— Зачем?
— Сейчас люди, зависящие от наркотиков, уже начали испытывать их нехватку, причем весьма болезненно. Вероятно, у кого-то есть друзья, которые согласятся поделиться с ними дозой. Полагаю, другие приедут в город, чтобы попытаться добыть «дурь» там. Остальные отправятся в отделение «Скорой помощи» и станут жаловаться на страшную зубную боль. Или скажут, что у них ужасно болит спина. То, что невозможно проверить. Но боль — это серьезно, поэтому врачу придется поверить им на слово и выписать рецепт на что-то хорошее. Нам следует выяснить, побывала ли там Роуз. Вы похожи на нее, и, возможно, они ее вспомнят. Это как лицо человека на щите с объявлениями о пропавших без вести.
— Я чувствую себя так, словно предаю сестру. Я готова принять, что она стала наркоманкой…
— Это игра с вероятностями. Нам нужно с чего-то начать.
Маккензи долго мочала.
— Ладно, поехали, — согласилась она наконец.
Брамалл завел мощный восьмицилиндровый двигатель и по широкой дуге выехал на начало подъездной дорожки. Они повернулись спиной к плоскому участку площадью в ярд и коричневому дому с древней резной работой и церковной скамьей и приготовились терпеть три жуткие мили, отделявшие их от грунтовой дороги.
Именно в этот момент на дорожке появилась женщина, привозившая пирог с клубникой Портерфилду. Женщина, которая здесь жила. Она вернулась домой с рынка на своем внедорожнике. Терри остановился и отъехал назад, чтобы пропустить ее. Однако она притормозила рядом с ними и опустила стекло.
Брамалл опустил стекло со своей стороны.
Как и Ричер.
Женщина узнала в них вчерашних гостей и осторожно кивнула, а потом посмотрела на Маккензи. И не узнала ее. Никакой реакции. Ничего. Точная копия. Человеческий рекламный щит.
Незнакомка.
— Как я могу вам помочь? — спросила она.
— Мы приехали проверить несколько вещей, связанных с тем, о чем мы вчера с вами беседовали, — сказал Ричер. — Мы не знали, что вас нет дома.
— Нет, знали. Я проехала мимо вас на повороте.
— Возможно, мы не заметили.
— Вы — частные детективы. Вы должны замечать такие вещи.
— Мы ищем пропавшую женщину, — сказал Ричер. — Может быть, мы отвлеклись.
— Что вы хотите проверить?
— Мы собирались спросить о вашей встрече с Портерфилдом, — ответил Ричер. — У него были какие-нибудь увечья?
— Я так не думаю.
— Две руки, две ноги?
— Конечно.
— Он прихрамывал?
— Я так не думаю.
— У него была нормальная речь, он производил впечатление разумного человека?
— Он был очень обходительным и вежливым.
— Хорошо, — сказал Ричер. — А теперь я хочу спросить вас о том эпизоде на грунтовой дороге, когда вы видели машину Портерфилда. Вы можете еще раз рассказать о нем?
— В машине больше никого не было. Я ошиблась.
— Предположим, что не ошиблись. Что вы видели?
Женщина ненадолго задумалась.
— Все произошло очень быстро, — ответила она. — Две машины проехали навстречу друг другу, ничего больше. И дул сильный ветер, как во время песчаных бурь.
— И все же, — настаивал Ричер. — Что вы видели?
Его собеседница снова ответила не сразу.
— Девушка отвернулась, — сказала она. — И серебристый цвет.
— И вы это запомнили.
— Я удивилась.
— Вы когда-нибудь видели что-то похожее прежде?
— Никогда.
— А после того случая?
— Никогда.
— Вы совершенно уверены? — спросил Ричер. — Может быть, в другой машине, в которой сидел один человек… Может быть, она ехала на запад отсюда…
— Никогда, — повторила женщина. — Вы что, смеетесь надо мной?
— Нет, даю вам слово. А теперь — другой вопрос. Вы позволяете другим людям пользоваться вашей подъездной дорожкой в любое время, когда они захотят?
— Кроме вас?
— Намек понят, — сказал Ричер. — Но при обычных обстоятельствах пользуются ли другие люди вашей дорожкой и лесными тропами?
— Нет.
— Вы не станете им разрешать?
— А зачем?
— Вы когда-нибудь видели, чтобы такое случалось? Кто-то вторгался в ваши владения?
— Никогда, — в четвертый раз ответила соседка Портерфилда. — Что происходит?
— Настоящая причина, по которой мы оказались здесь, состоит в том, что мы преследовали внедорожник. А он вроде как убегал. Внедорожник свернул на вашу подъездную дорожку и скрылся по одной из лесных дорог. Мы не знаем, по какой именно.
Женщина огляделась по сторонам.
— Он сбежал отсюда?
— Такие вещи уже случались прежде?
— Никогда, — в очередной раз повторила она. — Как такое могло случиться? Откуда кто-то мог знать, что мои лесные дороги куда-то ведут?
«Вест-Пойнт», — подумал Ричер. В те времена, когда чтение карт было искусством, спасающим жизни.
— Ну и куда же ведут ваши лесные дороги? — спросил он вслух.
— Куда угодно. Если есть желание, можно поехать в Колорадо… Кого вы преследовали? Должно быть, они запаниковали, если свернули сюда.
— Мы думаем, что за рулем была женщина.
— Ладно.
— Она выглядела миниатюрной, и она отвернулась. Мы не видели ее лица.
Соседка Сая промолчала.
— И мы заметили серебристый цвет, — добавил Ричер.
— О господи! — прошептала она.
— Все так, как видели вы.
— Здесь?
— Мы преследовали ее машину до вашего дома.
— Теперь у меня будут кошмары, — сказала женщина.
Они оставили ее у дома, сами же поехали к грунтовой дороге, а потом по двухполосному шоссе, ведущему в Ларами. Больница находилась рядом с университетом. Возможно, они были связаны. В кабинете неотложной помощи ждали своей очереди семь пациентов. Двое из них вполне могли страдать от отсутствия Билли. Они жутко дрожали и потели. Весьма вероятный диагноз. Остальные пятеро, видимо, были студентами. Все семеро подняли головы, как делают люди, сидящие в очереди, проверяя вновь прибывших.
В том числе и Маккензи.
Ни малейших признаков узнавания.
Как и у дежурной медсестры. Джейн спросила у нее про пациентку по имени Роуз Сандерсон, и предупредительная женщина проверила экран, улыбнулась ободряющей улыбкой, все это время глядя Маккензи в глаза, открыто и искренне, с жалостью и состраданием.
И без тени узнавания.
Джейн отошла от столика.
— Ладно, либо у нее есть друзья, готовые поделиться наркотиком, либо она сейчас в городе пытается достать дозу.
Они поехали на угол Третьей и Гранд и стали проверять квартал за кварталом, пытаясь отыскать подходящую комбинацию — два плохих бара и приличное место, где можно поесть, расположенные так, чтобы из одного наблюдать за остальными двумя. Им было необходимо поесть, но Маккензи не хотела прерывать наблюдение даже во время еды, хотя бы за двумя местами, где могла появиться Роуз. Они нашли кафе напротив двух ковбойских баров с неоновыми рекламами пива за немытыми окнами, и решили, что там могут продавать наркотики. Ковбои любят таблетки от боли не меньше, чем все остальные. Может быть, даже больше — из-за несчастных случаев на родео и полученных там травм, не говоря уже об обычных падениях с лошадей.
Кафе оказалось вполне современным, с большим выбором полезных соков и сандвичей, которые, как показалось Ричеру, составлял слепой из совершенно случайных ингредиентов. В хлебе были огромные зерна. Похоже на смесь опилок с шариковыми подшипниками.
Брамалл пошел помыть руки, оставив Маккензи и Ричера вдвоем за столиком. Джейн сняла куртку и повернулась, чтобы повесить ее на спинку стула. Потом посмотрела на Джека. Бледная безупречная кожа, идеальные пропорции, тонкие черты лица. Зеленые глаза, полные печали.
— Я приношу вам свои извинения, — сказала Маккензи.
— За что? — спросил Ричер.
— За мое поведение во время нашего знакомства. Я сказала, что вы производите впечатление человека, охваченного маниакальной идеей. Может быть, с психическими отклонениями.
— Кажется, это сказал я, — заметил Ричер.
— Только из-за того, что вы считали, будто я так подумала.
— У вас были все основания.
— Может быть, — сказала женщина. — Но я рада, что вы здесь.
— А я рад это слышать.
— Мне следует заплатить вам, как мистеру Брамаллу. По такой же ежедневной ставке.
— Я не хочу, чтобы мне платили, — ответил Ричер.
— Вы считаете, что добродетель — уже награда?
— Мне мало что известно о добродетели. Я лишь хочу узнать, что произошло. Я не могу поменять деньги на внутреннее удовлетворение.
Вернулся Брамалл, и они поели, продолжая вести наблюдение через окно.
Они ничего не увидели.
Маккензи расплатилась по чеку.
— Есть еще бар, за которым мы можем понаблюдать? — спросил Ричер.
— Такой, как эти? — уточнил Терри.
— Возможно, немного лучше. Там может оказаться кто-то, с кем нам стоит поговорить.
Джек провел своих спутников один квартал в сторону железнодорожных путей, а потом они прошли еще два квартала к бару, где имелось зеркало с пулевым отверстием. Тот же парень сидел за тем же столиком, с такой же бутылкой с длинным горлышком. Предупредительный или назойливый, сующий нос в чужие дела или местный эксперт, полный специальных знаний, или все вместе. Его столик был рассчитан на двоих, поэтому Маккензи села напротив, а Ричер и Брамалл встали у нее за спиной.
— Вы спрашивали про Мьюл-Кроссинг, — сказал парень.
— Верно, — ответил Ричер.
— Вам удалось его найти? Или вы моргнули и все пропустили?
Он говорил с Ричером, но не сводил глаз с Джейн. Впрочем, его не стоило за это винить. Масса растрепанных волос, лицо, глаза, хрупкое изящное тело, тонкая белая блузка…
Никаких признаков узнавания.
— Я его нашел, — сказал Ричер. — Более того, мне рассказали интересную историю. Полтора года назад медведь съел там одного человека.
Парень сделал большой глоток из бутылки и стер пену с губ.
— Сеймур Портерфилд, — сказал он.
— Вы его знали? — спросил Ричер.
— Мой приятель чинил его крышу, когда она протекала. Это случалось почти каждую зиму, потому что дом построен неправильно. Я слышу много всего разного и знаю, какой была земля прежде. Целые акры принадлежали железной дороге, хотя путей рядом никто не видел. Какая-то афера, которую провернули больше ста лет назад. Периодически какой-нибудь богатый человек с Востока получал наследство, приезжал сюда и строил себе дом. В случае с Портерфилдом это был его отец. Он выбрал современный стиль — видимо, именно по этой причине крыша и текла. Позже он умер, и дом по завещанию отошел Портерфилду. Наверное, тот решил, что ему нравится простая жизнь, потому что переехал сюда и стал жить здесь.