнать много нового, заодно сами «научились» говорить.
У гостиницы поджидала недовольная магистр Тшольке. Она смотрела так, будто мы дети, припозднившиеся к ужину. А ведь и правда, время пролетело незаметно: солнце садилось. Стало немного стыдно: сами с покупками, а остальным ничего не принесли. Тому же Липнеру.
Бесовы танцы, блондин! Надеюсь, забудет о свидании. Играть в любовь с алхимиком не хотелось. Опрометчивое поведение дорого аукнулось. Сама виновата, конечно.
– А я уже думала поисковое заклинание посылать, – язвительно прокомментировала наше появление Осунта. – Никакой ответственности!