– Но это не мешает им проникать в Златорию и творить пакости, – возразила магистр Тшольке.
Она сидела на кровати и помогала Юлиане бороться с моими ожогами.
– Ошибаешься, – улыбнулся маг, – если лишить священников денег и книг с координатами, нарушить пространственную связь, они окажутся запертыми в Омороне.
– Ты забыл об одной малости, – возразила Осунта, – нехватке времени. Уверена, они быстро выйдут на след. Наверняка кто-то дежурит в городе с заготовками заклинаний.
– Именно поэтому уходим сразу, как вернется Алоис. Собирайтесь, прощайтесь с Номарэ, а лучше помогайте мне. Липнер, на сколько баллов знаете сущности?
Алхимик стушевался, и магистр нахмурился.
– Как вы, юноша, работаете, если основ не знаете? Либо помощника завели, либо красну девицу изображаете. Так вот, бегом на улицу, осматривать контуры эфирной материи. Как только заметите разрыв, неопознанное свечение, истончение и прочие отклонения от нормы, немедленно зовите. Как прощупывать квадраты, помните?
– Я объясню. – Тшольке встала и сунула баночку с мазью в руки Юлианы. – Если мне не изменяет память, так же, как воздушное пространство, – импульсом? – Она вопросительно глянула на коллегу.
– Верно, – кивнул тот. – Только делайте его слабее и меньше. Юлиана, останетесь в гостинице, займетесь Агнией. Чтобы к ночи она стояла на ногах.
– Если надо, я понесу, – резво отозвался стоявший в дверях Липнер.
– Ваши руки я другим займу, – отрезал магистр. – У госпожи Выжги есть отец, ему и нести. Ступайте, ищите место сочленения вязи и эфира. Сейчас она неактивна, прощупывайте структуру. Осунта, полагаю, с уничтожением вы справитесь.
– Не справлюсь, уволюсь, – без тени иронии ответила магистр Тшольке.
Маги разошлись, в гостинице остались только мы с Юлианой. Соседка велела лежать, а сама сновала по комнатам, готовясь к спешному отъезду-бегству.
Время тянулось мучительно медленно, будто издевалось. Никто из наших не вернулся, между тем темнело.
Ужинали вдвоем, остальным собрали сухой паек.
Первым вернулся Липнер и жадно набросился на еду. На вопросы не отвечал, отмахивался. В итоге клещами вытащили, что магистры отправили его в гостиницу, а сами двинулись осматривать дальние кварталы.
В который раз обходила комнаты, проверяла, ничего ли не забыли, – и ждала. Ждала и молилась.
Наконец вернулись магистры, уставшие и молчаливые. Особенно Эдвин Лазавей, такой сосредоточенный, с поджатыми губами. На попытки заговорить не реагировал, словно витал в таинственных иных сущностях.
От Тшольке удалось узнать – нужное место они нашли. Теперь дело за Ксержиком.
Новообретенный отец объявился, когда стемнело. Ворвался в номер Лазавея, взмыленный, измазанный в земле и крови. Казалось, некромант искупался в жертвенном озере. Юлиана углядела глубокие порезы на руках Алоиса, толкнула в бок: колдовал. Она, в отличие от меня, не боялась крови: обучение на факультете активного чародейства обязывало. Их убивать учат, а я… Я просто стояла, бледная, стараясь не смотреть на Ксержика.
Некромант оказался немногословен:
– Быстро убираемся отсюда!
Магистры кивнули и вытолкали нас за дверь, бросив вдогонку:
– Вещи на плечо, сами сгрудились в комнате Липнера.
Не знаю, за что алхимику такая честь. Оказалось, алхимик проделал подготовительную работу по переходу в мир родной, Лазавей заранее дал инструкцию.
Через пару минут в комнату ворвалась магистр Тшольке и торопливо начала оплетать ее заклинаниями.
– Эдвин, Алоис, мать вашу, скорее! – крикнула она, приоткрыв дверь, совершенно не заботясь о моральном облике преподавателя. Затем обернулась, ткнула пальцем в Юлиану: – Будете мне помогать!
– Они близко, да? – догадалась магичка и пристроилась за правым плечом Тшольке.
Я ощутила магию в воздухе, потом и увидела: синие искорки между пальцев магистра и соседки по комнате.
Тшольке кивнула, покосилась на стену, словно та могла рухнуть, и неожиданно обратилась ко мне:
– Госпожа Выжга, пожалуйста, проберитесь к окну на улицу и осторожно выгляните. Не рискуйте и ни в коем случае не дайте вас заметить. Постойте с минуту и стрелой сюда.
Значит, священники на подходе. Идут жечь и убивать.
Бочком протиснулась мимо Тшольке, поймав ее тревожный взгляд. Как бы она меня ни «любила», на смерть посылать не собиралась, пеклась о студентах.
В коридоре на первый взгляд все обычно. Доносились обрывки разговоров и смех из обеденного зала, звуки какой-то возни из номеров, но я не спешила расслабляться. Сняв туфли, прокралась к окну, прижалась к стене и выглянула наружу.
Факелы, целое море факелов! Люди сжимают гостиницу в кольцо. Уверившись в недружественных намерениях толпы – «Смерть ведьмакам и ведьмам!» звучало недвусмысленно, – поспешила обратно.
– Ну? – набросилась на меня Осунта.
– Я и так тебе скажу, что там, – раздался за спиной усталый голос Лазавея. Его руки легли мне на плечи, подталкивая в комнату. – Весь оставшийся в живых Орден явился нас убивать и грозит поджечь гостиницу со всеми постояльцами, если хозяин нас не выдаст.
Магистр снова перешел на ты в общении с коллегой – значит, на душе неспокойно. Наверняка преподаватели говорят друг другу вы только при студентах, соблюдая кодекс поведения.
В комнате угодила в руки Ксержика, все еще не отмывшегося от крови. Наоборот, порезов на руках прибавилось. Заметив интерес к своим увечьям, некромант покосился на магистра сущностей: «Ему нужна сила».
Убедившись, что Липнер все сделал правильно, Лазавей вышел на середину комнаты и прикрыл глаза. Тшольке замкнула контур заклинаний, цепным псом рядом с Юлианой встав у дверей.
– Идут! – сквозь зубы процедила она.
Магистр Лазавей вздохнул и открыл глаза. Рука налилась сиреневым свечением и неожиданно наполовину исчезла. Маг замер, превратившись в каменное изваяние.
– Ничего, стража задержит, – утешила Осунта. – Выиграем пару минут.
– Разве стражники их не повяжут? – удивилась я.
– Агния, десять стражников и пятьдесят – шестьдесят разгневанных священников, напичканных дешевыми заготовками заклинаний, – кто кого? Без подмоги ничего не сумеют.
– Но как они прошли незамеченными, как такую толпу пропустили?
– Они не дураки, – хмыкнул некромант, – в стадо сбились у наших дверей. А так по двое-трое пробирались улочками. Многие живут в городе, кто-то на самоходах приехал. Жаль, не удалось накрыть всех каменными глыбами: не успел. И не сумел – жить хотелось, долго и счастливо, а не геройски и пару минут.
Похоже, Алоис забыл о ремне. Напоминать не стала.
– А Первосвященник?
Ксержик заверил, только с замком и послушниками вышла осечка, в остальном чисто, Златории ничего не грозило.
Отвлеклась, перестала следить за Лазавеем, но он сам напомнил о себе, с натугой, очевидно, испытывая колоссальное напряжение, процедил:
– Сгруппировались, тесно встали – и вперед. Не гарантирую, что попадем в Вышград: некогда делать точные расчеты.
В дверь настойчиво постучали. Сначала колотили руками, потом, сообразив, что не откроем, уже ногами, громогласно требуя выйти именем кого-то, мне неизвестного. А еще лучше убраться из добропорядочной гостиницы. По голосу признала хозяина – избавлялся от опасных постояльцев. Как говорится, горшки дороже чужой жизни: за них заплачено. Тшольке солгала, будто не одета и вообще занята приятным делом, которое на троих не делят.
За дверью на миг воцарилась тишина.
Мы дружно обернулись к магистру Лазавею. Перед ним дрожало, пыхая то холодом, то жаром, пространство. Рваные края переливались сиреневым цветом, а глубина зияла чернотой. Магистр удерживал проход между мирами разведенными руками. Сквозь них, сверкая, сочилась магия.
– Эдвин, может, по одному, ты не удержишь, – с тревогой предложила Осунта.
– Времени нет. Молись, чтобы вышло.
Меня первой толкнули в знакомую вязкую субстанцию, мгновенно наградившую мигренью и носовым кровотечением. Воздух сжал тело в тиски, лишив слуха и возможности передвигаться.
Странное состояние: ты есть и одновременно тебя нет. Умом понимала, что зависла между сущностями, удерживаемая магом. Это еще Оморон, одно из его измерений. Надеюсь, оно меня не сплющит.
На этот раз уходила не голодранкой, прижимала к груди сумку со всяким барахлом.
Вскоре ко мне присоединился Липнер. Тесно прижался, обхватив за локти. Хотела возмутиться, но потом вспомнила: перенос. Чтобы всем попасть в Златорию, необходимо стать единым целым.
Звуки реального мира до нас не долетали. С нетерпением ждали остальных. Вдруг дверь взломали и магистры ведут бой?
Но вот наконец и Юлиана. Испуганная – значит, не все гладко. Прижалась, будто сестра. Теперь она защищала меня спереди, а Липнер – сзади. Закралось нехорошее предчувствие, что живой щит – неслучайно. И верно – нас тряхнуло. Не удержав равновесия, упала, ухнув в вязкое желе.
Послышался приглушенный, едва различимый голос магистра Лазавея:
– Ставьте закладки и прыгайте! Без меня. Что бы ни случилось, не задерживайтесь.
То есть как, неужели магистр останется там? Неужели мы вернемся не все?
Задергалась, силясь выбраться – ребята удержали, зашипели: нельзя! А его там бросать можно? Они хоть представляют, на что способна разъяренная толпа? Городские, изнеженные! Я знаю, довелось видеть. Тогда мужика растерзали за дело, но факт оставался фактом: страшно!
Потеснив, к нам прыгнула магистр Тшольке с красными пятнами на щеках, подрагивающая от нервного напряжения. Голубоватые искры с пальцев мгновенно впитала густая чернота окружающего пространства.
Осунта сумела извернуться и вцепилась ногтями в запястье. Взгляд обращен… Да понятно куда – к нему. Мы все ждали с трепетом и надеждой.
Следующим дополнил живой клубок тел Алоис, а вот Осунта… Она шагнула обратно. Ксержик пытался помешать, но потерпел неудачу. Магистр зыркнула на него и кинулась к Лазавею. Вернуться обратно Осунта бы не смогла: все вокруг завыло, загудело.