следили за спидометром и считали мили. Автомобиль оказался таким же аккуратным и эффективным, как сам Брамалл. Он словно плыл над неровной дорогой, и создавалось впечатление, что в таком же духе это может продолжаться бесконечно долго.
— Когда сестры в последний раз встречались? — спросил Ричер.
— Семь лет назад, — ответил его спутник. — После третьей командировки Сандерсон. Визит прошел не слишком хорошо. Как мне кажется, они решили больше не встречаться и с тех пор общались только по телефону.
— В какой-то момент Сандерсон была ранена, — сказал Ричер.
— Я не знал. Миссис Маккензи не упоминала о ранении.
— Возможно, она не знала, — предположил Ричер. — Сандерсон могла ей не рассказать.
— Но почему?
— Такие вещи часто случаются. Мотивы могут быть очень сложными. Может быть, она не хотела огорчать семью. Боялась показаться бесполезной. Или слабой. Чтобы сестра подумала, будто она ищет сочувствия и ей нужна помощь. Или она не собиралась выслушивать постоянные «я тебе говорила…». Складывается впечатление, что ее сестра не слишком любила армию.
— Насколько серьезным было ранение? — спросил Брамалл.
— Я не знаю, — ответил Ричер. — Мне лишь известно, что она получила «Пурпурное сердце». А это могло означать все что угодно, — от царапины до потери конечности. Или и то, и другое. Некоторые воевавшие вернулись домой в ужасном состоянии.
Одометр показывал, что они проехали восемь миль. Брамалл довольно долго молчал.
— Вы уверены, что хотите идти дальше? — спросил он наконец. — Я не могу представить себе счастливый конец. Она в жутком состоянии, или стала наркоманкой, или и то и другое. Не исключено, что она не хочет, чтобы ее нашли.
Они проехали десять миль. Местность по обе стороны дороги постепенно повышалась. Перед ними расстилались предгорья, появлялись и исчезали заросли хвойных деревьев. Небо оставалось огромным, высоким и невозможно синим; ближе к горизонту оно напоминало сапфир, а над ним было заметно темнее, словно на снимке, сделанном на пленке «Кодак». Как на краю космоса. Поднялся ветер, уносивший облако пыли за внедорожником к югу от дороги.
— Ну, и ПТСР[9], — добавил Брамалл. — Наверное, оно есть у всех.
— Да, пожалуй, — не стал спорить Ричер.
Четырнадцать миль. На склонах появились пламеневшие яркими красками осиновые рощи из сотен отдельных деревьев, сошедшихся вместе под единым куполом. Осины были единым организмом, самым большим живым существом на земле.
— Он имел в виду, что нужно проехать двадцать миль до дома или двадцать миль до конца дороги? — спросил Брамалл.
— До конца дороги, наверное, — ответил Ричер. — Во всяком случае, так было с домом Билли. Вот только он неверно оценил расстояние. На самом деле оно оказалось на двадцать процентов меньше.
— Значит, его двадцать миль могут превратиться в двадцать пять.
— Если только он не совершает ошибки в другую сторону, — заметил Ричер. — Может быть, он вообще не склонен к точности на самых разных уровнях и опирается на случайные сведения. И тогда двадцать миль превращаются в шестнадцать. Таким образом, у нас появляется отрезок в девять миль.
— Тогда логично свернуть на следующем же повороте. Едва ли их будет два на промежутке в девять миль. Это Вайоминг. Следовательно, первый поворот — наш, в какой бы момент он ни появился.
— Совсем неплохо для ФБР, — сказал Ричер.
Поворот появился в середине девятимильного отрезка, на расстоянии ровно в двадцать миль от почты. Очко в турнирную таблицу пожилого мужчины. Они свернули направо, на грунтовую дорогу, проехали через высокие ворота ранчо, на которых было начертано какое-то имя, но буквы так сильно пострадали от непогоды, что Ричер ничего не сумел прочитать. Потом примерно через милю прямо на север последовал резкий поворот на запад, между деревьями. Дальше дорога не просматривалась.
Брамалл остановил машину.
— С моей точки зрения, это совершенно нормально, — сказал он. — Я подъезжал к сотням домов. Иногда раздавались крики или лаяли собаки, но никто ни разу в меня не стрелял. Нам следует обсудить, как это может измениться теперь, когда ты сидишь рядом со мной.
— Ты хочешь, чтобы я дальше пошел пешком? — поинтересовался Ричер. — Так ты будешь чувствовать себя в безопасности?
— Мы обсуждаем тактику. В самом худшем случае Билли завладел не только бизнесом, но и домом Портерфилда, и сейчас он там. Ведь его не было в его собственном доме.
— И зачем ему два дома?
— Некоторым людям нравится, — заметил Терри.
— Но только не на расстоянии в двадцать миль друг от друга. Они покупают дом у озера, — сказал Ричер.
— У Портерфилда не было наследников или родственников. Почему бы Билли не занять его дом?
— Это не имеет значения. — Ричер покачал головой. — Как и то, находится там сейчас Билли или нет. Он не прослушал телефонное сообщение. Билли ничего обо мне не знает. Он подумает, что мы мормоны.
— Мы одеты не как мормоны, — возразил Брамалл.
— Ну, тогда нужно постучать в дверь. Так, на всякий случай. Если он дома, скажи ему, что ты мормон, а также занимаешься уборкой снега и хочешь предложить ему страховку на случай глобального потепления.
Внедорожник поехал дальше. Дорога шла по заросшим лесом склонам еще пять миль, неизменно неровная, с глубокими рытвинами в некоторых местах, старым гравием и плоскими камнями размером со стол. «Тойоту» мотало из стороны в сторону, но машина упорно ползла вперед. До самого конца, когда возник резкий подъем и они оказались на плато размером со стадион, заросшем деревьями, и увидели дом, стоявший на трети расстоянии от начала плато.
Низкий длинный бревенчатый дом с широкими подъездами со всех сторон стоял в центре слегка облагороженного акра, за невысокой оградой из столбиков и проволоки, сильно потрепанных ветрами и непогодой. Брамалл проехал вперед и припарковался на значительном расстоянии от дома. На перилах крыльца остались обрывки желтой полицейской ленты, как если б дом огородили, посчитав местом преступления.
— Но ведь это не место преступления, — заметил Терренс. — Портерфилд умер в лесу.
— Его нашли в лесу, — напомнил Ричер. — Может быть, шериф посчитал, что все произошло иначе. Мы знаем, что он обыскивал дом и обнаружил машину с большим пробегом и десять тысяч долларов в шкафу.
— И где Билли сейчас?
— А зачем нам из-за него беспокоиться?
— Мне беспокоиться нет нужды, — сказал Брамалл. — Но тебе следует. Скорпио приказал ему убить тебя.
— Билли здесь нет. Каковы шансы? К тому же он не получил сообщения. Он не знает, что Скорпио сообщил мне имя Портерфилда. Так зачем ему приезжать в этот дом? Каковы шансы, что мы вообще его найдем? Кто знал, что старик с почты умеет так хорошо определять расстояния? Билли находится в каком-то другом месте, а здесь пусто.
— Ладно, — сдался Брамалл.
Он вышел из машины и направился к дому, чтобы постучать в дверь.
Решительной походкой.
Ричер видел, как он стучит, и услышал четкий громкий звук, долетевший до него через мгновение из-за разделявшего их пространства, как в паршивой звуковой дорожке фильма.
Ричер видел, что Терри вежливо отошел на шаг назад.
Никто не вышел открыть ему дверь.
Нигде никакого движения.
Брамалл снова постучал.
С таким же результатом.
Бывший фэбээровец вернулся в машину и сел за руль.
— Там пусто, — сказал он.
— Как ты относишься к тому, чтобы зайти в дом? — спросил Ричер.
— Дверь заперта.
— Мы можем разбить окно.
— Нам следует задать себе вопрос: кто сейчас владеет домом? Возможно, округ. Весьма вероятный вариант. Из-за неоплаченных налогов. А взлом и проникновение во владение округа — это серьезный шаг. С чиновниками лучше не связываться.
— Может быть, ты уловил подозрительный запах или тебе показалось, что ты что-то слышишь? Например, крик о помощи. Нечто, позволяющее произвести обыск без ордера. Ты слышал?
— Нет, — ответил Брамалл.
— Ты в отставке, — сказал Ричер. — Тебе больше нет необходимости придерживаться глупых правил агентов ФБР.
— А каким был бы армейский подход? Все сжечь?
— Нет, так поступила бы морская пехота. А армия внимательно осмотрела бы все снаружи, а потом ей улыбнулась бы удача, и кто-то обнаружил бы разбитое стекло — возможно, достаточно давно или совсем недавно, — из чего следовало бы, что внутри могут происходить чрезвычайные события, а потому следует все проверить. Не думаю, что Верховному суду удалось бы это оспорить.
— Достаточно давно или только что? — поинтересовался Брамалл.
— Очевидно, любые звуки, которые ты услышал, появились после того, как я наступил на битое стекло, оставшееся на крыльце после неизвестного предыдущего инцидента. Они напоминают звук только что разбитого стекла. Распространенное заблуждение.
— Стандартный трюк ФБР, — проворчал Брамалл. — Мы не такие уж дураки.
— Некоторые из вас проходили у нас стажировку.
— А некоторые из вас проходили стажировку в нашем ведомстве.
— Я намерен внимательно осмотреть все здесь, — заявил Ричер.
И вышел из машины.
Глава 18
Дом был большим, но простым для осмотра, поскольку по всему периметру его окружала аккуратная, ровная и добротная веранда, а на нее выходили все двери и окна первого этажа, причем на удобной для того, чтобы заглянуть внутрь, высоте. Ричер начал с двери, в которую стучал Брамалл. Она была из толстого прочного дерева и оказалась надежно запертой — чтобы ее взломать, пришлось бы приложить слишком много усилий. Поэтому Ричер двинулся дальше, к окну в коридор, рассчитывая, что здесь ему не придется прикладывать серьезных усилий, чтобы попасть внутрь. Вот только окно находилось в передней части дома, и даже в необитаемой местности Вайоминга древние участки его мозга тут же отправили ему предупреждение. Вламываться в чужой дом со стороны главного входа всегда плохо и может грозить неприятностями как во время самого проникновения, так и потом. Зачем оставлять следы вторжения на виду? Их будет немного: аккуратная, размером с локоть крупного мужчины, дыра в стекле и разрезанная москитная сетка, болтающаяся на ветру. Ничего больше. Не очень заметно. Но может оказаться достаточно, чтобы привлечь внимание прохожего. Всегда лучше, чтобы это случилось позже, а не раньше, и на то имеется множество причин.