— Гости, — кинул через плечо Бел Торн. Майлз поспешил вперед.
Их быстро нагоняли два аэрокара. Служба безопасности Риоваля. Несомненно, оснащены круче, чем обычная гражданская полицейская машина. Да. Бел снова вильнул, и сгусток плазмы пролетел мимо машины, оставив ярко-зеленую полосу на сетчатке Майлза. Их преследователи практически армия и серьезно раздосадованы.
— Это же фелловский грузовик! Тут должно найтись хоть что-то, из чего можно ответить. — На приборном пульте перед Майлзом ничего не напоминало управление оружием.
Уханье, вопль Николь, и грузовик клюнул в воздухе, но под руками Бела выпрямился. Рев воздуха и дрожь — Майлз отчаянно вывернул шею… Верхний край грузового отсека снесло напрочь. Задняя дверь с одной стороны заплавилась намертво, с другой — свободно хлопала. Таура не отпускала летающего кресла, Николь обвилась верхними руками вокруг ее лодыжек.
— А-а, — протянул Торн. — Никакой брони.
— Они что, рассчитывали на миротворческую миссию? — Майлз включил комм. — Лорин, вы уже в воздухе?
— На подходе, сэр.
— Что ж, если ты когда-нибудь мечтала загнать стрелки за красную черту, вот твой шанс. На сей раз никто не станет жаловаться, что ты не бережешь технику.
— Благодарю, сэр! — радостно отозвалась она.
Они теряли скорость и высоту. — Держитесь за что-нибудь! — проорал Бел через плечо и внезапно дал обратную тягу. Настигающие их преследователи проскочили мимо, но тут же начали разворачиваться. Бел снова прибавил скорости; сзади раздался очередной крик — живой груз заскользил к столь ненадежным сейчас задним дверям.
Дендарийские парализаторы были бесполезны. Майлз снова полез в заднее отделение грузовика в поисках багажных отсеков, стоек с оружием, хоть чего-нибудь… не могли же люди Фелла полагаться для своей защиты лишь на устрашающую репутацию Дома!
Мягкие сидения, на которых, вероятно, располагался ранее взвод Фелла, откидывались, и под ними были багажные ящики. Первый оказался пуст, во втором лежали личные вещи (Майлз на мгновение представил, как душит противника чьими-то пижамными штанами или швыряет трусы в воздухозаборник вражеского двигателя), третий тоже пуст, четвертый — заперт.
Грузовик поднырнул под очередной выстрел, часть крыши унесло вместе с ветром, Майлз вцепился в Тауру, и машина камнем пошла вниз. Желудок Майлза, как и он сам, попытался всплыть. Но тут Бел выровнял машину, и Майлз снова распластался на полу. Грузовик затрясся, накренился и, завалившись на бок, финишировал в зарослях почерневшего от мороза кустарника. Все они — Майлз, Таура, лежащий без сознания дендариец, Николь со своим летающим креслом — кучей повалились вперед.
Бел, по лицу которого текла кровь, перебрался к ним, крича: — Вон, все вон!
Майлз потянулся к новому выходу — отверстию в крыше — и отдернул руку, обжегшись при прикосновении к расплавленному, запекшемуся металлу и пластику. Таура выпрямилась, просунула голову в дырку, потом снова наклонилась и подсадила Майлза. Он соскользнул на землю и огляделся. Они находились в заросшей дикой растительностью безлюдной долине, стиснутой с обоих сторон непроходимыми горными склонами. По расселине к ним приближались, увеличиваясь в размерах, два аэрокара. Они тормозили — собираются брать в плен или просто хотят поточнее взять на прицел?
Боевой десантный катер «Ариэля» с ревом вынырнул из-за хребта и пошел вниз, точно черная божья длань. Аэрокары преследователей внезапно показались куда мельче. Один развернулся и спасся бегством, второй оказался расплющен о землю — не плазменным огнем, а мгновенным ударом тягового луча. Даже дымок не отметил то место, куда он упал. Десантный катер скромно приземлился поблизости, сопровождаемый оглушительным хрустом ломаемого кустарника. Крышка люка открылась и развернулась пандусом — точно учтиво и щеголевато салютуя.
— Хвастунишка, — пробормотал Майлз. Он закинул руку оглушенного Торна себе на плечо; Таура подхватила парализованного солдата; помятое блюдце Николь дергалось на лету — и все они благодарно заковыляли навстречу своим спасителям.
Когда Майлз ступил в шлюзовой коридор Ариэля, корабль наполнял негромкий протестующий гул. Желудок тошнотворно вздрогнул — искусственная гравитация была слегка разбалансирована из-за перегрузки двигателей. Они были уже в пути и сходили с орбиты. Майлзу хотелось как можно быстрей добраться до пилотской рубки, хотя всё и свидетельствовало о том, что Мьюрка справляется со своей задачей вполне компетентно. Андерсон и Ноут вынесли сраженного рядового, со стонами приходящего в себя, и передали его медтехнику, ожидавшему наготове с парящими носилками. Торн, чей порез на лбу в катере успели прикрыть временным пластырем, отправил Николь в поврежденном летающем кресле вслед за ними, а сам умчался в сторону рубки. Майлз в конце концов столкнулся именно с тем человеком, которого хотел бы видеть меньше всего. В коридоре тревожно слонялся доктор Канаба, его смуглое лицо было напряженным.
— Т-ты! — выговорил Майлз голосом, мрачным от бешенства. Канаба невольно отступил на шаг. Майлзу захотелось схватить Канаба за горло и притиснуть к стене, но росту не хватало. От мысли приказать это рядовому Ноуту он с сожалением отказался. Он просто пригвоздил Канаба взглядом. — Ты, хладнокровный лицемерный сукин сын! Отправил меня прикончить шестнадцатилетнюю девочку!
Канаба протестующе воздел руки. — Вы не понимаете…
Сквозь шлюзовой люк протиснулась Таура. Её темно-желтые глаза расширились от удивления почти так же, как у доктора. — Ой, доктор Канаба! Что вы тут делаете?
Майлз ткнул пальцем в Канаба. — Ты, стой здесь, — с напряжением приказал он. Загнав свой гнев поглубже, он обратился к пилоту: — Лорин?
— Да, сэр?
Майлз взял Тауру за руку и подвел к сержанту Андерсон. — Лорин, возьми новобранца-стажера Тауру на свое попечение и устрой ей плотный обед. Всё, сколько она сможет съесть. Я имею в виду — всё. Потом помоги ей с душем, формой и познакомь с кораблем.
Андерсон с опаской оглядела возвышающуюся над ней Тауру. — Э-э… слушаюсь, сэр.
— Ей пришлось туго, — почувствовал Майлз необходимость объяснить. Потом, помолчав, добавил: — Не посрами нас. Это важно.
— Есть, сэр, — твердо отчеканила Андерсон и пошла прочь, а Таура за ней, неуверенно оглянувшись на Майлза и Канабу.
Майлз потер заросший подбородок, понимая, что он сейчас весь перепачкан, от него воняет, он измучился от страха, и нервы у него натянуты как струна. Он повернулся к стоящему столбом генетику. — Отлично, доктор, — рявкнул он, — так объясните мне. Постарайтесь как следует.
— Я не мог оставить ее в руках Риоваля! — возбужденно заговорил Канаба. — Чтобы он сделал ее жертвой или, того хуже, исполнителем его гнусностей…
— И вам даже не пришло в голову попросить нас ее спасти?
— Но, — смутился Канаба, — зачем вам это делать? Этого не было в вашем контракте — вы наемники…
— Доктор, вы слишком долго прожили на Единении Джексона.
— Я сам это понял, когда меня стало рвать каждое утро перед выходом на работу. — Канаба выпрямился с холодным достоинством. — Но, адмирал, вы не понимаете. — Он поглядел вдоль по коридору, куда ушла Таура. — Я не мог оставить ее в руках Риоваля. Но не мог и отдать барраярцам. Они там убивают мутантов!
— Э-э… — протянул Майлз и сделал паузу. — Они пытаются справиться со своими предрассудками. Во всяком случае, я так понял. Но вы правы: Барраяр ей не место.
— Когда вы появились, я понадеялся, что мне не придется убивать ее самому. Это нелегко. Я знаю ее… слишком давно. Но оставить ее там, на планете, было бы самым жестоким приговором…
— И это правда. Что ж, теперь она здесь. Как и вы. — Если бы так оставалось и дальше… Майлз изнывал от желания попасть в рубку и выяснить, что сейчас происходит. Направил ли Риоваль за ними погоню? А Фелл? Не прикажут ли космической станции, охраняющей червоточину, перекрыть им путь к побегу?
— Я не хотел просто бросать ее там, — смущенно признался Канаба, — но и взять с собою тоже не мог!
— Уж надеюсь. Вы совершенно непригодны для того, чтобы за нее отвечать. Я намерен убедить ее присоединиться к Дендарийским Наемникам. Похоже, это ее генетическое предназначение. Или вы знаете какие-либо причины, этому препятствующие?
— Но она же умрет!
Майлз осекся. — А мы с вами — нет? — тихо переспросил он после секундной паузы и добавил уже громче. — Почему? Как скоро?
— Это все ее метаболизм. Еще одна ошибка — или цепь ошибок. Я точно не знаю, когда. Она проживет еще год, или два, или пять. Или десять.
— Или пятнадцать?
— Да, или пятнадцать. Хотя это маловероятно. Но все равно она умрет рано.
— И вы хотели отнять у нее то немногое, что ей оставалось? Почему?
— Чтобы пощадить ее. Финальное истощение быстрое, но очень болезненное, судя по тому, как это протекало у прочих… прототипов. Женщины сложнее мужчин, я не уверен… Но это жуткая смерть. Особенно жуткая для раба Риоваля.
— Не припомню, чтобы мне встречалась приятная смерть, а я повидал немало разных. Кстати о долгой жизни, сообщаю вам: мы все можем умереть в ближайшие пятнадцать минут. И где будут тогда ваша жалость и забота? — Ему необходимо идти в рубку. — Объявляю, что отныне ваш интерес к ней исчерпан, доктор. Пусть она получит всю жизнь, какую сможет.
— Но она была моим проектом… я должен за нее отвечать…
— Нет. Теперь она свободная женщина. И должна отвечать за себя сама.
— Как она может быть свободной: в таком теле, движимым подобным обменом веществ, с таким лицом? Жизнь урода? Лучше безболезненно умереть, чем терпеть все, что принесет подобная жизнь…
Майлз выговорил сквозь зубы: — Нет. Не лучше.
Канаба уставился на него, наконец-то выбитый из накатанной колеи своих мрачных рассуждений.
«Все правильно, доктор,» — мысленно прокомментировал Майлз. — «Вытащи голову из задницы и посмотри на меня. Наконец-то.»