— Нет. Не этим… — И после глубокого вздоха: — Хорошо, капеллан. Будет тебе вложение всех сил. Только один раз…
Оливер вернулся с обхода командных групп и присел рядом.
— Они получили приказ. Сколько Трис вкладывает в каждое отделение?
— Комендант Трис, — быстро поправил за нее Майлз, видя как она насупилась. — Это будет удар всеми силами. Ты получишь всех, кто движется.
Оливер произвел быстрые расчеты, водя по земле пальцем как стилом.
— Это будет около пятидесяти в каждом… Должно хватить… Между прочим, а что если мы сделаем двадцать отделений? Когда установятся очереди, это ускорит распределение. От этого может зависеть, сможем мы провернуть все дело или не сможем.
— Нет, — быстро вставил Майлз, видя как Трис начала согласно кивать. — Должно быть четырнадцать. Четырнадцать отделений устанавливают четырнадцать очередей к четырнадцати горкам пайков. Четырнадцать — это… это теологически значимое число, — добавил он под их пристальными недоверчивыми взглядами.
— Почему? — спросила Трис.
— Из-за четырнадцати апостолов, — пропел Майлз, набожно сложив руки.
Трис пожала плечами. Сьюгар, почесав голову, начал было говорить, но Майлз пронзил его угрожающим взглядом, и он затих. Оливер прищурился, хмыкнул, но спорить дальше не стал.
Затем наступило ожидание. Майлз перестал дрожать над своим самым большим страхом: что их охранники выложат следующую горку пайков раньше, чем он исполнит свои планы, и начал дрожать над следующим по списку страхом: что горка появится так поздно, что он потеряет контроль над своими войсками и они начнут разбредаться, полные скуки и разочарования. Собирая их всех вместе, Майлз чувствовал себя так, будто тянул осла за веревку, сделанную из воды. Никогда еще иллюзорная природа «идеи» не казалась более очевидной.
Оливер постучал его по плечу и указал:
— Начинается…
Стенка купола примерно в трети окружности от них начала пузырем выдавливаться внутрь.
Момент был удачный. Его войска на пике готовности. Слишком удачный… Цетагандийцы наблюдали за всем этим, наверняка они не упустили бы возможности затруднить жизнь своих пленников. Если горка пайков не появилась рано, она должна была появиться поздно. Или…
Майлз вскочил на ноги и завопил:
— Стоять! Стоять! Ждать моего приказа!
Его спринтерские группы зашевелились, привлеченные предполагаемой целью. Но Оливер хорошо подобрал командиров: они стояли сами и держали свои отделения, и смотрели на Оливера. Все ж таки они были когда-то солдатами. Оливер смотрел на Трис, рядом с которой держалась ее помощница Беатрис, а Трис смотрела на Майлза, гневно.
— Ну что еще? Мы потеряем наше преимущество… — начала она, в то время как по всему лагерю началось массовое перемещение в сторону пузыря.
— Если я ошибаюсь, — простонал Майлз. — Я сам себя убью… Стоять, черт возьми! Ждать приказа. Я не вижу… Сьюгар, подними-ка меня… — Он вскарабкался на тонкие плечи своего товарища и уставился в сторону пузыря. Силовое поле растаяло еще только наполовину, когда первые отдаленные крики разочарования достигли его навострившихся ушей. Майлз отчаянно вертел головой. Сколько тут замкнутых кругов: если цетагандийцы знали, и он знал, что они знали, и они знали, что он знал, что они знали, и… Он оборвал свое внутреннее бормотание, когда показался второй пузырь, на противоположной стороне лагеря от первого.
Рука Майлза дернулась, указывая на него, как будто метнула кости:
— Туда! Туда! Пошел, пошел, пошел!
В эту секунду пузырь заметила Трис, она присвистнула и кинула на Майлза взгляд, полный удивленного уважения, прежде чем развернулась и бросила ускоренным маршем их главные силы вслед за спринтерскими группами. Майлз соскользнул с плеч Сьюгара и поковылял в ту же сторону.
Он взглянул назад поверх плеча и увидел, как катящаяся серая человеческая масса ударилась о противоположную сторону купола и развернулась. Внезапно он ощутил себя человеком, пытающимся обогнать приливную волну. Позволив своему чувству вылиться в одно короткое всхлипывание, он захромал быстрей.
Очередная возможность совершить смертельную ошибку… Нет. Спринтерские группы достигли горки, и горка на самом деле была там. И они уже начали разбивать ее на части. Войска поддержки окружали их стеной тел, по мере того как они занимали места по периметру купола. Цетагандийцы перехитрили сами себя. На этот раз.
Когда приливная волна поглотила его, командирский орлиный обзор сменился приземленным солдатским. Кто-то толкнул его сзади, и он упал лицом в пыль. Ему показалось, что он узнал спину угрюмого Пита, прыгающего через него, но не был уверен: угрюмый Пит ступил бы по нему, а не через него. Сьюгар рывком за левую руку поднял его, и Майлз сдержал вопль боли. Воя и без того хватало.
Майлз узнал парня-бегуна, перекрывшего дорогу очередному крепышу. Майлз проскочил мимо него, громко напомнив:
— Нужно кричать «Вставай в очередь», а не «Пошел в задницу»!.. Сигнал всегда искажается во время сражения, — пробормотал он себе под нос. — Всегда…
Рядом с ним возникла Беатрис. Майлз сразу в нее вцепился. У Беатрис было личное пространство, ее собственный частный периметр, поддержанный прямо на глазах у Майлза небрежным тычком локтем в чью-то челюсть с ответным отвратительным хрустом. Если бы он попытался так сделать, с завистью подумал Майлз, то он не только раздробил бы собственный локоть, но и сосок его противника, наверное, не пострадал бы. Кстати о сосках, он оказался к рыжей прямо лицом к… ну, не к лицу… Он отказался от порыва с довольным вздохом прижаться к мягкой серой ткани, прикрывающей родную базу, на том основании, что в этом случае наверняка окажутся сломаны обе его руки. Он перестал коситься и посмотрел вверх на ее лицо.
— Пошли, — сказала она и потянула его через толпу. Шум на самом деле утихал? Человеческая стена из его собственных войск разошлась лишь настолько, чтобы позволить им протиснуться сквозь нее.
Они оказались рядом с выходом очереди за едой. Сработало, черт возьми, все сработало. Четырнадцать отделений, все еще слишком близко сбившихся вдоль стены купола — но это можно улучшить в следующий раз — пропускали голодных желающих по одному. Диспетчеры поддерживали высокую скорость движения очереди и ровным потоком проводили тех, кто получил свой паек, дальше по периметру за щит из человеческих тел, выпуская их в большой лагерь у границы толпы. Оливер снарядил своих самых крутых головорезов по двое патрулировать выходящий поток и следить, чтобы ничей паек не отобрали силой.
Слишком давно здесь никому не предоставлялась возможность побыть героем. Многие из только что назначенных блюстителей порядка подходили к своей работе с большим энтузиазмом: возможно, расплачиваясь за старые обиды — Майлз узнал одного из угрюмых братков, задавленного парой патрульных, которые явно били ему морду. Майлз, помня собственные планы, попытался не наслаждаться глухими ударами кулаков о живую плоть.
Майлз, Беатрис и Сьюгар прошли противоходом вдоль потока сжимающих пайки заключенных до распределяемых горок. С несколько сожалеющим вздохом, Майлз нашел Оливера и отрядил его к выходу для восстановления порядка среди блюстителей порядка.
Трис держала распределяемые горки и подходившие к ним очереди под жестким контролем. Майлз поздравил себя с тем, что выбрал женщин для распределения еды. Он определенно вызвал здесь глубокий эмоциональный резонанс. Многие из пленников даже бормотали робкое «спасибо», получая пайки в свои руки, и также делали следующие за ними, когда приходила их очередь.
«Вот вам! — подумал Майлз, обращаясь к равнодушному и молчаливому куполу. — У вас, ублюдков, больше нет монополии на психологическое оружие. Теперь поток дерьма пойдет в другую сторону, и вы еще выблюете свои кишки…»
Перебранка у одной из горок пайков прервала его размышления. Майлз раздосадованно скривился, когда увидел Пита в центре беспорядка. Он спешно поковылял к месту событий.
Пит, как видно, отплатил за свою плитку рациона не благодарностью, но злым, ехидным и непристойным замечанием. По крайней мере три женщины в пределах слышимости пытались разорвать его на части, но безуспешно: он был здоровый и крепкий и сопротивлялся, не сдерживаясь. Одна из женщин, не намного выше Майлза, отлетела в сторону, упала и больше не поднялась. А в это время очередь застряла, и ровный цивилизованный поток желающих пообедать полностью распался. Майлз тихо выругался.
— Ты, ты, ты и ты, — коснулся выбранных Майлз, — схватите этого парня. Выведите его отсюда… Обратно к стене купола.
Призванные Майлзом конвоиры не были без ума от радости от своего назначения, но к этому времени подоспели Трис и Беатрис, поведшие атаку с несколько большим умом. Пита схватили и утащили прочь, подальше от очереди. Майлз убедился в том, что распределение пайков снова пошло своим ходом, прежде чем направить свое внимание на бушующего, сквернословящего Пита. К этому времени подошли Оливер и Сьюгар.
— Я оторву ублюдку яйца, — говорила Трис. — Приказываю…
— Это будет военный приказ, — прервал ее Майлз. — Если его обвиняют в нарушении порядка, он должен предстать перед военным трибуналом.
— Он насильник и убийца, — холодно ответила она. — Казнить его — слишком много чести. Он должен умирать медленно.
Майлз оттащил Сьюгара в сторону.
— Это соблазнительно, но мысль отдать его сейчас ей вызывает у меня неудобство. И все же… Нет, правда, мне не по себе. Почему это?
Сьюгар посмотрел на него с уважением:
— Думаю, ты прав. Видишь ли, тут… тут слишком много виновных.
Пит, уже исходящий пеной от ярости, заметил Майлза.
— Ты! Мелкий бабский дыролиз, думаешь, они смогут тебя защитить? — он дернул головой в сторону Трис и Беатрис. — У них не хватит сил. Мы их давили раньше и будем давить дальше. Мы, блин, не проиграли бы войну, если бы у нас были настоящие солдаты… Как у барраярцев. Они не пускают в армию дырок и дыролизов. И они выпихнули цетагандийцев со своей планеты…