— Не стоит благодарности, мистер Дьюар.
Некоторое время она наблюдала, как он уходил по коридору, а потом закрыла дверь своего кабинета. Она взяла трубку и набрала номер фирмы «Фосетт Реншо».
— Не могли бы вы записать, что я скажу, и передать Джорджу Джейксу? — попросила она.
* * *
Джо Хьюго, бледнолицему мужчине с выпуклыми голубыми глазами, было лет тридцать с лишним. Как все сотрудники ФБР, он носил невероятно консервативную одежду: простой серый костюм, белую рубашку, невзрачный галстук и черные, с тупыми носами ботинки. У самого Камерона во вкусах проявлялся консерватизм, но его неброский коричневый в полоску пиджак с широкими лацканами и брюки-клеш вдруг показались нескромными.
Камерон указал Хьюго, что работает у Эрлихмана, и сразу выложил цель своего визита:
Нам нужно прослушивать телефон тележурналиста Джаспера Мюррея.
Джо нахмурился.
— Прослушивание редакционного телефона программы «Сегодня»? Если это обнаружится…
Не редакционного, а домашнего. Те, кто сообщают ему конфиденциальную информацию, скорее всего, поздно вечером идут звонить ему домой из автомата.
— Так или иначе, это проблематично. ФБР теперь этим не занимается.
— Как? Почему?
— Мистер Гувер боится, что Бюро устроят разнос за других людей в правительстве.
Камерон не мог возражать. Если бы ФБР попалось на том, что его агенты тайно проникли в дом журналиста, президент, естественно, стал бы отрицать, что он осведомлен об этом. Так работала система. Эдгар Гувер годами нарушал закон, но сейчас по какой-то причине за это ему намылили голову. Гувер был личностью заурядной, до семидесяти пяти лет дожил, а ума не нажил.
Камерон повысил голос.
— Президент просил организовать прослушивание, и генеральный прокурор будет рад санкционировать это. Вы собираетесь отказать.
— Не суетись, — сказал Хьюго. — Всегда можно придумать, как дать президенту то, что ему нужно.
— Вы хотите сказать, что сделаете?
— Я сказал, можно придумать. — Хьюго что-то написал на листке блокнота и оторвал его. — Позвони этому парню. Он делал эти штучки официально. Сейчас он на пенсии, иначе говоря, делает их неофициально.
Камерону стало не по себе от того, что этим нужно заниматься неофициально. Что это могло значить, подумал он. Но он почувствовал, что это не тот случай, когда нужно спорить.
Он взял листок блокнота. На нем было написано имя Тим Теддер и номер телефона.
— Я позвоню ему сегодня, — сказал Камерон.
— Из автомата, — предупредил Хьюго.
* * *
В кабинете Джорджа Джейкса в «Фосетт Реншо» сидел мэр города Роута, штат Миссисипи. Его звали Роберт Денни, но он сказал:
— Называй меня Денни. Все знают Денни. Даже моя крошка жена называет меня Денни.
Он был человеком того сорта, с которым Джордж боролся в течение последних десяти лет: безобразный, толстый, тупой, сквернословящий белый расист.
В его городе строился аэропорт при содействии правительства. Получатели федеральных ассигнований должны были быть работодателями, которые приняли обязательства отказаться от дискриминации при найме на работу. И Мария в министерстве юстиции узнала, что в штате аэропорта не будет чернокожих работников, кроме как носильщиков.
Подобные вопросы как раз входили в компетенцию Джорджа.
— На Юге мы действуем несколько иначе, Джордж, — сказал Денни с самым снисходительным видом.
Что-что, а это мне хорошо известно, подумал Джордж; одиннадцать лет назад ваши мерзавцы сломали мне руку, и она до сих пор чертовски болит в холодную погоду.
— Жители Роута не будут чувствовать себя уверенно в аэропорту, который обслуживается цветными, — продолжал Денни. — Они будут опасаться, что что-то может делаться не так, как нужно. Я имею в виду с точки зрения безопасности. Уверен, ты понимаешь меня.
Как не понять тебя, расистского придурка.
— Старик Реншо мой хороший приятель.
Реншо не был другом Денни, Джордж это знал. Старший партнер встречался с этим клиентом всего дважды. Но Денни рассчитывал оказать давление на Джорджа, мол, не суй нос куда не надо, а то босс всыплет тебе по первое число.
— По его словам, — продолжал Денни, — кроме тебя, никто в Вашингтоне не может добиться, чтобы министерство юстиции отвязалось от меня.
— Реншо прав. Никто.
Денни привел с собой двух членов муниципального совета и трех помощников, всех белых. Сейчас они с облегчением откинулись назад. Джордж убедил их, что их проблема разрешима.
— Добиться этого можно двумя способами. Мы могли бы обратиться в суд и оспорить решение министерства юстиции. В таких вопросах они слабоваты, и мы можем найти изъяны в их методологии, ошибки в докладах и предвзятость. Судебный процесс выгоден моей фирме, потому что гонорар будет высок.
— Мы можем заплатить, — сказал Денни. Аэропорт, несомненно, был прибыльный проект.
— Что касается судебного процесса, то возможны два затруднения, — пояснил Джордж. — Во-первых, он может, как это всегда бывает, затянуться, а вы хотите, чтобы строительство аэропорта закончилось как можно скорее и он начал функционировать. Во-вторых, ни один адвокат не скажет, положа руку на сердце, какое решение вынесет суд. Ничего нельзя предвидеть.
— Это здесь, в Вашингтоне, — заметил Денни.
Ясно, что суды в Роуте были более сговорчивыми и учитывали желания Денни.
— Альтернативой могла бы быть попытка договориться, — продолжал Джордж.
— Какие могут быть условия?
— Постепенное принятие на работу чернокожих служащих на всех уровнях.
— Давать им какие-то обещания! — воскликнул Денни.
— Они вовсе не глупы, и платежи будут зависеть от выполнения договоренности.
— Как ты думаешь, чего они захотят?
— Министерству юстиции безразлично, пока они видят, что ситуация меняется. Но они будут консультироваться с организациями чернокожих в вашем городе, — Джордж взглянул на папку, лежащую на его столе. — Дело было направлено в министерство юстиции организацией «Христиане Роута за равные права».
— Долбаные коммунисты, — огрызнулся Денни.
— Министерство юстиции, вероятно, согласится с любым компромиссом, одобренным этой группой. Это избавляет министерство от них и от вас.
Краска бросилась в лицо Денни.
— Не говори мне, что я должен договариваться с треклятыми «Христианами Роута».
— Это лучший способ быстро решить вашу проблему.
Денни рассвирепел.
— Но вам не нужно встречаться с ними лично. По сути дела, я рекомендую вам вообще не разговаривать с ними.
— Тогда кто будет вести с ними переговоры?
— Я, — сказал Джордж. — Завтра я вылечу туда.
Мэр усмехнулся.
— А ты, с твоим цветом кожи, сможешь убедить их быть сговорчивыми.
Джордж был готов придушить этого придурка.
— Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли, мистер мэр, то есть Денни. Вам придется произвести кое-какие перемены. Моя задача — сделать так, чтобы они были по возможности безболезненными. Но вы опытный политический деятель и знаете, насколько важен пиар.
— Это верно.
— Если завести речь о том, чтобы «Христиане Роута» были сговорчивыми, вся сделка может сорваться. Вам лучше показать, что вы великодушно пошли на некоторые небольшие уступки, вопреки своей воле, чтобы построить аэропорт на благо города.
— Понял, — подмигнув, сказал Денни.
Не давая себе отчета, Денни согласился отказаться от многолетней практики и принимать на работу в аэропорту больше чернокожих. Это была маленькая победа, но Джордж получил от нее удовольствие. Тем не менее Денни не был бы собой, если бы не мог похвастаться, что всех обвел вокруг пальца. А не лучше ли, чтобы он и дальше пребывал в этом заблуждении?
Джордж подмигнул ему в ответ.
Когда делегация из Миссисипи выходила из кабинета, секретарша Джорджа бросила на него странный взгляд и передала листок бумаги.
Это было короткое сообщение, продиктованное по телефону: «Молитвенное собрание состоится в Евангелической церкви на Барни-сёркл завтра в шесть».
Взгляд секретарши выражал удивление по поводу странного времяпрепровождения для влиятельного вашингтонского юриста в вечернее время.
Джордж знал, что записка от Марии.
* * *
Камерону не нравился Тим Теддер. Он носил костюм сафари и стригся по-солдатски коротко. Волосы на щеках он сбривал до верха ушей, в то время как почти все ходили с бакенбардами на висках. Камерон считал, что у Теддера слишком разухабистый вид. Он явно обожал все тайное. Камерон пытался представить, что сказал бы Теддер, если бы ему предложили убить Джаспера Мюррея, вместо того чтобы устанавливать у него подслушивающее устройство.
Теддер с легкостью нарушал закон, но он обычно работал с правительством и в течение суток появился в комнате Камерона с составленным планом и бюджетом.
Согласно плану, три человека должны будут наблюдать за квартирой Мюррея два дня, чтобы узнать его распорядок дня. Потом они войдут в его квартиру в безопасное, с их точки зрения, время и установят передатчик в телефон. Поблизости они также расположат магнитофон, вероятно, на крыше здания в стальном коробе с надписью «50 000 вольт», чтобы ни у кого не было соблазна интересоваться, что внутри. Затем они будут менять пленки каждые сутки в течение месяца, и Теддер будет представлять расшифровку всех разговоров.
Все это обойдется в пять тысяч долларов. Камерон будет получать эти деньги от комитета по переизбранию президента из средств для подкупа государственных чиновников.
Камерон понес этот проект Эрлихману, сознавая, что он пересекает красную черту. Он никогда не делал ничего криминального в своей жизни. Сейчас он становился соучастником незаконного проникновения в чужое жилище. Это было необходимо, утечку компрометирующих сведений нужно было остановить, и президент сказал: «Мне начхать, как это будет сделано». Тем не менее на душе у Камерона было неспокойно. Он нырял с трамплина в темноту и не видел внизу воду.