Она посмотрела на консервные банки с молоком с чувством всеохватывающего облегчения. Может быть, ей вовсе не понадобятся запасенные продукты на случай войны.
Но потом она подумала, что рано радоваться. Примет ли Кеннеди предложение Хрущева? Поступит ли он более разумно, чем ультраконсервативный император австрийский Франц-Иосиф?
На улице раздался гудок машины. Она уже давно договаривалась, что полетит сегодня с Пазом на восток Кубы, чтобы написать статью о советской зенитной батарее. Она не ожидала, что он появится, но, выглянув в окно, она увидела у обочины его «бьюик»-универсал с включенными «дворниками», которые едва справлялись с тропическим ливнем. Она взяла плащ и сумку и вышла из дома.
— Ты слышала, что сделал ваш лидер? — сердито спросил он, как только она села в машину.
Она удивилась, что его так рассердило.
— Ты имеешь в виду предложение по турецким ракетам?
— Он даже не посоветовался с нами!
Паз отъехал и помчался по узким улицам.
Таня даже не подумала, должны ли кубинские лидеры принимать участие в переговорах. Очевидно, Хрущев также упустил из виду необходимость проявить вежливость. Мир воспринимал кризис как конфликт между супердержавами, но кубинцы, естественно, полагали, что это из-за них. И эта слабая надежда на мирное урегулирование казалось им предательством.
Ей нужно было успокоить Паза, хотя бы только для того, чтобы избежать дорожного происшествия.
— Что бы ты сказал, если бы Хрущев спросил тебя?
— Что мы не станем разменивать свою безопасность на турецкую, — сказал он и стукнул ладонью по рулевому колесу.
Ядерное оружие не принесло безопасности Кубе, рассуждала Таня. Оно привело к обратному эффекту. Суверенитет Кубы оказался под большей угрозой, чем когда-либо. Но она решила не злить Паза еще больше и не сказала этого.
Он вырулил на взлетную площадку для военных самолетов за чертой Гаваны, где их ждал «Як-16», советский легкий винтовой транспортник. Таня с интересом посмотрела на него. Она никогда не хотела стать военным корреспондентом, но, чтобы не казаться невежественной, она всегда расспрашивала военных о технике, особенно о самолетах, танках и кораблях. Как она поняла, это была военная модификация «Яка» с пулеметной турелью на фюзеляже.
Они разместились в десятиместной кабине с двумя майорами 32-го Гвардейского истребительного полка, одетыми в клетчатые рубашки и бриджи, что выглядело неуклюжей попыткой представить советских военнослужащих кубинцами.
Взлет производил захватывающее впечатление: в Карибском бассейне стоял сезон дождей, дул порывистый ветер. В разрыве облаков виднелся коллаж коричневых и зеленых участков земли, изрезанных извилистыми желтыми полосками проселочных дорог. Небольшой самолет швыряло ураганом в течение двух часов. Потом небо прояснилось с быстротой тропических погодных перемен, и они плавно приземлились около города Банеса.
Их встретил полковник Советской армии по фамилии Иванов, который уже знал, кто такая Таня и что она будет писать статью. Он отвез их на базу зенитных ракет. Они прибыли на место в десять часов кубинского времени.
Площадка была спланирована в виде шестиконечной звезды с командным пунктом в центре и пусковыми установками на концах. На каждой пусковой установке стоял трейлер с одной ракетой класса «земля — воздух». Солдаты выглядели плачевно в залитых водой окопах. В командном пункте офицеры напряженно смотрели на зеленые экраны радаров, которые монотонно издавали сигналы.
Иванов представил прибывших майору — командиру батареи. Тот был явно в напряженном состоянии. Несомненно, ему не хотелось бы, чтобы важные гости наносили визит в такой, как этот, день.
Через несколько минут после их прибытия радары засекли иностранный самолет, вторгающийся на большой высоте воздушное пространство Кубы в трехстах с лишним километрах на запад. Цель была обозначена как № 33.
Все говорили по-русски, так что Тане нужно было переводить Пазу.
— Должно быть, это самолет-шпион «У-2», — сказал он. — Никакой другой не летает на такой высоте.
— Это учения? — с подозрением спросила Таня у Иванова.
— Мы планировали кое-что сымитировать вам для наглядности, — пояснил он, — но это на самом деле.
Он был так встревожен, что Таня поверила ему.
— Мы будем его сбивать? — спросила она.
— Не знаю.
— Эти наглые американцы! — возмутился Паз. — Летают прямо над нами. Что бы они сказали, если бы кубинский самолет пролетел над Форт-Брэггом? Представляю их негодование!
Майор объявил боевую тревогу, и солдаты начали перемещать ракеты с трейлера на пусковую установку и подсоединять кабели. Они делали это со спокойной деловитостью, и Таня догадалась, что они много раз тренировались.
Капитан пролагал курс «У-2» на карте. Куба — это длинный и узкий остров, протянувшийся на 1250 километров с востока на запад и имеющий в ширину от 100 до 210 километров с севера на юг. Таня отметила, что самолет-шпион пролетел над Кубой уже 80 километров.
— С какой скоростью они летают? — спросила она.
— Восемьсот километров в час, — ответил Иванов.
— И на какой высоте?
— Двадцать одна тысяча метров, вдвое выше, чем обычные реактивные самолеты.
— Мы действительно можем поразить цель на такой высоте и движущуюся с такой скоростью?
— Нам не нужно точно попадать в нее. Ракета имеет дистанционный взрыватель. Взрыв происходит на близком расстоянии от нее.
— Как я понимаю, мы нацелили ракету на самолет, — проговорила она. — Но скажите мне, пожалуйста, мы ведь не будем пускать ее?
— Майор звонит, чтобы узнать, какие будут указания.
— Но американцы могут нанести ответный удар.
— Это не мне решать.
Радар следил за самолетом-нарушителем, и лейтенант с экрана сообщал высоту, скорость и расстояние до него. Вне командного пункта советские зенитчики наводили пусковые установки на цель № 33. «У-2» пересек Кубу с севера на юг, затем повернул на восток и, летя вдоль побережья, приближался к Банесу. Ракетные пусковые установки медленно поворачивались на вращающихся основаниях, следя за целью, как волки, держащие нос по ветру.
Таня сказала Пазу:
— Что, если произойдет самопроизвольный пуск?
Но он думал не об этом.
— Он фотографирует наши позиции, — сказал Паз. — По этим фотографиям они будут направлять свои войска, когда совершат вторжение, что может произойти через несколько часов.
— Вторжение может стать более вероятным, если вы убьете американского пилота.
Майор прижимал трубку к уху и смотрел на радар управления огнем. Он бросил взгляд на Иванова и сказал:
— Они пытаются связаться с Плиевым.
Таня знала, что Плиев был командующим Группой советских войск на Кубе. Но он, конечно, не станет сбивать американский самолет без санкции из Москвы.
«У-2» достиг южной оконечности Кубы и повернул, придерживаясь северного побережья. Банес находился недалеко от берега, как раз по курсу самолета. Но в любой момент он мог повернуть на север и быстро уйти из радиуса действия ракет.
— Сбейте его! — сказал Паз. — Сейчас!
Никто не слушал его.
Самолет повернул на север. Он находился почти над батареей, только на высоте 21 километр.
Только еще несколько секунд, молила она неведомо какого бога.
Таня, Паз и Иванов смотрели на майора, который смотрел на экран. В комнате воцарилась тишина, было слышно только попискивание радара.
Затем майор сказал:
— Слушаюсь!
Что это: помилование или смертный приговор?
Продолжая держать в руке трубку, он приказал находившимся в комнате:
— Уничтожить цель номер тридцать три. Двумя ракетами.
— Нет! — сказала Таня.
За стенами послышался рев. Таня посмотрела в окно. Ракета взлетела с пусковой установки и исчезла в мгновение ока. За ней последовала вторая. Таня зажала рот рукой, опасаясь, что ее сейчас стошнит от страха.
Им понадобится одна минута, чтобы взлететь на высоту 21 километр.
Что-нибудь могло сработать не так, подумала Таня. Ракета могла сбиться с курса и упасть в море.
На экране радара две маленькие точки приближались к большой.
Таня молилась, чтобы они промахнулись.
Они двигались быстро, затем все три точки слились.
Паз издал ликующий возглас.
Затем на экране замелькало облако мелких точек.
Майор сказал в телефонную трубку:
— Цель номер тридцать три уничтожена.
Таня посмотрела в окно, словно хотела увидеть падающий на землю «У-2».
Майор сказал более громким голосом:
— Цель поражена. Молодцы, ребята.
Таня проговорила:
— Что сейчас сделает с нами президент Кеннеди?
* * *
Днем в субботу Джордж преисполнился надежд. Послания Хрущева были непоследовательны и сбивчивы, но советский лидер, похоже, искал выход из кризиса. И президент Кеннеди, конечно, не хотел войны. При наличии доброй воли с обеих сторон казалось немыслимым, что они не найдут общего языка.
По пути в Зал Кабинета Джордж остановился у пресс-службы и увидел, что Мария за своим столом. На ней было симпатичное серое платье, а волосы были подвязаны ярко-розовой лентой, словно сообщавшей всему миру, что она в прекрасном здравии и счастлива. Джордж решил не спрашивать, как она себя чувствует, — она явно не хотела, чтобы к ней относились как к больной.
— Ты занята? — спросил он.
— Мы ждем ответ президента Хрущева, — ответила она. — Советское предложение предано гласности, поэтому мы полагаем, что американский ответ будет передан прессе.
— Я иду с Бобби на совещание, — сообщил он. — На нем будет обсуждаться проект ответа.
— Вывести ракеты с Кубы в ответ на вывод ракет из Турции кажется разумным предложением, — заметила она. — Особенно если такой шаг спасет наши жизни.
— Боже, благослови.
— Твоя мать так говорит.
Он засмеялся и пошел дальше. В Зале Кабинета советники и их помощники собирались на четырехчасовое заседание Экскомма. У двери в группе военных помощников стоял Ларри Мохинни и, обращаясь к ним, говорил: