— Вот она! — ткнул он пальцем. Что-то как будто засветилось, затрещало… и вот на ближайшем к испытаниям сарае они увидели одетую в белое фигурку. Кто-то ахнул. Заметив, что её разоблачили, ведьма вскочила на ноги. Глаза её светились злым жёлтым светом, босые ноги, казалось, совсем не чувствовали холода.
Тиселе с напряжённым вниманием наблюдала за испытанием своей названной сестры. Огненная магия внушала ведьме отвращение, но то, как Кикса им владела… В этом было всё — и мощь, и сила, и мастерство и трогательная полудетская неловкость, которая делала движения магии не такими отточенными, как у взрослой волшебницы. Кикса была прекрасна — такой, какая она была. Кикса была на своём месте. И это означало, что ведьме здесь ловить нечего.
Она не только наблюдала. Осторожно, стараясь не обжечься, превращая доверие девочки, с которым та подпускала ведьму к себе, в нечто вроде защиты, Тиселе снова и снова касалась враждебных заклинаний. Старалась их понять. Запомнить. Кто бы мог подумать, что неумелый ученик, который выходил перед Киксой, будет такой удачей? Благодаря ему Тиселе схватила главное — узор заклинания, подавляющего чужой огонь. Рисунок печатей у Тиселе уже был. Думала ли об этом старшая волшебница, когда давала Киксе свой ответ? Вряд ли. Никто, кроме Заклятой ведьмы не смог бы так легко перенять чужую магию. Не очень легко, конечно. Огонь жёгся где-то внутри, от него ведьма всё время чувствовала боль и понимала, что долго в образе мухи она не продержится. Ей было плохо, она устала, измучилась скрываться, но для магии ведьмы это было только к лучшему и переполняющее её злое торжество тоже увеличивало её силы.
Но она никогда не думала, что тот недобрый колдун так легко, не задумываясь, сможет раскрыть всё её игру. Только что огненные маги спорили о судьбе Киксы. У Тиселе руки чесались вцепиться в лицо тем волшебникам, которые так легко решили участь девочки. И вдруг…
— Вот она! — уверенно ткнул пальцем недобрый колдун. Тиселе вскочила на ноги. Как только взгляд Вийника упёрся в ведьму, взгляд человека, понимающего, что там скрывается именно она, принятый образ брызгами слетел с девушки. На старом сарае стояла Заклятая в своих белых одеждах и отчаянно злилась от того, как легко её разоблачили.
Огненные маги попятились. Воздух вокруг них затрещал, заискрился. Тиселе кожей чувствовала готовое прорваться пламя. Кикса прижалась к своей наставнице, во все глаза глядя на подругу, а старая волшебница стояла с тем обманчивым спокойствием, которое опаснее любого напряжения.
— Отойдите все! — закричал один из них, тот, который громче всех требовал отдать ему Киксу в жёны. — Я сам расправлюсь с ней, она моя!
— Брат Зике, — окликнула его какая-то женщина. — Это старый сарай, доски сухие, полыхнёт как свечка…
— Не мешай, сестра Ферфи, — процедил брат Зике. — Я докажу своё право!
Тиселе расхохоталась. Она посмотрела на Киксу, чьи глаза загорелись алым, на недоброго мага, на его учеников, которых видела когда-то в городе колдунов. Один из них — она помнила — понимал её язык.
— Прощай, маленькая сестричка! — закричала ведьма на степном наречии. Огненные маги напряглись, в гортанных выкриках Заклятой им слышалась угроза и вызов. — Да будет удача твоему пути, да будет гладка дорога твоего коня, да будет с тобой свежий ветер!
Сестра Элсо подняла руку. Огонь струился по её жилам, готовясь выпрыгнуть наружу как только ведьма станет угрозой для Киксы. И ждала.
Тиселе пронзительно засвистела, вкладывая в свист всю свою недобрую силу. Поднялся ветер, с неба повалил снег.
— Это правда! — закричал чей-то детский голос. — Ведьма существует! Она колдует бурю!
Седобородые старцы подняли руки. Над ними раскинулся огненный плащ, снежинки, коснувшись его, таяли и испарялись, а старцы медленно расходились, стараясь удерживать растущий плащ целым.
Кто-то заплакал, кто-то закричал. Раздался свист, улюлюканье, то и дело маги вспыхивали живыми факелами в колдовском пламени, в котором только они могут гореть и не сгорать.
— Она моя! — снова закричал брат Зике. И подскочил к сараю.
Тиселе засвистела ещё пронзительнее. Метель закружилась вокруг неё, не обращая внимания на огненный плащ, который стягивали вокруг ведьмы как сеть. И вот — снег сложился в безголовую лошадь. Девушка одним прыжком очутилась у неё на спине.
— Но ветер ходит под седлом, легко ли тягаться с таким скакуном! — пропела она на языке тесных стен, глядя на брата Зике. — Загонишь коня, загонишь другого, из шкуры выйдет ветру попона!
Она ударила лошадь пятками и та по воздуху поскакала к замковой стене. Ах, как хорошо, что огненные маги не дружат с колдунами из Карвийна! Миг — и вот девушка гарцует за стенами замка.
— Я поймаю её! — бросился к воротам брат Зике.
— Стой, дурак! — бросился к нему Вийник. — Она поглощает чужую магию! Пусть убирается!
— Сам дурак, — отмахнулся Зике. Вийник едва успел отскочить от огненной плети.
— Оставь его, — тихо сказала подошедшая матушка Элсо. Кикса, очень бледная и напуганная, подошла следом.
— Матушка, — спросила девочка. — Он её поймает? Убьёт?
— Нет, — ответил вместо матушки Элсо Вийник. — Она давно могла бы скрыться, но она дразнится. Значит — ей ничего не угрожает.
— Но зачем она приходила?.. — растерялась девочка.
— Чтобы помочь тебе, — криво усмехнулась матушка Элсо, подводя девочку к воротам. — Даже если она этого и не думала.
— Она желала тебе удачи, — очень тихо сказал Ковек. — Она кричала… это на степном наречии. Пожелание, чтобы у тебя в жизни всё хорошо было.
— Правда? — от навернувшихся слёз Киксы заблестели глаза. — Но почему…
Они как раз подошли к воротам.
Что там творилось сначала, они не видели. То там, то сям снежному покрову нанесены были раны — это следы огненной плети. Тиселе гарцевала на своей безголовой лошади перед братом Зике, силы которого, и без того не слишком большие, постепенно таяли. Он никак не мог достать её плетью, а ведьма словно забавлялась. Увидев людей в воротах, Тиселе злобно расхохоталась. Она подняла руку и Вийник увидел, как в воздухе соткалась грязно-жёлтая сеть, в которой проглядывали алые нити. Лицо Тиселе исказилось от напряжения и боли, но вот сеть коснулась огненной плети — и она погасла. А Тиселе приподнялась в несуществующих стременах и выкрикнула какое-то ругательство. Или заклинание. Брат Зике остановился, растерянно глядя на свои руки… ведьма подскакала ближе…
— Оставь его! — спохватилась до того завороженная сценой битвы матушка Элсо.
Тиселе снова засмеялась, её смех был безумен.
— Он сам хотел со мной сразиться, праматерь пламени! — закричала она и ударила лошадь пятками. Та встала на дыбы и ринулась в небо. Снег повалил стеной. Смех ведьмы таял вдали. Брата Зике нигде не было видно.
Часть пятая
Из записок Элесит, королевского этнографа
Глава перваяо том, как собираться в командировку
Когда-то я больше всего на свете мечтала прославиться. Стать леди Элесит, потомственной дворянкой, королевским этнографом, быть представленной ко двору, удостоиться высочайшего внимания и благоволения, и, разумеется, написать с десяток трактатов, которые будут изучать будущие мои коллеги. Муж… Муж к этим мечтам прилагался. Где-то позади освещённой славой и благоволением меня мелькала смутная фигура человека, который восхитится моими достоинствами настолько, что захочет на мне жениться и обрести всё, что должно было прилагаться к моей руке — звание дворянина, собственный замок и почести мужа великой женщины.
Потом мечты развеялись в прах, осталось только упрямство, помноженное на нечеловеческую усталость. Потом… потом случилось многое.
И вот теперь.
Я — личный вассал и секретарь великого Везера Алапа. Не последний человек в Ведомстве, благодаря этому, и в королевстве. Я не написала ни одного трактата и моё имя если и вспоминается, то бывшими коллегами по архиву — с проклятиями и страхом. Хотя мои глаза больше не светятся в темноте, а на руках не отрастают когти, но пеналом и потайным штырём из него я бью без предупреждения. А того случая в ночью коридоре, конечно, всем хватило, хоть его и списали на пьянство моего противника.
От полудетских мечтаний ничего не осталось.
Ничего.
Мастер Вийник.
Это имя всплывает в полусне и я вздрагиваю.
Последнее, чего мне могло бы хотеться, последнее, о чём я могла бы мечтать — это о том, чтобы моё имя было связано с магом из Карвийна. Осуждённым за государственное преступление магом из Карвийна. Пусть потом его и освободили, потому что его друг, магистр Залемран, удачно привязался к формальным несоответствиям в обвинении.
Мастер Вийник. Мастер магии Вийник.
Я повторила это имя так, как будто оно могло меня заговорить от беды.
Нам не по дороге. Нам никогда не будет по дороге.
…Ты будешь меня ждать, леди Элесит?
…Да. Всегда. А сейчас убирайся.
…Я вернусь.
Он не вернулся.
Не вернулся ко мне.
О, он был тут, в столице!
После того громкого случая в Огненном ордене.
Сумасшедшая степная ведьма пробралась в замок Огненного Ордена, перепугала детей и похитила одного из тамошних магов. Зачем она это сделала — никто так и не понял. Вийник рассказывал эту историю, сидя в кабинете Везера Алапа, но обошёлся без лишних подробностей. Принёс письмо от Совета ордена и от какой-то волшебницы по имени сестра Элсо. Мне так и не удалось понять, сколько этой сестре лет. Была ли она красива? Вийник вспоминал её с большим уважением. Говорил, что задержался в Ордене по её просьбе.
Задержался.
Когда я так ждала его.
Нет.
Конечно, я его не ждала.
Мне было некогда ждать. Я работала.
Когда ты секретарь главы Этнографического Ведомства, у тебя очень много дел и совершенно нет свободного времени. Я вставала по первому удару колокола, Кэсси подавала мне умываться и насильно совала кусок хлеба, который я торопливо проглатывала и бежала работать. До прихода Везера Алапа, ко второму удару колокола, я должна была подготовить ему сводку того, что случилось за ночь, установить очерёдность среди утренних посетителей и, если успевала, разобрать сделанные начальником заметки. Сэр Везер Алап писал книгу про обычаи и особенности разных областей королевства и его ближайших соседей и моей обязанностью было переписать всё набело, послать нужные запросы в архив и включить выписки из архива в готовый текст.