— Сапоги в шкафу — это та самая вещь, верно? — спросил Ричер. — Она проводила здесь некоторое время.
— Если это она. Вполне мог быть кто угодно.
— Согласен. — Ричер кивнул. — Но теперь у нас есть улика, говорящая о том, что парень, о котором два человека сказали, что он жил один, на самом деле имел подругу. И этот факт заслуживал хотя бы небольшого расследования, когда выяснилось, что парень мертв. Наверное, мы можем простить шерифа за предвзятое мнение — могу поспорить, что у любого жителя Вайоминга есть такой шкаф. Трудно обратить внимание на то, что видишь постоянно. Но тот, кто побывал здесь после, не мог не заметить этой детали. Свежий взгляд. Поэтому у меня появился вопрос: кто они? И чем занимаются. Может быть, они ничего не искали, а просто проникли сюда, чтобы что-то взять и быстро уйти. Вероятно, так все и произошло. Больше ничего не тронуто.
— Нужно проверить другие шкафы, — предложил Брамалл.
Напарники так и сделали, но ничего не нашли, за исключением вещей Портерфилда. Они пришли к выводу, что он любил синие джинсы и не видел ничего страшного в том, чтобы стирать вещи до тех пор, пока они не станут совсем ветхими.
Женской одежды они нигде не обнаружили. Ни платьев, ни блузок, ни брюк.
— Почему она оставила только сапоги? — спросил Брамалл.
— Она ушла в начале весны. И месяц их не надевала. Наверное, просто забыла про них. Или оставила сознательно. Может быть, собиралась купить новые. Но она здесь была. Кто-то был. Портерфилд жил не один. Во всяком случае, не все время.
— Это слишком серьезные выводы, основанные всего лишь на одной паре сапог.
— Могу поспорить, мы найдем еще.
И они нашли. Не слишком много. После двух часов поисков их улов выглядел весьма скромно. Достаточно убедительным, но не позволяющим сделать окончательные выводы. Они сэкономили время, не обращая внимания на то, что находилось на виду, но заглядывая внутрь вещей, за мебель и под разные предметы.
Между диванными подушками они нашли женскую расческу из розового пластика. С широко расставленными зубцами. Не так, как в обычной расческе — половина на половину. В ванной комнате имелось две раковины, каждая с отдельной мыльницей, и в одной лежало сильно пахнущее туалетное мыло, в другой — обычное. Кроме того, там висели два комплекта полотенец. А в комнате для сушки одежды обнаружилась пара женских спортивных носков. Маленький размер, розовый цвет, хлопья пыли…
Они нашли доказательства, которые искали.
Недостаточно для суда. Но на определенные мысли наводило.
— Она была здесь, — заявил Ричер. — Или кто-то другой. Во всяком случае, некоторое время. Может быть, она приезжала и уезжала. Однако бывала здесь достаточно часто, чтобы оставить след. А когда уехала окончательно, то сделала это стильно. Порвала все связи. Хотела что-то доказать. Все осмотрела и собрала свои вещи, которые сумела найти, оставив только то, что куда-то завалилось. Вроде расчески. Ну, и мыло она не могла взять. В тот момент оно было влажным и скользким, и она не собиралась бросать его в пакет с одеждой. А полотенца она не считала. И кто бы стал? Она забыла теплые сапоги. Но больше всего мне понравились носки.
— Почему? — спросил Брамалл.
— Они доказывают, что у нее две ноги. «Пурпурное сердце» могло означать что-то совсем плохое.
— Если это она, — настаивал на своем Брамалл.
— Предположим, она. Время от времени Портерфилд приезжал к ней. Где она могла жить? Насколько далеко отсюда? Представь, что ты — Портерфилд. Насколько далеко ты поехал бы, чтобы с кем-то переспать?
— Это зависит…
— От чего?
— От многих вещей.
— Давай смотреть на светлую сторону, — предложил Ричер. — Может, она была не мисс Америкой, но вполне себе симпатичной женщиной.
— Это Вайоминг. Они проезжают эпические расстояния, чтобы купить хлеб. Ну, а дорога к подружке может занять два часа. Сотня миль.
— Такой вариант нам не помогает, — сказал Ричер. — Это слишком большая площадь, которую не охватить.
Брамалл кивнул:
— Я собирался сказать, что нашим следующим шагом должна стать беседа с соседями Портерфилда. Однако не представляю, что это значит здесь. Все живут на расстоянии в двадцать миль друг от друга. Могу поспорить, они никогда не встречаются.
— Однако зависят друг от друга, — возразил Ричер. — Предположим, у них случается несчастье. Кому они позвонят? В полицейский департамент или пожарным, которые находятся в двух часах езды? Или ближайшему соседу, который сможет приехать через пятнадцать минут? Возможно, именно так люди живут в сельской местности? И у соседей более близкие отношения, чем мы думаем? Может быть, они хорошо друг друга знают и им есть что нам рассказать.
— Ты настроен весьма оптимистично.
Ричер не ответил. Он находился на кухне, возможно бессознательно чувствуя, что должен держать выход перед глазами. Открытое окно с разбитым стеклом и вырванным экраном. Снаружи внутрь задувал прохладный ветер, который приносил с собой разные звуки. Большинство из них были совершенно безобидными — ветер в кронах деревьев, шум крыльев крупных птиц, пролетающая мимо пчела, замершая в воздухе, а потом продолжившая полет.
Но один звук отличался.
Очень короткий и далекий. И едва слышный. Всего лишь фрагмент. Слабый шорох, хруст или шлепок. Маленькая часть местных звуков. Звуков Вайоминга. Как и все другие, эти состояли из различных компонентов. Как ДНК.
С участием гравия.
И камней.
И резины.
— Нужно уходить, — сказал Ричер. — На подъездной дороге появилась машина.
Первым из дома выбрался Брамалл. Вероятность того, что он застрянет, была меньше. Ричер успешно последовал за ним, после чего Терри засунул руку внутрь и закрыл окно. Затем они поспешили к передней части дома.
Пока никто не появился.
— Нам лучше сесть в машину, — предложил Брамалл. — На всякий случай.
— Если появятся сомнения, дави их, — сказал Ричер.
Они сели в «Тойоту», и Брамалл включил двигатель.
Пикап преодолел последний подъем и покатил через плато.
Грузовичок «Форд», с небольшим полицейским трейлером. Чистая и блестящая краска. Все белое, за исключением дверей, которые украшали золотые звезды в два фута в высоту и два в ширину, поверх которых по дуге шла надпись с названием округа, а снизу — снова по дуге, другая надпись: «Департамент шерифа». Это немного напоминало кольцо Вест-Пойнта.
Шериф Коннелли.
Коннелли припарковался рядом с «Тойотой», под углом, на некотором расстоянии — но так, чтобы перекрыть ей возможность быстро уехать, подумал Ричер. Шериф все хорошо рассчитал. Не столь очевидно, но «Тойоте» пришлось бы сдать назад и обогнуть полицейский автомобиль по дуге.
Коннелли опустил стекло. Он даже в машине не снял шляпу — в высокой кабине вполне хватало места.
Ричер опустил свое стекло. Он находился ближе к шерифу.
— Вы сказали, что не имеете отношения к Портерфилду, — заговорил Коннелли.
— Так и есть, — ответил Джек.
— Однако вы возле его дома.
— Женщина, которую я разыскиваю, жила здесь по крайней мере несколько месяцев. Я пытаюсь понять, куда она могла отсюда направиться.
— Портерфилд жил один.
— Не всегда.
— Вы были внутри дома? — спросил Коннелли.
— Да, — ответил Ричер.
— Как?
— Туда кто-то забрался больше года назад. Мы воспользовались тем же путем.
— Вы совершили взлом?
— Вы обыскивали дом после смерти Портерфилда. Вы нашли то, что нашли, заперли дом и уехали. Потом объявился кто-то другой и забрался внутрь через окно.
— Покажите, — велел шериф.
Они вышли из машин и направились к дальнему углу дома. Коннелли долго и внимательно изучал разбитое окно, а затем поднял вырванный москитный экран и приложил его к окну, словно пытался воссоздать картину взлома. Потом потер плесень между указательным и большим пальцами и понюхал ее.
— Вполне могло пройти полтора года, — заметил шериф и после паузы добавил: — Как там внутри?
— Никакого беспорядка, ничего не перевернуто и не сломано. Это не ограбление и не сквоттеры.
— Почему вы думаете, что в доме жила женщина? — спросил полицейский.
Они подошли к перилам крыльца и посмотрели на деревья и горы, раскинувшиеся перед ними. Брамалл рассказал про сапоги, расческу, мыло, полотенца и маленькие розовые носки.
— Ну, сапоги ничего не значат, — сказал шериф. — Они могли остаться с давних времен. Двадцать лет назад у него могли быть племянницы или кузины, приезжавшие сюда зимой и летом. Такие вещи могут валяться в доме очень долго.
— Но?.. — подал голос Ричер.
— Я готов признать, что совершил ошибку. Мне нравятся полотенца и мыло. И две раковины всегда означают пару, а если одно мыло с сильным запахом, то речь о мужчине и женщине. К тому же полотенца и мыло — вполне современные улики. Именно так выглядела комната в тот день, когда умер Портерфилд. Наверное, я это пропустил. Но в то время там никто не появился. Как и потом. Все указывало на то, что Портерфилд жил один и ни с кем не встречался. В таком случае где находилась женщина тогда и где она сейчас?
— Мы пытаемся получить ответ, — сказал Брамалл.
— Если это та же женщина, — заметил шериф.
— У нас нет оснований считать, что это не она, — заявил Ричер.
— Кольцо, которое вы мне показали, было очень маленьким, — вспомнил Коннелли.
— Да, — ответил Ричер.
— И вы делаете вывод на основании размера носков? Они могли сесть после стирки.
— Но сапоги остались прежними, — заверил Ричер полицейского. — И они тоже очень маленького размера.
— Где она служила? — спросил Коннелли.
— В Ираке и Афганистане, пять миссий.
— Сильная личность, — заметил шериф.
— Вы даже не представляете, насколько, — сказал Ричер.
— Если это та же женщина.
— Такое возможно.
— Но станет ли такая женщина пользоваться мылом с сильным запахом и носить розовые носки после возвращения домой? — спросил Коннелли.