Он легко взбежал на холмик, точно соревнуясь с рассветом, который, опережая его, стремительно понесся вперед, озаряя снежные пики.
Саттар любил ездить быстро, любил спускаться с крутизны. Он присел, готовясь оттолкнуться палками, но тут увидел перед собой полузапорошенный след.
«Это кто же раньше меня побывал здесь»? — удивился Саттар. Присмотрелся — не Ибрагим.
«Почему же я никого не встретил? А, может быть, кто-то скрывается на посту?»
Он взял левей и по нетронутой целине, срезая углы, побежал в колхоз.
Гульджан стояла на крыльце. Он подъехал к ней не с той стороны, откуда она его ждала.
— Гульджан!
Девушка вздрогнула.
Саттар заметил тревогу на ее лице.
— Мне показалось, я слышала выстрелы! — сообщила она.
Он не стал допытываться, заторопил:
— Скорее звони на заставу. У старого поста — след. А я побегу к Ибрагиму!..
Старик застонал.
«Живой!» — обрадовался Резников.
Но как подойти к Ибрагиму?..
Дважды Резников пытался выйти из своего укрытия, и дважды пули загоняли его обратно. Стрелять из-за печки по двери, за которой засел враг, он не мог.
На выручку подоспел Петренко. Он воспользовался тем, что противник следит за печкой и длинной очередью прорешетил дверь.
Резников не медлил. Он подскочил к Ибрагиму и оттащил его за печку. Барс, каждую минуту готовый броситься на врага, тихонько подвывал за спиной инструктора. В последний момент Резников успел подобрать с пола несколько окурков.
По-видимому, нарушители не пострадали. Едва Петренко разрядил обойму и тоже скрылся за печкой, как из соседней комнаты ответили выстрелом.
Петренко приводил Ибрагима в чувство.
Резников приглядывался к окуркам. Одни из них были смяты гармошкой. Резников хорошо знал эту привычку курильщиков. Другие оказались гладкими, чуть стиснутыми зубами.
Резников достал портсигар и все окурки высыпал в свободное отделение. Он знал: на следствии пригодятся.
В соседней комнате пытались сорвать раму.
«Если старик закрыл ставни на замки — ничего не получится! — подумал Резников. — А если не закрыл?»
Ибрагим был еще в таком состоянии, что говорить не мог.
«Да, а что, если он их не закрыл?»
— Напрасно стараетесь! — решительно крикнул Резников. — Дом окружен. Сдавайтесь!
В соседней комнате стало тихо. И вдруг там прозвучал выстрел. На пол рухнуло чье-то тело.
Дверь приоткрылась. Показался неизвестный. На руках у него лежал человек с простреленной головой. Опустив труп на пол, неизвестный поднял руки.
— Это я помог вам, — произнес он на русском языке. — Я убил его и сам сдался. Пожалуйста, учтите это...
Так профессиональный убийца Тумаков совершил свое последнее преступление.
— И имейте в виду, что нас было четверо, — торопливо добавил он. — Один отстал, ищите около падения лавины... Нас здесь двое, а Тугай, если еще не поймали, значит улизнул.
И тут подъехал Саттар. Задыхаясь от быстрого бега, он сообщил пограничникам, что обнаружил след.
Резников приказал Петренко караулить задержанного, а сам побежал к старому посту.
На спуске с холма еще сохранился след. Резников указал на него Барсу, и тот уверенно повел к развалинам поста.
У проруби Резников различил лыжный след, возле которого опускалась палка с поломанным кольцом. Значит, здесь был Саттар. Всё правильно.
До развалин оставалось совсем немного. И вдруг путь пересек новый след. Овчарка, не задумываясь, свернула на него.
«Выходит, на посту нарушителя больше нет!» — подумал Резников, отпуская поводок.
След вывел к мусульманскому кладбищу.
Теперь вокруг стояли безмолвные, таящие смерть, гробницы. Резников осторожно пополз между ними, сжимая пистолет в руке.
«Здесь!» — решил он, наблюдая за овчаркой.
— Голос! — шепнул Резников.
Барс залаял.
Из крайней гробницы показался браунинг. И в тот же миг Резников метким выстрелом вышиб его.
— Фас! — крикнул он.
Барс бросился к гробнице.
Глава двадцатаяНА РАССВЕТЕ
Старшина Каримов доложил лейтенанту Ганиеву, что к заставе подъезжает машина.
— Стройте людей! — приказал Ганиев, выбегая навстречу.
Узнав полковника Воронкова, часовой поднял шлагбаум.
«Газ-69» скользнул светом фар по лицам выстроившихся пограничников.
— Застава, смирно! — скомандовал лейтенант.
Полковник молча выслушал рапорт. Он поздоровался с пограничниками и, разрешив им разойтись, прошел в канцелярию. Остановился у схемы участка.
Ганиев показал, где наряд Обручева обнаружил следы и куда, по всей вероятности, идут нарушители.
Полковник переспросил:
— Вот здесь, значит, сейчас находится наряд во главе с триста одиннадцатым?
— Так точно! — ответил Ганиев. — Старший сержант Резников и Петренко.
Полковник кивнул.
— А здесь патрули?
— Совершенно верно.
— Ну что же, — сказал Воронков, набивая трубку. — Предположим, что пока всё в порядке.
На рассвете вернулся наряд сержанта Обручева. Николай ослабел. Дружеские руки подхватили его, помогли слезть с коня.
Поддерживая сержанта, Ганиев открыл дверь в медицинский пункт. Наташа спала в кресле. Он позвал ее.
— Что случилось? — Наташа вскочила.
— Товарищ Демина, надо срочно... — И Ганиев показал на Обручева.
— Что с вами? — Она подбежала к нему, захлопотала. — Товарищи, ведите его. Осторожней, пожалуйста... Вот так... Спасибо. Потерпите, Коленька. Я сейчас... Да помогите же снять с него одежду!..
Обручев заскрипел зубами. Его била дрожь.
— Дайте ножницы. Он, наверное, сломал руку.
Она разрезала рукав гимнастерки. Обнаружилась опухшая рука.
— Потерпите, милый. Пожалуйста, потерпите, — ласково уговаривала Наташа. — Я знаю, это очень больно... Но ведь после укола не так?.. Ну, вот видите... — И шепнула лейтенанту: — Нужно срочно везти в больницу.
В медпункт вбежал старшина Каримов.
— Санитарная машина прибыла! Полковник вызвал...
В канцелярии начальник отряда расспрашивал Гебридзе. Одобрив действия капитана Демина, полковник заметил, что наряд Обручева, несомненно, напал на след отвлекающей группы. Эта уловка врага была хорошо известна Воронкову. Он немедленно соединился с начальником штаба, приказал бросить на границу вспомогательные подразделения.
В комнату вошел лейтенант Ганиев. Полковник нанес на карте воображаемый маршрут движения второй группы нарушителей.
— Итак, скорее всего, они собираются выйти на шоссе, к районному центру... Ваше решение, лейтенант?
Ганиев смутился. Он, да и не только он — все офицеры части прекрасно знали эту черту начальника отряда: разъяснять, если нужно подсказывать, но никогда не решать за других.
— К старому посту нужно послать наряд.
— Поздно! — отрезал полковник.
— Выслать дополнительные патрули вот сюда и сюда, — предложил Ганиев, склонившись над картой.
— Хорошо, — одобрил Воронков, набивая табаком трубку. — И еще вот что: отдайте распоряжение, чтобы до прибытия капитана Демина ни одну машину, следующую вниз, дальше шлагбаума не пускать.
— Есть! — ответил Ганиев.
— И немедленно передайте то же на другие заставы.
— Есть!
— Все машины будете проверять лично, — распорядился полковник. — Если подъедет шофер Игнатюк, сообщите мне.
«Ведь это он купил билет до Актюбинска, — подумал полковник. — Надо его прощупать».
— Есть!
— Вы запомнили фамилию?
— Так точно, — подтвердил лейтенант. — Шофер Игнатюк.
Полковник отпустил Ганиева и произвел дополнительный обыск убитого нарушителя, доставленного на заставу. Обратил внимание на буханку хлеба. Попробовал ее на вес и осторожно полоснул ножом. В хлеб была запечена в жаростойкой коробке портативная радиостанция.
Телефонный звонок заставил полковника прервать работу. Он подошел к аппарату и коротко бросил в трубку:
— Слушаю!
Взволнованный девичий голос сообщил ему, что со стороны кибитки Ибрагима слышатся выстрелы, а Саттар обнаружил следы возле старого поста.
— Кто говорит? — спросил Воронков, хмуря лоб.
— Это я, Гульджан, с молочной фермы.
— Спасибо, Гульджан, — сказал полковник, вешая трубку.
Глава двадцать перваяИ ПОСЛЕДНЯЯ
Поиски шли уже на перевале.
Наконец Ральф взял след. Капитан Демин определил, что нарушители были здесь около часа назад. Значит, они движутся медленней, чем можно было предположить. Высота! Тут кому хочешь вымотает силы.
Демин тоже чувствовал усталость, и Зубарев шел с трудом.
По лункам у лыжни капитан понял, что имеет дело с двумя нарушителями. Да, собственно, неизвестные и не скрывали это. Временами след получался двойной, особенно там, где наст был твердый.
Зубарев покормил Ральфа. Овчарка приободрилась и снова повела пограничников.
Капитан предполагал, что нарушители при том темпе, каким движутся, опередили наряд всего на пять — шесть километров. Чтобы выйти на шоссе, им остается еще минут тридцать — сорок.
Зубарев бежал впереди. Демин смотрел на его широкую спину, вспомнил Обручева и подумал: какой крепкий народ эти северяне!
Пробежав километра четыре, Ральф стал сдавать.
— Сейчас овражек будет, — сказал Демин. — Там остановимся.
Но Ральф вдруг рванулся. Зубарев чуть не выронил поводок. Он заметил, как навострились уши у овчарки и поднялась шерсть. Уж нет ли кого-нибудь в овражке?