Передохнув, потопали в школу. Судя по положению солнца на небе, Алоис сейчас разбирает бумаги в ректорском кабинете, подменяя супругу. Если ошиблась, застану там Маргариту.
Во дворе Школы иных царила непривычная тишина. Никто не падал на голову с небес, не пулялся заклинаниями и не заставлял маршировать зомби. Ученики разъехались на каникулы или разбрелись по Ишбару.
Административный корпус манил сухостью.
Толкнув дверь, прямиком направилась к ректорскому кабинету. Постучалась и заглянула: Маргарита сидела за столом и что-то писала. Фривольное платье с вырезом плотно обтягивало живот. Как она с таким шариком равновесие держит? Маргарита невысокая, а в животе двойняшки.
Ректор подняла голову, хотела послать визитера куда подальше, но раздумала, разглядев, кто пожаловал. Маргарита расплылась в приветливой улыбке и попросила подождать, пока она закончит отчет.
– Я не одна, – я указала на Эдвина. Тот выступил вперед и тоже поздоровался. Мои вещи оставил в коридоре, не украдут. – Ему нужно к восьми вечера вернуться в Вышград.
– Хо-ро-шо, – углубившись в бумаги, пробубнила Маргарита. – Вернется. Проходите, господин Лазавей, присаживайтесь. Поздравляю и желаю счастья. Агния – хорошая девушка.
Перо в ее руках чуть поскрипывало. Ректор писала быстро, едва успевала промакивать листы.
Эдвин укоризненно покосился на меня и покачал головой.
– Быстро же распространяются новости!
– Замужем за сорокой, – не отвлекаясь от работы, ответила Маргарита. – Агния, конечно, ничего не говорила, но Алоис догадливый, выводы быстро сделал и утаиться не смог. На будущее, – ректор кинула на меня короткий взгляд, – молчи при нем.
Воспользовавшись случаем, Эдвин поинтересовался, где Ксержик.
Маргарита прищурилась, а я, смутившись, отвернулась. Зачем говорят с отцом девушки? Неужели магистр созрел и воспринял пожелание счастья всерьез? Увы, Алоис понадобился Эдвину по другой причине, абсолютно не связанной со мной. Обидно, но не смертельно.
Отправив гостя к мужу, копавшемуся в архиве, ректор скрепила документ школьной печатью и с трудом поднялась.
Без мужчины смогли поговорить о девичьем.
Рожать Маргарите через недели две-три: ведьмы не могли прийти к единому мнению. Ректор мечтала, чтобы радостное событие произошло как можно скорее.
– Заодно отцовские чувства Алоиса проверю, – подмигнула она и потянулась за водой. – Спихну на него двойняшек, а сама умотаю на практику с пятикурсниками. Так соскучилась, сил нет!
Маргарита скорчила рожицу и тяжело вздохнула. Кто не знал ее, решил бы: кокетничает. Однако внешность ректора обманчива, выпускникам повезло, что не она принимала у них экзамены.
– Надоело до смерти! – тыча в живот, продолжала жаловаться Маргарита. – Ходить не могу, спать не могу, вечно то кричу, то плачу. Замужем, а супруга скоро забуду, – шепотом призналась она. – А ведь он кобель, за ним глаз да глаз!
Выговорившись, ректор заторопилась домой. Откопала зонт – некромантский, черный, подняла левитацией тяжелую папку и вышла в коридор. Там ее поджидал Алоис. Вопреки недавним упрекам, не в компании пышногрудых красоток.
– Твоя дочура приехала, – кивнула на меня Маргарита, – тащи чего-нибудь выпить.
– Обижаешь, в моем доме всегда все есть! – Ксержик подхватил жену под руку и одарил меня лукавым взглядом.
Это как понимать? Говорил с Эдвином? О чем? И ведь не признается, замучает любопытством из вредности.
– Чудище, дочку-то поцелуй! – ректор ткнула супруга локтем в бок.
Подставила щеку, но Алоис ограничился воздушным поцелуем. Неисправим! Зато я не осталась в стороне и чмокнула в легкую щетину.
– Не боишься Ариной ревности? – сверкнуло глазами некромантское «чудище».
– Это ты боишься, – поддела в ответ.
– Кого? – рассмеялся Алоис. – Ару или Эдвина Лазавея? Так первая сама толкает в пучину разврата, а второй мне не соперник. При всем уважении к магистру.
Самомнения Ксержику не занимать, как и остроты языка. Он тут же отличился снова, напомнив, что я хотела сделать с его лицом год назад.
– Кто бы говорил! – У меня тоже долгая память. – Кое-кто клялся, что дочерью не назовет.
– Я – назвал? – закатил глаза Алоис. – Девушка, когда? Ох уж эти фантазии!
Маргарита недовольно зашипела.
Ксержик обхватил меня свободной рукой за талию и ловко притянул к беременной супруге.
– Ну вот, полный набор. – Шельмец сиял от довольства. Он мог сколько угодно зубоскалить, но фамилию Ксержик мысленно дал. Не иначе, на фоне грядущего отцовства, оно сильно его изменило. – Ара, зонт могла бы не брать, дождик мне не помеха. Топаем домой, девочки, готовим ужин, а с меня выпивка. Арочка у нас не пьет, тяжелое не таскает – раз, и папка ректора перекочевала к Алоису – и не колдует. Сколько раз повторять, а?
Некромант погрозил супруге пальцем и отпустил меня, зато руку на талии Маргариты оставил.
– Ты мне не указ, – сверкнула глазами ректор. Во время беременности она быстро выходила из себя. – Кто вы там, Алоис Ксержик, старший преподаватель?
– Молчу, сиятельная, помню свое место! – примирительно вскинул руки Алоис и поцеловал супругу. – Признаю, вошь, таракан и вообще наглый тип, которого давно пора уволить.
– Так-то! – успокоившись, Маргарита любовно потрепала его по щеке. – Домой пошли.
Мои вещи покачивались в воздухе за спиной Алоиса – удобно уметь колдовать.
Поинтересовалась, где Эдвин.
– По своим делам убежал. Не вечно же ему за женской юбкой ходить! – И тут не стерпел. – Ничего, скоро вернется. Адрес сказал, разберется, да и хаживал уже.
Алоис не обманул, Эдвин действительно зашел перед обратным переносом. Поужинать отказался, наскоро перекусил и, чмокнув на прощанье, отбыл восвояси. Разумеется, прежде обещал рассказывать о житье-бытье и оставил медальон связи.
Отпустила со спокойным сердцем. Еще бы, Эдвин клятвенно обещал проводить выходные в Ишбаре, то есть через три дня вернется.
В голову упорно лезли мысли о причинах столь стремительного ухода. Эдвин банально боялся оставаться наедине с Алоисом. Не иначе, не хотел жениться и подозревал, отец принудит. Он мог, только вот не стал бы: Ксержик высокой моралью не отличался.
Эдвин сдержал слово, приехал на выходные. Более того, вопреки первоначальным планам задержался. Он долго говорил с кем-то в Вышграде, а потом сообщил, что ночует в Ишбаре.
Алоис почесал затылок:
– На печи не поместитесь. Да и неудобно, в самый разгар упасть можно. Вдруг Аре воды выпить приспичит, напугаете ведь.
Лазавей не смутился и предложил замену – яблоневый сад. Тепло, привольно и напугаем только звезды.
– Ну уж нет, – решительно воспротивилась Маргарита, – сад занят. Лучше к нам идите, все равно изверг на голодном пайке. Вот и отправим на печку, с утра завтрак готовить. Сама на диванчике полежу. Дело молодое, понимаю, – подмигнула ректор.
Как запросто они говорили о подобных вещах!
Алоис вздохнул и с тоски отправился в сад, о чем оповестил супругу. Подоплеку любви к плодовым растениям понимали только мы с Маргаритой. Очевидно, сад и могилки в равной степени прельщали блудного папашу для уединения с девушкой.
В итоге нам постелили в гостиной.
С полок взирали благопристойные изыскания Ксержика. Непристойные остались в кабинете.
Эдвин скептически осмотрел жесткое ложе и предложил устроиться на полу.
– Рановато еще, – хмыкнул с порога Алоис. Он пришел не с пустыми руками – с подушкой. – Агния не старая грымза, смело прижимайтесь, я слова не скажу. Наоборот, порадуюсь, если в кои-то веки найдет место в жизни.
Разозлившись, пригрозила разбить все горшки Маргариты.
Ксержика проняло: цветы ректор обожала. Он кинул подушку, угодив мне в голову – вряд ли случайно, – пожелал спокойной ночи и удалился.
– Помню вашу первую встречу, – Эдвин с интересом осмотрелся и развалился в кресле-качалке. – Вы друг друга не выносили, а теперь неразлейвода.
– Я у него полгода жила, привыкла, – задернула шторы и сладко потянулась. – Ты у кого руки просить станешь? Наверное, у обоих отцов положено.
– Прости? – магистр дернулся, едва не упав с кресла.
– Ясно, – нахмурилась я и захлопотала у дивана, пряча обиду. – Перепихнуться и забыть.
Собственно, он ничего не обещал.
– Забудешь, как же! – Эдвин обнял меня со спины и поцеловал в затылок. – Но женитьба… Агния, куда торопиться, давай поживем в свое удовольствие.
Промолчала, а то разругаемся.
Взбивала перину и со злостью твердила: ничего, Эдвин никуда не денется, не отпущу. Только отчего так подозрительно косится и улыбается? И ведь не ответил, сменил тему, заговорил о чете Ксержик. Темнит! Но утро вечера мудренее, еще успею допросить.
Удовлетворила чужое любопытство. Когда дошла до методов зазубривания Кодекса мага, магистр рассмеялся, поцеловал и заверил: в этом доме меня любят.
– Все? – хитро уточнила я.
Эдвин кивнул и начал щекотать. Смеясь, упала на диван и увлекла его за собой.
– Русалка зеленоглазая, ты без меня тут не ныряй, – уже сонной, шепнул на ухо Лазавей.
– Куда? – не раскрывая глаз, пробормотала я.
– В разные омуты, а то порода у вас гулящая.
Слабо пихнула Эдвина в живот и нечленораздельно пробурчала о порядочности всех девиц из рода Выжга. О мужчинах по понятным причинам умолчала, равно как и о девичьей фамилии.
Когда проснулась, любимый уже уехал. На кухонном столе дожидалась записка с очередной датой свидания и желанным «люблю» вместо подписи.
Маргарита родила раньше срока. При первых признаках схваток она отправила Алоиса во вступительную комиссию. Для пущей достоверности, скривив губки, пожаловалась на грядущую проверку – «а еще бумаги не готовы». Супругу надлежало ими заняться. На самом деле отчетность сдавали в сентябре, но Ксержик о таких тонкостях не знал, поверил, спокойно ушел в школу. Маргарита лицо держала, зато после ухода мужа матюгнулась и велела найти Шаолену Гвитт.