К демонам Светану!
Смущенная, поплелась к главной проблеме последних дней и извинилась за то, что облила его. Магистр отмахнулся и приподнял мой подбородок. Пара движений, легкое пощипывание кожи, шепот Лазавея – и Светана восхищенно охнула. Улыбнувшись, Эдвин погладил кончиком пальца по щеке и заверил: не осталось и следа. Надеюсь, он списал порозовевшие уши на инцидент с яблоком.
Демон, демоны, я давно так не конфузилась! Словно девчонка перед первым поцелуем.
– Эдвин, Эдвин! Если ты не вернешься, нам засчитают проигрыш, – послышался голос Тшольке. Рассекая людские толпы, она направлялась к нам. Конечно, побоялась оставить мужчину наедине с другой, вдруг уведу. – И госпожу Выжгу захвати, если она собирается продолжить.
– Пойдемте? – кивнул в сторону играющих Лазавей.
Мотнула головой. Засмеют ведь.
– Агния, ничью хотите? – продолжал уговаривать искуситель. – Вы хорошо играли, чего вдруг сдались? Никто уже и не помнит о досадном инциденте.
Подошедшая Осунта мельком глянула на меня и прищелкнула пальцами. Одежда моментально высохла. Повторив приглашение продолжить игру, она увела магистра, что-то быстро шепнув ему на ухо. Лазавей рассмеялся и на мгновенье обнял ее. Готова поспорить, Тшольке готова из платья выскочить от счастья.
Переборов желание уйти, поправила воротничок и заставила себя улыбнуться. Разумеется, за мной наблюдали. А как же иначе, событие вечера, неуклюжая студентка. Плевать!
Играть, значит? Сейчас поиграем.
И я вновь принялась за яблоки. Дело двигалось споро. Яблоки раз за разом оказывались в моих зубах. Войдя в раж, не замечала ничего и никого вокруг, доказывая, что вовсе не плакса, а боец.
Партию с Лазавеем мы переигрывали. От ничьей гордо отказалась, заявив, что победами не разбрасываюсь. Магистра позабавил мой боевой настрой. Он не поддавался, сосредоточенно выискивал глазами удобный плод, а затем пытался его ухватить.
И вот осталось одно яблоко.
– Ваша очередь, Агния, но все равно не вытянете, – подтрунивал Лазавей.
Тшольке маячила за его спиной, молчаливо подбадривала. То руку на плечо положит, то невидимую пылинку сдует – словом, всячески подчеркивала, что они пара.
– А если вытяну? – парировала я.
– Ничего, просто продолжите барахтаться в холодной воде.
Сосредоточилась и предприняла попытку укротить яблоко. Не вышло. Не получилось и у Лазавея. Но я упрямая, собралась и поймала норовистый плод под аплодисменты собравшихся. Хлопал и магистр, заверив, что ему ничуть не обидно.
Лучшей в академии, впрочем, я не стала, но настроение себе подняла. Пунш лишь закрепил успех.
Победитель – студент четвертого курса с факультета активного чародейства – получил кадушку яблок и теперь не знал, что с ними делать.
Начались танцы, во время которых забылась, вспомнив вечеринку в Школе иных, забралась на стол и зажигательно отстукивала ритм каблучками. Справедливости ради, не я одна стремилась к небесам, оказавшись в хорошей компании. Со стола меня стащил Лаэрт и закружил в замысловатом эльфийском танце. Я не поспевала за другом, ноги смешно болтались в воздухе, выписывая па по собственному разумению. Потом меня выловил Липнер, еще какой-то парень – и понеслось…
В конце праздника дамы приглашали кавалеров. И я решилась. Пунша внутри плескалось достаточно, сердце и разум пришли к согласию.
Лазавей стоял неподалеку. Без Тшольке. Он не танцевал, а беседовал с магистром Тревеусом, деканом нашего факультета.
– Разрешите вас пригласить, – чтобы не передумать, на одном дыхании выпалила я.
Магистр обернулся, недоуменно глянул на меня. Не расслышал? Может, к лучшему? Тихо уйду и потанцую с Лаэртом, если эльфа никто не занял. Даже если эльф занят, кавалер найдется.
– Вы что-то хотели, Агния? – Эдвин заметил одну настырную студентку.
– Танец, Эдвин, – подсказал декан и незаметно подмигнул мне. – Ты сегодня популярен, целая очередь выстроилась.
Только теперь заметила пяток девиц разного возраста, пожиравших глазами магистра. Воистину, он не испытывал недостатка в женском внимании! Нет, в академии полно других преподавателей, от которых студентки млеют, но Эдвин Лазавей… Привлекательный, чертяка!
Подумала: «Вдруг откажет?» – и сердце сжалось.
– Девичий танец, да? – задумался магистр. – Хорошо, давайте.
Радостная, довольная, вручила ему ладошку и вздохнула с облегчением.
Не хотелось, чтобы танец кончался, чтобы Лазавей отпускал меня. Вот бы его пальцы вечно лежали на талии, а я касалась рубашки и шерстяной жилетки.
Тогда, во время танца, приняла решение попытать судьбу. Если служебные романы не запрещены, то и студентка может любить преподавателя. Я ведь не за экзамен или зачет, Лазавей мне нравится. Вот поступлю, как Магнус, и не отвертится.
Хихикнула, представив сценку насильственного привлечения внимания.
– Агния, у вас лукавый вид. – От Лазавея ничего не скроешь. – Какую каверзу задумали?
– Что вы, разве я могу? – захлопала глазами в ответ.
Знал бы Эдвин, о чем я думала минуту назад! Сама не ожидала. Все Алоис! Пошла бы в мать, выросла бы добропорядочной и скромной.
– Еще как можете! – подтвердил мою дурную репутацию кавалер. Мог бы тактично промолчать! – Оморон до сих пор снится.
– И в каких снах? – Вопрос вышел на грани приличия.
– Кошмарных, конечно! Попортили же вы мне крови! – пожаловался магистр, но по глазам видела, он не сердится.
– Все женщины кровь портят, даже пословица есть, – я невинно пожала плечами.
Мысленно же гадала, зачем Лазавей завел подобный разговор. То ли порадоваться, то ли, наоборот, приуныть. Интерес или намек смотреть в другую сторону? Однако поведение магистра слишком смахивало на флирт. Хотел бы отшить, поджимал губы, а не говорил о снах и студентках в них. Да и со мной он танцевать согласился, хотя у стеночки переминалось столько отверженных желающих. Значит, не так уж верен Эдвин Лазавей Осунте Тшольке. Не удивлена. И вовсе не потому, что терпеть не могу «хвостатую», а потому, что не слепая. Любящий человек не станет проводить досуг отдельно от подруги сердца, кричать на нее и улыбаться особам женского пола. Только вот как бы магистр не оказался ветреником! Тогда и мне ловить нечего.
Лазавей не стал спорить и в последний раз провел в танце среди других пар.
Оно само вышло, честно! Я прильнула к магистру, будто к жениху. Осознав, что творю, отпрянула, удачно попав в последние такты музыки. Ну да, так задумано, всего лишь танцевальное движение. Только вот Лазавея не обманешь ни вежливой благодарностью за пару приятных минут, ни равнодушным выражением лица.
– Как это понимать, Агния? – нахмурившись, поинтересовался он. Спасибо, что шепотом. – Попытка досрочно сдать заведомо сложный предмет?
– Нет, что вы! – вспыхнула я и с чувством оскорбленного достоинства продолжила: – Всегда сама все сдавала и сдавать буду. Или раз смазливая девушка с общеобразовательного, то только через постель могу? Так, по-вашему?
Последнюю фразу выкрикнула, сама дала пищу для сплетен. Думать надо, сколько вокруг любопытных ушей! Само собой, теперь на нас с интересом посматривали и перешептывались.
Магистр хмуро молчал. Со стороны выглядело, будто он предложил сдать предмет в спальне, а я отказалась.
Ладно, отношения с Лазавеем ты окончательно испортила, себя осрамила, пора уходить. Гордо, чтобы хоть частично лицо сохранить. Пусть лучше обсуждают смелую девушку, чем влюбленную размазню. Только вот магистр никуда отпускать не собирался и, не обращая внимания на сопротивление, потащил к одному из боковых выходов, задрапированных тканью. Судя по всему, разговор предстоял длинный и тяжелый.
Покорно плелась вслед за раздраженным Лазавеем и думала, найдутся ли деньги на выпивку в таверне? За ворота выберусь, ученая, да и привратник сегодня знакомый дежурит.
По ночам в городе неспокойно? Самое то в моем состоянии. Никакому буяну и насильнику лучше не соваться. Злость надлежит вымещать на других, а внутри меня все клокотало.
Это ж надо, запороть симпатию в самом начале! Обжиматься она полезла! Чего ж сразу не целоваться? И на постель бы соглашалась, раз на шею мужику вешаешься.
Вопреки первоначальному намерению, магистр не стал выходить на улицу, а устроился в укромном уголке за рядом колонн. Тут стояли сдвинутые по случаю танцев скамьи. На одну такую меня усадили, отгородив спиной от внешнего мира.
– Агния, какая муха вас укусила? – начал отповедь Лазавей. Знакомая по отцу поза со скрещенными на груди руками сулила только подзатыльники. – Опять за старое? Хотя бы представляете, какие слухи поползут?
– Никакие, – буркнула в ответ, ерзая на скамье. Ее поставили косо, я постоянно сползала. – И никто меня не кусал, вы сами спровоцировали.
– Я?! – У магистра аж дыхание перехватило от чужой наглости. – А кто во время танца… Глаза не отводите! И не говорите, будто оно случайно.
– Случайно! – раскрасневшись, выпалила я. – Или вам так противно было?
Лазавей шумно вздохнул и вкрадчиво поинтересовался:
– Что еще придет вам в голову, госпожа Выжга? – После «Агнии» официальное обращение резануло; повеяло холодом. – Сначала вы рвались меня лечить, потом пытались покалечить, затем копались в чужой постели. Хотелось бы знать, к чему готовиться.
– Не копалась я ни в чьей постели! – насупилась я. – Заметила волос и…
– Просто заметили, да? – Лазавей откровенно не верил, даже прищурился. – Разумеется, случайно, как и все остальное?
Стало до горечи обидно, а когда мне плохо, неизменно хочется высказаться. Да и что я теряю? Все лучше, чем опять выть в подушку. Только Хендрик хотя бы муж, а этот – так, увлечение. Подумаешь, нравится, подумаешь, сердце при виде его милования с Осунтой сжимается – переживу. Сам виноват.
Да и кто дал Лазавею право меня оскорблять? Думал, понурюсь и прощения попрошу?
– Хотите правду? – виниться не собиралась, а устроить скандал – очень даже. Желательно еще ногами попинать за ноющее девичье сердечко. – Отец утверждал, будто вы с магистром Тшольке спали, а я не поверила, проверяла. Довольны? Надеюсь, потешили самомнение. Я рада. Могу еще поднять самооценку, мне не жалко. К вечным пересдачам готова, можете заранее единицу в ведомость влепить, жаловаться не побегу. Спасибо за вылеченный синяк и спокойной ночи, магистр.