— Да? — проговорил Фелл. Голос его был нейтрален, но лицо — мрачно.
— Вы подозревали вашего сводного брата Риоваля в убийстве вашего клона, но не смогли связать с ним никаких улик, верно?
Фелл чуть заинтересовался. — Ни мои агенты, ни агенты Бхарапутры не нашли связи. Мы старались.
— Я не удивлен. Потому что осуществили это именно агенты Бхарапутры. — Ну, в любом случае, это возможный вариант.
Фелл сощурился. — Умертвили свою же собственную продукцию? — медленно переспросил он.
— Полагаю, Риоваль устроил сделку с Домом Бхарапутра, и те вас предали, — быстро заговорил Майлз. — Полагаю, сделка включала некие уникальные биологические образцы, находящиеся во владении Риоваля; не думаю, что одни деньги сами по себе стоили этого риска. Естественно, сделку провернули на самом высоком уровне. Не знаю, как они рассчитывали делить остатки Дома Фелл после вашей окончательной смерти — быть может, вообще не делить. Похоже, у них был некий отдаленный план объединения и установления монополии на биологические разработки Единения Джексона. Своего рода слияние корпораций. — Майлз помолчал, дав сказанному время усвоиться. — Могу ли я подсказать, что приберечь свои силы и доступные вам услуги против ваших врагов, вам, э-э, естественнее и насущнее нежели против меня? Кроме того, у вас остались все наши кредитки, но мы забрали лишь половину груза. Не находите, что мы в расчете?
Фелл целую минуту сверлил его гневным взглядом. У барона было лицо человека, обдумывающего три мысли одновременно. Майлзу подобное ощущение было знакомо. Наконец барон повернул голову и процедил уголком рта. — Задержите корабли преследования.
Майлз задышал снова.
— За эту информацию, адмирал, я вам благодарен, — холодно проговорил Фелл, — но не слишком. Я не стану препятствовать вашему поспешному отбытию. Но если вы или любой из ваших кораблей появитесь в джексонианском пространстве снова…
— О, барон, — искренне отозвался Майлз, — держаться подальше отсюда внезапно стало одним из самых заветных моих желаний.
— Вы мудры, — проворчал Фелл и потянулся было разорвать соединение.
— Барон Фелл! — повинуясь импульсу, окликнул его Майлз. Фелл замер. — На будущее… это защищенный канал?
— Да.
— Истинный секрет бетанского омолаживающего лечения в том, что его не существует. Не попадайтесь больше на эту удочку. Я выгляжу на этот возраст, потому что мне именно столько лет. Делайте из этого любые желаемые выводы.
Фелл не произнес совершенно ничего. Мгновение спустя слабая, холодная улыбка тронула его губы. Он покачал головой — и выключил комм.
На всякий случай Майлз не двинулся с места, безжизненно оцепенев в углу рубки, пока офицер по связи не доложил, что диспетчер скачковой станции дал им окончательное «добро». Однако, по расчетам Майлза, Дома Фелл, Риоваль и Бхарапутра будут слишком заняты друг другом, чтобы интересоваться им, хотя бы на какое-то время. Переданная им враждующим сторонам информация, смесь правды и лжи, — каждому по его мере — была все равно что кость, брошенная троим голодным бешеным псам. Майлз почти сожалел, что он не может задержаться и посмотреть на результаты. Почти.
Спустя много часов после прыжка он проснулся в своей каюте, совершенно одетый, лишь ботинки аккуратно поставлены возле кровати. Он не помнил, как попал сюда. Кажется, его проводил Мьюрка. Если бы он рухнул спать самостоятельно, то, конечно, остался бы в ботинках.
Первым делом Майлз сверился у дежурного офицера, каково сейчас положение и состояние Ариэля. Все было так приятно скучным. Они пересекали систему голубой звезды между двумя скачковыми точками по пути к Эскобару — ненаселенную и пустую, если не считать редких кораблей коммерческого сообщения. Со стороны Единения Джексона никто их не преследовал. Майлз слегка перекусил, не зная точно, был ли то завтрак, обед или ужин: после наземных приключений его биологические часы совершенно сбились относительно корабельного времени. Тогда он пошел искать Торна и Николь. Их он обнаружил в инженерном отсеке. Техник как раз заканчивал наводить последний блеск на летающее кресло Николь.
Николь, теперь в белой курточке и шортах в розовой отделкой, наблюдала за ремонтом со тола, растянувшись на животе. Было необычно видеть ее вне кресла — точно рака-отшельника вытащили из раковины или тюлень развалился на берегу. При одном «же» она выглядела странно уязвимой, хотя в невесомости смотрелась столь правильно и удобно, что Майлз быстро перестал замечать вторую пару рук. Торн помог технику установить голубую раковину чаши поверх приведенного в порядок антиграва, а когда техник принялся ее закреплять, — обернулся, чтобы приветствовать Майлза.
Майлз уселся на стол рядом с Николь. — Судя по всему, — сообщил он, — вы свободны от преследований со стороны барона Фелла. Они со сводным братом какое-то время будут по горло заняты взаимной местью. Глядя на это, думаю: как хорошо, что я единственный ребенок.
— Гм, — печально отозвалась Николь.
— Вы будете в безопасности, — подбодрил ее Торн.
— О… нет, не в этом дело, — ответила она — Я просто вспомнила своих сестер. Было время, я дождаться не могла, когда же от них сбегу. А теперь жду не дождусь, когда увижу их снова.
— Какие у вас теперь планы? — спросил Майлз.
— Сперва я остановлюсь на Эскобаре, — ответила она. — Это хороший перекресток сети, оттуда я смогу проложить путь на Землю. С Земли можно отправиться на Ориент-IY, а оттуда я точно могу попасть домой.
— Дом — это ваша нынешняя цель?
— Если бы не это, вы могли бы повидать галактику как следует, — заметил Торн. — Не уверен, можно ли добавить в судовую роль дендарийцев корабельного музыканта, но…
Николь покачала головой. — Домой, — твердо заявила она. — Я устала все время бороться с земным притяжением. Я устала быть одна. По ночам начались кошмары, будто у меня растут ноги.
Торн слегка вздохнул.
— У нас живет небольшая колония планетников, — намекнула Торну Николь. — Они оснастили свой астероид искусственной гравитацией — как настоящая планета, только сквозняков нет.
Майлз капельку встревожился. Потерять командира корабля, доказавшего ему свою верность…
— А-а, — протянул Торн столь же грустным голосом, как и Николь прежде. — Ваш пояс астероидов так далеко от дома…
— Значит, когда-нибудь вы вернетесь на Колонию Бета? — спросила она. — Или ваш дом и семья — Дендарийские наемники?
— Мои чувства не столь глубоки, — улыбнулся Торн. — В основном я болтаюсь тут из-за непомерного любопытства и желания увидеть, что же будет дальше. — Торн одарил Майлза странной улыбкой.
Торн помог Николь забраться обратно в голубую чашу. Быстро проверив системы, она снова воспарила вверх: столь же — нет, более — подвижная, чем ее двуногие спутники. Чуть покачавшись, она радостно поглядела на Торна.
— До эскобарской орбиты осталось лишь три дня, — с сожалением заметил Торн. — Всего семьдесят два часа. Четыре тысячи триста двадцать минут. Сколько можно успеть за четыре тысячи триста двадцать минут?
«Или сколько раз», прозаично поправил про себя Майлз. Особенно если не спать. А сон как таковой Бел не имел в виду, если Майлз правильно понял намеки. Что ж, удачи — обоим.
— Тем временем, — Торн вывел Николь в коридор, — позвольте мне показать вам корабль. Иллирийской постройки — это немного в стороне от вашего маршрута, понимаю. Как «Ариэль» впервые попал в руки дендарийцев — это целая история. Мы тогда еще были «Наемниками Оссера»…
Николь подбодрила его хмыканьем. Майлз подавил завистливую ухмылку и пошел в другую сторону — разыскать доктора Канаба и исполнить свой последний неприятный долг.
Когда дверь лазарета с шипением открылась, Майлз смущенно отложил в сторону пневмошприц, который вертел в руках. Развернувшись на вращающемся кресле, он увидел, как входят Таура с сержантом Андерсон. — Бог мой! — пробормотал он.
Андерсон обозначила салют. — Явилась по вашему распоряжению, сэр. — У Тауры дернулась рука — она не знала, пытаться ли ей имитировать воинское приветствие или нет. А Майлз глядел на Тауру, приоткрыв рот в невольном восхищении. Она преобразилась именно как он мечтал — или даже больше.
Неизвестно, как Андерсон уговорила складской компьютер так отойти от обычных размеров, но она заставила его выдать полный комплект дендарийской формы впору Тауре: новенькую, хрустящую серо-белую куртку с карманами, серые брюки, начищенные высокие ботинки. Лицо и волосы Тауры были настолько чистыми, что сияли сильнее ботинок. Темные волосы были зачесаны назад в аккуратную, даже интригующую, косу, свитую на затылке — Майлз не видел, куда уходили концы волос — и отливающую неожиданным красноватым блеском.
Она выглядела если не накормленной до отвала, то по крайней мере не изголодавшейся; глаза глядели с радостью и интересом — не те запавшие в глазницах желтые огни, какие он увидал в первый раз. Даже с такого расстояния он чуял, что после возможности как следует напиться и почистить зубы — и клыки — ее дыхание перестало отдавать ацетоном (наследство нескольких дней в подвале Риоваля на диете из одних сырых крыс). С огромных рук сошла корка грязи, и — штрих, подсказанный вдохновением, — ногти-когти были не срезаны, а приведены в порядок, обточены и покрыты радужным перламутрово-белым лаком, дополняющим серо-белую форму точно драгоценная бижутерия. Лаком из своих личных запасов явно поделилась сама сержант.
— Потрясающе, Андерсон! — в восхищении проговорил Майлз.
Андерсон горделиво усмехнулась. — Вы это имели в виду, сэр?
— Да, именно это.
Лицо Тауры светилось отраженным восхищением самого Майлза.
— Ну и как тебе твой первый скачок? — спросил он у нее.
Длинный рот дрогнул. Майлз догадался, что это она пытается наморщить губы. — Я испугалась, что больна — у меня так внезапно закружилась голова, — но сержант Андерсон объяснила, в чем дело.
— Никаких галлюцинаций, странного растягивания времени?