— Я уверен, что она стала бы вести себя именно так. Ради подобных вещей люди и возвращаются домой.
Коннелли повернулся и посмотрел на дом. На разбитое окно.
— Я знаю. — Ричер кивнул.
— Что вы знаете?
— Мы тоже не можем сообразить, кто мог сюда забраться, — сказал Ричер. — Это грамотная профессиональная работа. Аккуратный взлом, внутри ничего не потревожено. Возникает ощущение, что здесь побывал хорошо подготовленный человек. Возможно, он представлял правительство. Однако это смешно.
— Главным образом из-за того, что правительство не могло интересоваться Портерфилдом, — сказал шериф. — Какую бы роль он ни играл, Портерфилд был пешкой. К тому же правительственное агентство сначала обратилось бы ко мне. Элементарное проявление вежливости, не говоря уже о том, что я мог бы оказать практическую помощь. Особенно в данном случае. У меня есть ключи.
— Ну, тогда мелкие современные преступники стали работать аккуратнее, — заметил Ричер.
— У меня такого ощущения не возникло, — возразил Коннелли.
— Тогда кто это мог быть?
— Возможно, серьезные преступники. Те, что способны нанять надежных исполнителей, — сказал шериф.
— И что они могли хотеть от такой мелкой сошки, как Портерфилд? — спросил Ричер.
Коннелли не ответил.
— Мы приносим свои извинения за незаконное проникновение, — заговорил Брамалл. — Мы не хотели выказывать неуважение к властям округа.
— Я не в силах помочь вам с поисками женщины, — сказал полицейский. — Нет никаких улик, указывающих на преступление. Я не могу предъявить мыло и полотенца в суде — бюджет округа не в состоянии позволить себе такое. Я сожалею. У меня попросту нет людей.
— А кто может нам помочь? — спросил Терри. — Соседи?
— Вполне возможно. Я — местный шериф, но никого из них не знаю. Более того, я здесь лишь второй раз в жизни. Это тихий уголок. Все мое внимание сосредоточено в тех местах, где шумно.
— Нам пора, — сказал Брамалл. — Шериф, спасибо за то, что уделили нам время.
В этот момент в трехстах милях, в Рапид-Сити, Южная Дакота, Глория Накамура сидела в своей синей машине, стоявшей на перекрестке так, чтобы иметь возможность наблюдать за задней дверью прачечной Скорпио. Она находилась здесь уже почти два часа, но так и не увидела ничего интересного.
До этого момента.
В переулке появился «Харлей» с номерами штата Монтана, и грохот двигателя эхом отразился от стен. Мотоциклист заглушил его и соскочил с седла. Задняя дверь прачечной распахнулась, и он вошел внутрь.
Накамура сделала пометку в блокноте.
Через четыре минуты мотоциклист вышел из прачечной, сел в седло и завел двигатель. Грохот наполнил переулок, и он уехал. Глория сделала запись.
А потом вернулась в участок.
Брамалл и Ричер сели во внедорожник, выбрались на грунтовую дорогу и покатили на запад, где, как они рассчитывали, жила основная часть соседей Портерфилда, сколько бы их ни было. Терренс смотрел на левую сторону, а Джек следил за правой. Они договорились, что свернут на первом же повороте, потому что, по определению, это будет ближайший сосед Сая.
Первый поворот появился через одиннадцать миль. Слева. Они едва не пропустили его — обычная и незаметная дорога извивалась между деревьями и поднималась вверх, довольно узкая в некоторых местах, но более ухоженная, чем у дома Портерфилда. Внедорожник катил по ней больше трех миль, а потом деревья неожиданно расступились, и они оказались на открытой плоской земле с видом на восток. На каменном фундаменте стоял одноэтажный дом, обшитый коричневыми досками, местами покоробившимися и ставшими серебристыми от времени. В дом вело крыльцо с древними деревянными стойками, которые удерживали перила. На крыльце стояла старая церковная скамья — на ней можно было посидеть и подышать свежим воздухом, греясь в лучах утреннего солнца.
Брамалл припарковался на значительном расстоянии от дома и проверил телефон.
— Две черточки, — сказал он. — Здесь очень хорошее покрытие. Она могла звонить откуда угодно.
Они собрались выйти из машины, но дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышла женщина — должно быть, услышала, как они подъехали. Эта женщина выглядела жилистой и сильной, у нее была обветренная и темная от загара кожа; одежда — выцветшее красное платье, прикрывавшее голые ноги, и ковбойские сапоги. На вид ей было лет сорок, но Ричер не стал бы высказывать определенное мнение на этот счет. А если б пришлось, сказал бы, что ей тридцать, чтобы не обидеть, но не слишком удивился бы, если б узнал, что ей пятьдесят. Она стояла, упираясь руками в бока, и смотрела на них. Без враждебности. Пока.
— Она думает, что мы мормоны, — сказал Брамалл.
Ричер вышел из машины и поднял руку. Универсальный жест. Не вооружен. Дружелюбен. Женщина кивнула, частично отвечая, частично спрашивая. Терри тоже вылез наружу, и они с Ричером подошли немного ближе к дому и остановились на приличном расстоянии от крыльца.
— Мэм, мы разыскиваем пропавшую женщину, которая, как мы думаем, одно время жила с вашим соседом Саем Портерфилдом, — сказал Ричер. — Вы не могли бы рассказать нам о ней?
— Вам лучше зайти, — предложила женщина. — У меня в кувшине лимонад.
Глава 20
Ричер и Брамалл последовали за женщиной в дом. Стены в комнатах были обиты теми же досками, что и снаружи, но отполированными и не пострадавшими от погоды. Кухня оказалась темной, с низким потолком. Хозяйка разлила лимонад по стаканам, и они уселись за стол.
— Вы частные детективы? — спросила она.
— Я — да, — ответил Брамалл.
Женщина перевела взгляд на Ричера.
— Я военный следователь, — сказал тот.
Что было правдой — в историческом аспекте.
— Сай умер в прошлом году или в позапрошлом? — спросила она.
— В прошлом, — ответил Ричер. — В начале весны.
— Я не очень хорошо его знала. Мы встречались всего раз или два. Он показался мне человеком, склонным к одиночеству, постоянно куда-то уезжавшим и приезжавшим.
— А как он зарабатывал на жизнь?
— Никто из нас не знает.
— Нас? Вы говорили о нем с другими людьми? — спросил Ричер.
— Да, так часто поступают соседи. Если вам это не нравится, мистер, отправляйтесь жить на Луну.
— И так думали все?
— Мы считали, что он одиночка, который постоянно куда-то уезжает и приезжает.
— И никто не видел женщину, которая с ним жила?
— Ни разу, — сказала хозяйка дома.
В ее голосе прозвучала уверенность.
— А слышали вы когда-нибудь имя Серена? — задал Ричер новый вопрос.
— За всю жизнь?
— Здесь, недавно.
— Нет, — ответила женщина.
— А Роуз?
— Нет.
— Сандерсон?
— Нет.
— Мы нашли кое-какие вещи в доме Портерфилда.
— Какого рода?
— Случайные предметы женской одежды и туалетные принадлежности. Совсем немного. Очень слабые улики.
Женщина промолчала.
— Насколько слабые? — поинтересовалась она после паузы.
— Ванной комнатой пользовались два человека.
— Ха, — сказала хозяйка.
— И что это значит?
— Это значит, что однажды у меня возникли сомнения. Но в конце концов я решила, что ошиблась.
— А почему у вас возникли сомнения? — уточнил Ричер.
— Я направлялась по грунтовой дороге к повороту на Мьюл-Кроссинг. Он ехал навстречу, в сторону дома. Тут редко встречаешь другую машину. Это сразу вызывает любопытство. Заставляет вернуться на свою полосу, ну и так далее. Ты не хочешь ни с кем столкнуться. В результате мы разъехались. Наверное, помахали друг другу. Ничего особенного. Вот только мне показалось, что я заметила на пассажирском сиденье рядом с ним девушку. Так, мимолетное впечатление. Она сгорбилась и отвернулась, вжавшись в сиденье. Я не видела ее лица.
— Сколько ей было лет?
— Не слишком молодая. Не девочка. Но миниатюрная и проворная. Так мне показалось. Она сильно извернулась, чтобы спрятать от меня лицо.
— Странно.
— И еще почему-то серебро… Вот, что я запомнила. Серебристый цвет.
— Еще более странно, — заметил Ричер.
— И я так подумала. Некоторое время меня это занимало. На следующий день я туда поехала. Взяла с собой пирог. Сказала, что у меня лишний. На самом деле я хотела проверить. Тогда рассказывали самые разные истории. Торговля людьми, споры об опеке над детьми… Я подумала: а вдруг он занимается подобными делами? Или она просто его подружка. Кто знает? Может, они поссорились в машине. Я решила, что они уже помирились и он нас познакомит.
— И что было дальше? — спросил Ричер.
— Портерфилд повел себя странно. Ему понравился пирог. Он был сама вежливость. Однако не пригласил меня в дом. Мы стояли на крыльце. Он закрыл за собой дверь, и я не могла заглянуть внутрь. И он не особенно поддерживал разговор. Я попыталась намекнуть на женщину, которую видела в машине. Сказала, что пирог слишком для меня большой. Я давала ему шанс сказать, что он разделит его с подругой. Но он им не воспользовался. Заявил, что завернет второй кусок в алюминиевую фольгу и съест через пару дней.
— А какой был пирог? — поинтересовался Ричер.
— С клубникой, — ответила женщина. — На рынке продают очень вкусные пироги. Именно туда я и направлялась, когда встретилась с ними на дороге.
— И что произошло дальше?
— Ничего. На этом все закончилось. Я не могла бесконечно стоять на крыльце. Сказала, мол, ладно, мне пора, а он поблагодарил за пирог и практически выпроводил меня из своих владений.
— И какой вы сделали вывод? — спросил Ричер.
— Все дело было в том, как он стоял. Он загораживал меня от дома. Он там что-то прятал. Или кого-то. Потом я стала размышлять о том, что видела в его машине, когда мы встретились на дороге. Может быть, она прятала лицо от меня, а не от него, потому что он ей так велел. Словно хотел сохранить ее в тайне.
— И вы так ничего и не узнали?
— Я больше никогда его не видела. Он умер месяц спустя. И никто никогда не говорил о его вдове или подруге. Или о сексуальной рабыне, или о заложнице. Ну в конце концов я решила, что ошиблась. А потом и вовсе забыла. Время проходит…