Девушка ловко скользнула вниз и прыгнула прямо под ноги того, кого непосвящённые приняли бы за высокого юношу в старинной зелёной одежде. Но непосвящённые в этом лесу не появлялись.
— Два сучка хрустнули, — отметил юноша.
— Неправда, — обиделась Тиселе и бросилась к нему. В прыжке она уменьшилась, а юноша увеличился и привычным движением подхватил Тиселе. Устроил поудобней у себя на руках и почесал за ухом. Ведьма заурчала, как довольный котёнок.
— Мне лучше знать, — возразил юноша и осторожно придерживая девушку, уселся на землю.
— Угу… мр-р-р-р…
Не торопясь и вдумчиво, как будто это было делом высочайшей важности, лесной великан почёсывал ведьму, как люди чешут домашних любимцев. И ведьма урчала и извивалась, как кошка, и даже выпустила из подушечек пальцев острые коготки, которыми легонько била по ласкающим её рукам.
«Ещё одна вещь, которой не стоит учить маленькую ведьму» — мелькнула мысль у лесного стража, ибо это был именно он. А ещё не стоило учить менять своё тело и лазить по деревьям. Узнай тётушка, пришла бы в ярость, но… Страж, посмеиваясь, почёсывал девушку под подбородком, то и дело уворачиваясь от когтей.
— Голодная?
— Ум-р-р-р… — проурчала девушка.
— Ну, так ешь, не стесняйся.
На этот раз страж не стал отдёргивать руку, и когти Тиселе прочертили четыре царапины на его ладони. Девушка поспешно прижалась к ним ртом и принялась слизывать кровь — золотистую, как древесный сок, сладкую, бесконечно заманчивую, всю пронизанную магической силой, да такой, что дух захватывало.
— Мр-р-р-р…
Пристроив девушку так, чтобы свободной рукой её и придерживать, и гладить вдоль хребта, страж уселся поудобнее и принялся ждать, пока ведьма насытит свой голод. Тот самый голод, из-за которого все живые существа и шарахаются от её протянутой руки. Ему бы шарахаться первым, убегать с проклятиями на устах, или хотя бы гнать как можно дальше. Чтобы не смела и носа показать из-за границ мёртвого леса. Здесь не жил ни один страж, и потому, никому не мешая, прятался Дом Заклятых. Вместе с ведьмой.
Но прогнать девочку, однажды появившуюся на полянке с венком белоцвета на голове, не поднималась не рука, ни ветви, ни корни.
— Было ли новое в Доме? — спросил страж.
— Ум-р-р-м-м-р… — отозвалась ведьмочка, украдкой, как будто страж мог этого не почувствовать, расширяя царапину.
Страж стиснул зубы. Сегодня питомица ещё голоднее обычного, видно, её не слишком баловали в его отсутствие. Когда девочка появилась на полянке (с тех пор там не выросло ни травинки), он сразу понял, в кого она может превратиться, но…
— Кто ты, дитя? — голос раздавался отовсюду, и девочка в диковинном степном наряде заозиралась по сторонам, зыркая из-под спутанных жёлтых волос янтарными глазами. Лес говорил на своём языке, языке шелестов, шёпота, воя, свиста и топота, но кто носит венок из белоцвета, тот поймёт любого, обладающего волшебной силой.
— Я — дитя беды, Тиселе, — просто ответила девочка. — Завтра я войду в силу и меня побьют камнями.
— Зачем? — В голосе послышалось негодование. Зачем люди убивают своих детёнышей?
— Потому что я не должна жить, — объяснила девочка без всякой горечи. Для неё всё было понятно и естественно, и, если странный голос из неоткуда так не считает — тем хуже для него. — Я дитя беды и приношу одни несчастья.
— А ты хочешь умереть?
— Нет, — ответила девочка и села, обнимая худые коленки. — Но я должна. Если они меня поймают. Среди деревьев не бывал никто из наших, тут меня не найти.
И она запрокинула голову и засмеялась. Венок съехал на затылок, а после упал на землю. Лес засмеялся вместе с ней, но Тиселе больше не понимала слов и испугалась. Она вскочила на ноги и оглянулась по сторонам, выискивая нору, в которую можно было бы убежать.
Вот хрустнул сучок. Она подскочила, как ужаленная, но бежать было поздно: на плечо опустилась тяжёлая и жёсткая рука. А вторая рука подняла с земли венок и бережно, как короной, увенчала голову будущей ведьмы.
— Они никогда тебя не поймают, — обещал лесной страж.
— М-м-м-р-р-р-у-у-у-м-м-р-р-р, — продолжала урчать ведьма, когтями раздирая беспечно подставленную ей ладонь — чтобы кровь не капала по капельки, а наполняла рот и стекала по коже. Страж поморщился и отвесил девушке подзатыльник. Жадничать её учить было не нужно, а отучивать бесполезно. — У-р-р-р…
— Тебе хватит, Тиселе, — мягко произнёс страж, когда ведьма перемазалась в золотистой крови с головы до ног. В тот же самый миг все раны закрылись, будто их никогда и не было, и высохли медовые подтёки на руке стража. Тиселе по-человечески пожала плечами, устроилась поудобнее и принялась по-кошачьи слизывать с себя кровь.
— Ты вернулся? — спросила она, приведя себя в порядок.
— Вернулся, Тиселе, — улыбнулся страж и, опрокинув девушку на спину, принялся чесать ей живот.
— Теперь будешь спать? — рассеянно спросила она, как будто ответ ничего не значил.
— Подрёмывать, — уточнил страж. — Спать в наше время нельзя, зазеваешься — в тебе просеку прорубят и спасибо не скажут.
— Хорошо, — отозвалась девушка и перевернулась на бок.
— Тебя не обижали? — небрежно спросил страж.
Он привёл девочку к тётке, Судье Заклятых. А куда её ещё было вести? Ни один человек не принял бы у себя ребёнка, пришедшего из леса, закидали бы камнями. Заклятые хотя бы не прогоняли ведьм, терпели их возле себя — но и только. Для сестёр ведьма — это палач, живое орудие Судьи, существо, которому не положены человеческие чувства. Отнять магическую силу и жизнь у жертвы, замести следы, разрушить чары городских пришельцев, укротить нежить — всё это стали требовать с Тиселе, едва она вошла в силу.
Если бы племянник Судьи не чувствовал что-то вроде ответственности за судьбу девочки… Если бы Заклятые чуть больше любили бы детей и не радовались возможности сбыть ведьмочку — хоть бы и лесному стражу… Страшно представить, что тогда бы выросло из Тиселе. Впрочем, и сейчас хорошего было мало.
— Нет, — равнодушно ответила ведьма. — Боятся.
«Ещё одна вещь, которой не стоило учить маленькую ведьму» — снова подумал страж. Умение постоять за себя очень ценно, но когда ведьма бросается на обидчицу выпустив когти, норовя вцепиться в горло или перегрызть сонную артерию… Зато в Доме поубавилось любителей указывать младшим их место.
— Хорошо, — отметил страж и почесал девушке основание хвоста… вернее, то место, откуда у Тиселе рос бы хвост, если бы он у неё был. Ведьмочка совсем разомлела. — Ты знаешь, я нашёл себе невесту.
— М-м-м-р-р-р-м-м… — отозвалась Тиселе, глядя перед собой бездумными глазами. — М-р-р-р-р-р…
— Я женюсь на ней, как только сойдёт снег, — сообщил страж.
— Ум-р-р-р-м-м-м…
— А что мне с тобой делать? — грустно спросил страж и убрал руки. Ведьма перестала урчать и перевернулась на спину. Во взгляде её медовых глаз не было ни капли разума, и отвечать на вопрос она не собиралась. — Затравят ведь или голодом заморят.
Тиселе оскалила зубы, среди которых выделялись острые кошачьи клыки и зашипела. Страж вздохнул — грустно и по-человечески. Ни одна хозяйка леса не потерпит у себя в хозяйстве ведьму, как женщины в людских селениях не терпят в своих кроватях клопов. И не станешь объяснять, какие эти клопы милые и одинокие создания, как им без тебя плохо и страшно.
— Да и выросла ты уже, — отметил страж, проводя рукой по груди лежащей у него на коленях девушки. Под той тряпкой, которую в степи считали подходящей одеждой для девочки-подростка, явственно прощупывались холмики грудей. — Пора тебе пару искать.
Ведьма оттолкнула его руку и свернулась клубком.
— Среди моих людей тебе делать нечего, — размышлял вслух страж. — Ты даже если захочешь, счастья им не подаришь. А в деревнях у дороги народ суеверный, на тебя спустят собак.
Тиселе глухо зарычала.
— С большой сворой ты не справишься, — строго сказал страж. — А в одиночку они и сами не полезут. Убежать — убежишь, но зачем тебе соваться?
Ведьма закрыла глаза и как будто потеряла всякий интерес к разговору.
— В город ведьмам и Заклятым вовсе дороги нет, — продолжал прикидывать страж. — Я и сам-то с трудом пробился, а тебе… Тиселе!
— А? — отозвалась девушка, открывая глаза. Совершенно нормальные, разумные человеческие глаза.
— Ты можешь сделать для меня одно дело?
— Могу, — немедля ответила ведьма и села прямо. — Говори.
— Я хочу отправить тебя на север, к огненным магам.
На лице девушки не дрогнул ни единый мускул, но страж поторопился прижать её к себе.
— Не навсегда, Тиселе, — заверил он. — Ты должна вызнать, в чём секрет их магии.
— Сделаю, — безо всякого выражения обещала ведьма. — Ты укажешь мне путь?
— Укажу, — заверил страж. — Но так просто туда не проникнуть. Сначала тебе придётся отправиться на северо-восток, где стоит город магов — тех самых, которые придумали заклятья от нежити. Разведай там, как попасть в замок огненного ордена, и возвращайся сюда.
— Сделаю, — повторила Тиселе. — Когда отправляться?
— Как можно скорее, — проворчал страж. Тиселе вскочила на ноги. — Стой! Вот торопыга. В город магов тоже не проникнуть так просто, а если и войдёшь — будешь прятаться по углам и уворачиваться от чужих башмаков.
— Пусть только попробуют, — хмуро усмехнулась ведьма.
— Ты там будешь одна, — напомнил страж. — Я ничем не смогу тебе помочь… и моей силы с тобой не будет. Здесь, в лесу, ты можешь изменяться как хочешь. Уменьшиться, вырастить шерсть, выпустить когти. В стране тесных стен так не будет. Как только тебя увидят, ты вернёшься в естественный облик…
Ведьма вопросительно взглянула на стража, и он пояснил:
— Станешь такой, какая ты есть. Нет, Тиселе, мы поступим иначе. Я научу тебя, что говорить и как себя вести, покажу тебе записи, которые украл в их архивах — там они хранят свою память обо всём…