— Я вам говорила.
— Вы сказали, что она станет стрелять в парня еще до того, как тот поставит ногу на ее крыльцо, в то время как вы немного подождете. Она могла бы остаться дома и делать то же самое.
— У меня такое впечатление, что я в кабинете психиатра, — сказала Маккензи.
— Тогда откиньтесь назад и представьте, что вы актриса из фильма. Предположим, в отеле есть бар. Вы бы угостили меня чашкой кофе. Черный, без сахара. Или пивом, если у них нет кофе. Местного производства, в бутылке. А вы пьете какое-то диковинное местное белое вино. Из-за Лейк-Форест, Иллинойс. Сейчас мы сидим за столиком и разговариваем. Я спрашиваю, почему Роуз пошла в армию, и вы мне отвечаете.
— Она хотела сделать свою жизнь достойной. Оказалось, что книга сказок — ложь. Наш отец был не самым мудрым человеком в округе. Сначала мы говорили себе, что некоторые вещи — это просто дань традиции. В конце концов, он был адвокатом, а адвокатам всегда платят. За мнение, быть может, предшествующее процессу. Но потом поползли слухи. И если в них содержалась хотя бы доля правды, все обстояло просто ужасно. Впрочем, мы так никогда и узнали, что тогда происходило. Мы с Роуз отправились в колледж. Родители продали особняк и перебрались в другой штат. Мы были счастливы. Мы не любили это место, ибо всегда знали, что играем роли в чужом спектакле. Потом оказалось, что автор пьесы тоже придуман. Мы отреагировали немного по-разному. Роуз потребовалось что-то настоящее, а мне — нефальшивая книга сказок. Наверное, мы обе получили то, что хотели.
Ричер ничего не ответил.
— Я отправляюсь спать, — сказала Маккензи. — Спасибо за беседу.
Она оставила его одного в темноте. Джек откинулся на бетонную спинку скамейки и стал снова смотреть на звезды.
В этот момент в трехстах милях от отеля Ричера, на стоянке для грузовиков на автостраде I-90, неподалеку от Рапид-Сити, Южная Дакота, мужчина в побитом старом пикапе с номерами штата Вайоминг и с виниловым жилым отсеком сзади свернул на проселочную дорогу, которая, как ему сказали, вела к крытому гаражу. Звали его Стакли, и было ему тридцать восемь лет. Настоящий трудяга, возможно, так и не нашедший своего места в жизни, но старавшийся изо всех сил. Ему сказали, что крытый гараж наполовину заполнен снегоочистителями и другим зимним оборудованием. А еще сказали, что другая половина пустует и там полно места. И что свободным местом они распоряжаются по своему усмотрению.
Ему сказали, что у входа будет стоять охранник.
Так и оказалось.
Мужчина остановил машину и опустил стекло.
— Я Стакли, — сказал он. — Вам должен был позвонить мистер Скорпио. Я вместо Билли.
— Значит, ты новый Билли? — спросил охранник.
— С сегодняшнего дня.
— Поздравляю, Стакли. Заезжай внутрь и припаркуйся на месте номер пять, впереди, по диагонали. Потом вылезай из пикапа и открывай задний борт.
Стакли сделал все, как ему сказали, въехал в гараж и оказался внутри пространства размером с ангар для самолетов. Слева выстроились ряды гигантских желтых машин, законсервированных на лето. А пространство справа оставалось пустым. Кто-то начертил мелом на бетонном полу диагональные парковочные места и пронумеровал их от одного до десяти. Номер один находился в дальнем конце, номер десять — в ближнем. Седьмое и третье места были заняты. На седьмом стоял старый «Додж Дуранго» с поднятой задней дверцей, а третье занимал ржавый «Сильверадо» с поднимающейся дверью.
Стакли остановил пикап рядом с ним и заехал на место номер пять. Затем он вышел из машины и поднял заднюю дверь.
Теперь ему оставалось дождаться полуночи — и он посмотрел на часы, понимая, что ничего не может с этим поделать. Водители на третьем и седьмом местах ждали, как и он. Они кивнули ему, не особенно дружелюбно, но и без настороженности. Скорее это было что-то вроде признания неизбежных жизненных удач и неудач. Парни, похожие на него.
Потом подъехала черная машина с полным приводом, которая припарковалась на месте номер шесть. Водитель вышел, кивнул остальным, открыл заднюю дверь, встал рядом со Стакли и приготовился к ожиданию. Он выглядел в точности как остальные. Сильно за тридцать. Возможно, занимает совсем не то место в жизни, какое следовало.
Пять минут спустя все парковочные места были заполнены. Десять машин стояли, выстроившись в линию, задние дверцы или борта подняты или опущены; десять водителей ждали. Охранник наблюдал от дверного проема. Стакли снова взглянул на часы. Заканчивался очередной час. Он увидел, как охранник ответил на звонок по сотовому телефону, послушал, что ему говорят, а затем отключил связь и повернулся к водителям:
— Две минуты, парни. Он уже почти здесь.
Две минуты спустя в ангар с дальней стороны въехал белый автофургон. Казалось, он только что свернул с автострады. Стакли эта машина напомнила лошадь, распаренную и тяжело дышащую после долгого галопа. Оказавшись внутри, фургон почти сразу остановился — так, что его задняя дверь оказалась на одном уровне с пикапом на первом парковочном месте. Водитель фургона выбрался наружу, обошел свою машину, распахнул заднюю дверь и принялся вытаскивать новенькие белые коробки из задней части фургона, а водитель из пикапа с первой парковки стал укладывать их в кузов своего грузовичка.
Водитель фургона вернулся за руль, проехал вперед шесть или восемь футов и остановился. Затем перегрузил коробки с помощью водителя номер два, передавая ему поставленные друг на друга и чудом не падавшие ослепительно-белые коробки в кузов его машины. Потом фургон передвинулся к стоянке номер три, что позволило водителю первого пикапа отъехать назад, развернуться и укатить в ту же дверь, откуда появился фургон.
«Хорошо отработанная операция, — подумал Стакли. — И с отличной технической базой». Со своего места он видел, что водитель фургона уже переместился к четвертому пикапу. Большие дозы оксикодона с отсроченной активацией и трансдермальные фентаниловые пластыри, последние в трех разных дозировках. Коробки были из блестящего картона, антисептического белого цвета, фармацевтического класса. С торговыми марками. Все настоящее. Сделано в Америке, прямо с фабрики.
Чистое золото.
Фургон снова переместился, и Стакли шагнул вперед. Он получил то, что Скорпио обещал, в таких же объемах, как и Билли. А они были немалыми, если учесть, что он работал в сельской местности с небольшим населением. Стакли сложил коробки в кузов и набросил сверху одеяло. Впрочем, никто ничего не смог бы разглядеть через виниловые, желтые и потрескавшиеся окна. Лучше, чем тонированное стекло из автомастерской.
Стакли дождался, когда фургон начнет обслуживать пикап на седьмом месте, после чего дал задний ход, развернулся и выехал из гаража.
В этот момент Глория Накамура сидела в своей темной, безмолвной машине и наблюдала за переулком, который находился за прачечной Скорпио. Она видела заднюю дверь. Ее края были освещены, словно ее приоткрыли на дюйм. Ночь выдалась теплой, но не слишком. Накамура тихо подошла к двери и заглянула в щель одним глазом, но ничего не увидела. Угол оказался слишком острым. Она вернулась к машине и попыталась составить список причин, по которым в комнате станет так тепло, что человеку захочется приоткрыть дверь для дополнительной вентиляции. Очевидно, это работающие сушилки, но не в полночь же и не в офисе!
Зазвонил сотовый телефон. Это был ее приятель из отдела компьютерных преступлений.
— Мы снова потеряли Скорпио. Вероятно, он сходил в большой магазин и купил другие телефоны.
— Он в своем офисе, — ответила Глория. — Наверное, кому-то звонит. Я веду за ним наблюдение прямо сейчас.
— Мы кое-что перехватили — возможно, это он. Можем сделать обратную триангуляцию и предположить, каким будет сигнал из его прачечной. Получилось, что он звонил кому-то на севере от нас, но не слишком далеко, и только что получил текстовое сообщение с того же номера. В нем говорилось, что сегодня все прошло хорошо с новым Билли.
— Когда?
— Прямо сейчас. Минуту назад.
— Подожди, — сказала Накамура.
Освещенные края двери стали шире, а потом свет погас. Артур Скорпио вышел в ночной сумрак. Он повернулся к Накамуре спиной, запер дверь на ключ и направился к своей машине.
— Мне поехать за ним? — спросила она.
— Пустая трата бензина, — ответил ее приятель. — Он поехал домой. Он каждый раз так поступает.
— Что это значит — новый Билли?
— Полагаю, со старым Билли что-то случилось.
«Ричер», — подумала женщина.
Видимо, Билли не сумел найти достаточно большое дерево.
Ричер не был суеверным человеком. Он не страдал от фантазий, внезапных предчувствий и любых видов экзистенциального ужаса. Однако проснулся на рассвете и остался в постели. Ему не хотелось двигаться. Он приподнял подушку и стал смотреть на свое отражение в зеркале, висевшем на противоположной стене. Далекая фигура. Один из таких дней. И это не просто привет из времени военной службы. Многие люди других профессий испытывают похожие вещи. Иногда ты просыпаешься и наверняка знаешь по прежним историям, опыту и интуиции, что предстоящий день не принесет ничего хорошего.
Глава 31
Они встретились в вестибюле в восемь, как и в предыдущий день. Брамалл вновь надел свежую рубашку, Маккензи — другую блузку. К этому моменту одежде Ричера исполнилось два дня, но он снова использовал целый кусок мыла в душе. Они направились в то же самое кафе, где заняли тот же столик. Сделали заказ, и Терренс начал разговор, задав вопрос насчет всеобщего консенсуса по поводу законности некоторых шагов и уточнив, приняли ли они гипотезу Ричера и следует ли им осматривать только старые ранчо на грунтовой дороге, ведущей к западу от дома Портерфилда. Он добавил, что это весьма своеобразная территория для поисков пропавшего человека. Им бы следовало иметь ордер и поставить в известность местные органы правопорядка. Это необязательно, но считается профессиональной вежливостью.