Буря бушевала три дня. И неизвестно, сколько бы это ещё продлилось, если бы Биро Итель не потеряла терпение. Собрав из сестёр малый круг, она направила свой голос в небо и заставила ведьму себя услышать. Одна из младших Заклятых, Сирк, потом клялась, что в шуме леса и карканье ворон, которыми был в тот момент голос Заклинательницы, явственно звучало «Негодная девчонка! Немедленно домой!»
Буря стихла. Снег перестал сыпаться с неба. Безголовая лошадь спустилась по воздуху и рассыпалась, едва коснувшись земли. Тиселе стояла посреди капища, закутанная в волчий плащ, и улыбалась.
Стражи не успели возмутиться присутствием ведьмы. Биро Итель подошла к девушке, бестрепетно положила руку на её плечо (Заклятые только ахнули, ведь ведьмы способны через кожу напустить проклятье или выпить все силы) и увела за собой. Орсег не успел даже шагнуть к Тиселе, не успел спросить об её успехах. Заклятые ушли следом за предводительницей и заперлись в своём Доме в мёртвом лесу. Орсег остался на самой границе.
— Она не захотела со мной поговорить, — добавил он раздражённо.
— Все девушки улыбаются, — примирительным тоном произнёс его брат.
— Меня к ней не пустили, — не слушая, прорычал Орсег. — Чему она так улыбалась?
— Возвращению? — предположил волк. — Я не думал, что у твоей питомицы получится это сделать.
— Вернуться?
— Нет. Оседлать вьюгу. Ты понимаешь, что это означает?
— Нет. — Орсег немного успокоился и с интересом посмотрел на брата. До недавнего времени тот долго пропадал в Доме, прислушивался к разговорам сестёр, а теперь даже не рискует переступать границы мёртвого леса. — Скажи мне.
— Ни одна ведьма этого сделать не может, — пояснил волк. — Они разрушительницы.
— Вьюга и разрушает, — заметил Орсег.
— Но и создаёт. А в Доме ведьм всегда воспитывали не так.
— Только ведьма может оседлать вьюгу, — перебил Орсег.
— Только Заклятая ведьма, — поправил волк. — А твоя девочка не проходила посвящения. Никто из сестёр не захотел поделиться с ней силой.
— Значит, она его прошла, — пожал плечами Орсег. — С ней делился силой я. Это вернее, чем их заёмные крохи.
— Ты давал отбирать, — напомнил волк. — А она взяла где-то добровольно отданную. И сумела остаться ведьмой.
— Город, — решил лесной страж. — С ней сделали это в городе.
— Но как?
Братьям оставалось только разводить руками. Ответа они не знали.
Заклятые пели ещё три дня. Дом светился белым светом с грязно-жёлтыми вспышками. Там что-то происходило, что-то такое страшное, что даже нежить не рисковала приближаться. А на четвёртый день двери отворились. Тиселе вышла. Орсег почувствовал это в своём лесу и немедленно кинулся к Дому. Чтобы увидеть. Посмотреть в глаза. Встретить. Обнять. Никогда раньше он не ценил так свою воспитанницу, как сейчас, после долгой разлуки и её странного возвращения.
Орсег успел к тому самому моменту, когда Тиселе ступила босыми ногами на снег. Снег зашипел и растаял. Под ногами девушки показалась голая земля.
За спиной ведьмы стояла Биро Итель и улыбалась гордой улыбкой человека, довольного проделанной работой. Страж никогда не видел у тётушки такой… человеческой улыбки.
Ведьма взглянула в глаза своему воспитателю. И нерешительно улыбнулась. Страж задохнулся от удивления. Биро Итель засмеялась.
Тиселе рассталась со своей детской тукой и шнурованными штанами, променяв их на свободное платье Заклятых. Жёлтые её волосы отросли и были заплетены в длинную косу, которую девушка перебросила через плечо. И только глаза остались прежними — янтарными, как древесная смола, с пугающе пристальным взглядом.
— Не ждал? — спросила Биро Итель, подталкивая ведьму к стражу. Тиселе опустила взгляд, шагнула вперёд, и Орсег с запозданием протянул руки, чтобы её обнять.
— Она прошла посвящение? — спросил страж. Ему было отчего-то грустно. Больше не было девочки, которая поверяла ему свои детские обиды и которую он поил своей кровью. Стоящая перед ним Заклятая в нём уже не нуждалась… — О!
Пока страж грустил о прошедшем, ведьма вцепилась ему в плечи, подтянулась повыше и впилась зубами в шею.
— Сама взяла, — усмехнулась Биро Итель. — Ведьма всегда всё берёт сама.
— Тиселе! — не выдержал страж. — Прекрати!
Ведьма немедленно отпустила его и спрыгнула на землю. На губах её осталась золотистая кровь стража, которую девушка демонстративно слизнула, глядя на воспитателя с бесстыдной наглостью.
— Она повзрослела, — признал Орсег.
— Ты сам этого хотел, — резко ответила Заклинательница. — Тиселе! Ты помнишь, о чём мы говорили?
— Да, Судья, — повернулась к Биро Итель ведьма.
— Ты по-прежнему этого хочешь?
— Да, Судья.
Биро Итель развела руками.
— Тут уж я не властна. Ладно, забирай её, мальчик. Идёмте, сёстры.
Судья развернулась, махнула рукой Заклятым, которые вышли посмотреть на невиданное зрелище, и скрылась в Доме. Двери его закрылись, и Тиселе со стражем остались одни.
— Что всё это значит? — спросил Орсег.
Вместо ответа ведьма с важностью, явно усвоенной в городе, протянула ему руку.
— Ты послал меня в город магов, чтобы я нашла лазейку в Огненный Орден, — спокойно сказала она. — Я выполнила твоё задание.
— А! — растерянно ответил страж. Ему было не по себе.
— Я отправлюсь в огненный орден жителей тесных стен, когда ты пожелаешь, — продолжила девушка. — И сделаю там всё, что ты мне велишь.
— Я в тебе не сомневался, — поспешил заверить страж. Пристальный взгляд девушки заставлял его нервничать.
— А потом я вернусь, — бесстрастно продолжала ведьма. — Ещё до рассвета весны.
— Я буду тебя ждать, — пообещал Орсег.
Они повернулись и пошли к границе его леса. В этот раз их тоже сопровождала нежить, но ведьма была в сознании, а потому чудовища покорно плелись следом, словно жутковатая свита.
— Ты всё ещё хочешь жениться? — с деланным равнодушием уточнила Тиселе. Орсег с трудом удержался от смешка. Кажется, он начинал понимать.
— Я не знаю, — просто ответил он.
В полном молчание они дошли до его леса. Там Тиселе остановилась и пристально вгляделась в его лицо.
— Я не знаю, — повторил страж. И они рука об руку переступили границу.
— Ты уверен в том, что ты делаешь? — спросил Орсега брат.
— Я не знаю, — в который раз повторил лесной страж. Тиселе бродила по лесу с рассеянным видом. Её шаги больше не растапливали снег, теперь она ходила, не оставляя следов. Иногда девушка как бы невзначай касалась то одного, то другого дерева. Всё, что в лесу не уснуло на зиму, наблюдало за ведьмой с опасливым интересом.
— Она тебе ясно дала понять, — не унимался волк. — Она сделает всё, что ты захочешь. А в награду рассчитывает получить тебя.
— Чепуха! Она же…
— Женщина, — перебил Орсега брат. — Мой тебе совет: не доводи до поединка воли. Эта малютка выпила слишком много твоей крови.
— Ты говоришь вздор! — рассердился лесной страж. — Я сам её растил и выкармливал, а теперь…
— А теперь она выросла. И ты ей по-прежнему нужен.
Орсег вздохнул и устало сел на снег.
— Я дурак, — признался он. — Я не думал, что она вернётся такой.
— Мать никогда не позволит тебе жениться на ведьме, — тихо произнёс волк. — А отец придёт в ярость. Интересно, что нашло на тётушку?
— Это мой лес! — вспылил страж.
— Ты уверен? — хмыкнул волк. — Ты же слышал тётушку. Ведьма всегда всё берёт сама. Так что, считай, это уже не твой лес. Вопрос времени.
— Вздор!
— Лучше прогони её, — посоветовал брат. — Не будешь же ты жертвовать собой ради того, чтобы сделать свою ведьмой ещё опасней. Подумай, какой она вернётся из огненного ордена. Чему она научится там?
— И однажды люди придут нас убивать, — перебил Орсег. — Эти существа никогда не успокаиваются.
Волк не ответил, только мечтательно облизнулся. Его лицо навело лесного стража на кое-какие мысли.
— Ты поэтому больше к тётушке не заходишь? — уточнил Орсег. Брат рассмеялся.
— Уважаемая Биро Итель назвала меня гнусным растлителем и грозилась отходить палкой, если я ещё появлюсь на пороге Дома, — сообщил он. — А ведь я предупреждал.
— Ты что, вызвал свою подопечную на поединок воли?
— Обижаешь, братец! — неискренне заухмылялся волк. — Она — меня.
— После того как ты каждый вечер пел песни о былом могуществе Заклятых? — уточнил Орсег.
— Ей не стоило принимать всерьёз старые сказки.
— И где она теперь?
— Не скажу, — посерьёзнел волк. — Ни тебе, ни тётушке не найти, пока она не выносит мне дитя. А после этого… всё будет неважно.
— Но зачем? — не понял Орсег. Только лесные стражи вызывали девушек на поединок воли и, выиграв, приносили в природу женское начало, дающее жизнь будущему лесу — и деревьям, и животным, и всему в нём. Их братья в этом никогда не нуждались. От такой связи не могла появиться новая стая.
— Она родит мне сыновей, — пояснил волк, — которые будут нести в себе и человеческую, и звериную природу. Она будет жить долго и родит мне много сыновей. Мы найдём им жён, и их детям, и внукам. Я говорил с нашими братьями, и с медведем, и с рысью. Они сделают то же, что и я. В человеческом облике в наших детях не будет ни капли волшебства, и они легко проникнут в любое селение. Самый отдалённый потомок вспомнит о своём родстве, услышав наш зов или зов своих братьев. Самый отдалённый потомок встанет на нашу сторону, будь он хоть магом, хоть воином, хоть правителем людей.
— На это нужно время, — заметил Орсег. — Нужен кто-то, чтобы защитить нас сейчас.
— Ты уверен, что она подойдёт? — хмыкнул волк.
— А у нас есть другие варианты?
Орсег растворился в лесу, его брат подпрыгнул, исчез, и вскоре под луной завыла волчья стая.
Он нашёл Тиселе сидящей на снегу под деревом. Девушка смотрела прямо перед собой и молчала. Он подошёл ближе и сел рядом.
— Я всё слышала, — призналась Тиселе. — Я ничего не требую. Я всё равно сделаю всё, что ты хочешь.