— Почему-то я сомневаюсь, — рыкнул, втягиваясь в спор, Майлз, — что ты знаток барраярских методов обороны в Первой Цетагандийской войне. А то ты бы кое-чему научился…
— Трис сделала тебя почетной девкой, мутант? — съязвил Пит в ответ. — Ну, для этого нужно не так много…
«Зачем я стою здесь, перекидываясь словами с этим психованным отребьем? — задал себе вопрос Майлз, слушая продолжавшего бушевать Пита. — На это нет времени. Пора кончать».
Майлз сделал шаг назад и сложил руки на груди:
— До кого-нибудь из вас уже дошло, что этот человек явный цетагандийский агент?
Даже Пит заткнулся от неожиданности.
— Доказательства очевидны, — с нажимом продолжил Майлз, поднимая голос, чтобы слышали все рядом стоящие. — Он зачинщик распада среди вас. Примером и обманом он развратил честных солдат вокруг него, натравил их друг на друга. Вы были лучшими воинами Мэрилака. Цетагандийцы не могли рассчитывать на ваше падение. Поэтому они посадили зерно зла в ваши ряды. Чтобы гарантировать успех. И это сработало… Отлично сработало. Вы никогда не подозревали…
Оливер схватил Майлзово ухо и зашептал:
— Брат Майлз… Я знаю этого парня. Он не цетагандийский агент. Он просто один из многих, кто…
— Оливер, — зашипел в ответ Майлз сквозь сжатые зубы, — заткнись! — И продолжил своим самым зычным парадным ревом: — Конечно, он цетагандийский агент. Подсадной. И все это время вы думали, что это вы сами делаете с собой!
«И если дьявола не существует, — мысленно произнес Майлз, — может оказаться полезным его изобрести». Желудок свело, но он сохранял выражение праведного гнева на лице. Он взглянул на окружающих. Многие лица были столь же белые, как, должно быть, и его, хотя и по другой причине. Среди этих возникло негромкое бормотание: частично изумленное, частично зловещее.
— Снимите с него куртку, — приказал Майлз, — и положите лицом вниз. Сьюгар, дай мне свою кружку.
У сломанной кружки Сьюгара был острый уголок по краю. Майлз сел Питу на ягодицы и этим уголком большими буквами нацарапал «ШПИОН ЦЕТЫ» у него на спине. Он давил глубоко и безжалостно, так что проступила кровь. Пит вопил, ругался и брыкался.
Майлз с трудом поднялся на ноги, дрожа и ловя воздух ртом не только из-за физического усилия.
— А сейчас, — приказал он, — дайте ему его паек и проводите к выходу.
Трис собралась было протестовать, но, щелкнув зубами, закрыла рот. Ее глаза впились в спину Пита, проталкивающегося прочь. Взгляд ее с несколько большим сомнением обернулся к Майлзу, они с Оливером окружили его с двух сторон.
— Ты правда думаешь, что он цетагандиец? — тихо спросила она Майлза.
— Не может быть, — фыркнул Оливер. — Что это за спектакль, брат Майлз?
— Я не сомневаюсь в обвинениях Трис по поводу других его преступлений, — сдержанно ответил Майлз. — Это вы должны знать. Но его нельзя наказать за них без того, чтобы разделить лагерь и таким образом подорвать власть Трис. А так Трис и женщины осуществят свое возмездие, не восстановив против себя половину мужчин. Руки коменданта чисты, но правосудие над преступником свершилось, и тяжелый случай, который без сомнения болтался бы у нас под ногами, устранен. Кроме того, все головы с подобным складом ума получили предупреждение, которое они не смогут игнорировать. Работает на всех уровнях.
Лицо Оливера потеряло всякое выражение. После секундного молчания он заметил:
— Грязные приемчики, брат Майлз.
— Мне нельзя проиграть, — Майлз мрачно взглянул на него из-под в свою очередь насупленных бровей: — А тебе?
Губы Оливера сжались:
— И мне.
Трис ничего не сказала.
Майлз лично проследил за доставкой пайков всем тем пленникам, кто был слишком болен, слаб или избит, чтобы попытать счастья в очереди.
Полковник Тремонт лежал на своем матрасе слишком неподвижно, свернувшись калачиком и уставившись в пространство. Оливер опустился на колени и закрыл высыхающие, неподвижные глаза. Неизвестно, в какой момент за эти последние несколько часов полковник скончался.
— Мне жаль, — искренне сказал Майлз. — Жаль, что я пришел слишком поздно.
— Да… — ответил Оливер, — да…
Он поднялся, прикусив губу, покачал головой и больше не сказал ни слова. Майлз и Сьюгар, Трис и Беатрис помогли Оливеру оттащить тело, матрас, одежду, кружку и прочее к мусорной куче. Оливер просунул припасенный паек под мертвую руку. Никто не попытался раздеть тело, когда они отвернулись, хотя еще один остывающий там труп уже был обворован и лежал раздетый и брошенный.
Некоторое время спустя они наткнулись на тело Пита. Причиной смерти стало, вероятнее всего, удушение, хотя лицо оказалось настолько разбито, что нельзя было точно распознать характерное посинение.
Трис, присевшая рядом с трупом, подняла голову и посмотрела на Майлза, медленно что-то переоценивая.
— Думаю, ты, возможно, все-таки прав насчет власти, человечек.
— И мести?
— Я думала, что никогда не получу ее в достатке, — она вздохнула, рассматривая то, что лежало рядом с ней. — Да… это тоже.
— Спасибо, — Майлз дотронулся до тела ногой. — Но не ошибитесь, это — наша потеря.
Майлз поручил Сьюгару найти кого-нибудь, чтобы оттащить тело к мусорной куче.
Сразу после обеда Майлз созвал военный совет. Участники похоронной процессии Тремонта, о которых Майлз начал думать как о своем генштабе, и четырнадцать командиров отделений собрались вокруг него недалеко от границ женской группы. Майлз ходил перед ними взад и вперед, энергично жестикулируя.
— Я благодарю командиров отделений за отличную работу и сержанта Оливера за отличный подбор людей. Выполнив задуманное, мы не только обеспечили себе поддержку большей части лагеря, но и выиграли время. Каждая последующая раздача должна проходить немного легче, немного ровнее, каждая станет боевой тренировкой для следующей. И не ошибитесь, это военные действия. Мы снова на войне. Мы уже втянули цетагандийцев, заставив их поломать свою тщательно рассчитанную программу и сделать ответный ход. Мы действовали. Они противодействовали. Это может показаться вам странным, но именно у нас было атакующее преимущество. А сейчас мы начинаем планировать наши будущие ходы. Я хочу, чтобы вы думали над тем, какой следующий вызов бросят нам цетагандийцы. — «На самом деле, я хочу, чтобы вы думали, точка». — Проповедь закончена… Комендант Трис, вам слово.
Майлз заставил себя сесть, поджав ноги, и отдать трибуну тому, кого он выбрал, хотела она того или нет. Он напомнил себе, что Трис была полевым командиром, а не штабным: ей более, чем ему, нужна была практика.
— Конечно, они могут снова присылать неполные горки, как они делали раньше, — начала она, откашлявшись. — Есть мнение, что именно так и начался весь этот бедлам. — Ее взгляд пересекся со взглядом Майлза, который подбадривающе кивнул. — Это значит, что нам придется начать поголовный учет и заранее выработать строгий график ротации людей, чтобы разделить их пайки с теми, кому не достанется. Каждый командир отделения должен назначить интенданта и пару учетчиков для проверки его подсчетов.
— В той же мере разрушительный ход, который могут попробовать цетагандийцы, — не удержался Майлз, — это прислать больше пайков, чем обычно, поставив перед нами интересную задачу: как поровну разделить полученный избыток. Я бы подготовился и к такому тоже, на вашем месте, — он невозмутимо улыбнулся Трис.
Она отреагировала поднятием брови и продолжила:
— Они также могут попытаться разделить горку, осложняя нам задачу по ее захвату для последующего строго контролируемого распределения. Кому-нибудь из вас приходят в голову еще какие-нибудь по-настоящему грязные ходы? — она невольно посмотрела на Майлза.
Один из командиров групп неуверенно поднял руку:
— Мэм… Они слушают все это. Не получается так, что мы за них думаем?
Майлз встал, чтобы ответить на это, громко и ясно:
— Конечно, они слушают. Мы без сомнения овладели их обеспокоенным вниманием, — он сделал неприличный жест в сторону купола. — И пускай. Любой ход, который они сделают — это послание с той стороны, тень, намекающая на их форму, информация о них. Мы ее примем.
— Предположим, — еще более неуверенно подал голос другой командир, — они снова перекроют нам кислород? Навсегда?
— Тогда, — мягко ответил Майлз, — они потеряют свою преимущественную позицию в МПК, которую они с невероятным трудом заполучили. Это удачный пропагандистский ход, на который они в последнее время сильно напирают, особенно учитывая, что наша сторона, в той напряженной ситуации, что сложилась дома, не способна содержать как следует даже собственные войска, не говоря о любом захваченном цетагандийце. Цетагандийцы, чья публичная позиция заключается в том, что они разделяют с нами свое имперское правление исключительно по причине щедрости своей культуры, заявляют, что сложившееся положение — это демонстрация превосходства их цивилизации и хороших манер…
Свист и гиканье отметили точку зрения пленников на такое предположение, и Майлз, улыбнувшись, продолжил:
— Заявленный уровень смертности в этом лагере столь чрезмерный, что это привлекло внимание МПК. Цетагандийцам удавалось пока что отчитаться за него перед тремя отдельными инспекциями МПК, но 100 % уровень даже им будет трудновато оправдать.
Волна согласия и сдерживаемой ярости пробежала по его сосредоточенным слушателям.
Майлз снова сел. Оливер наклонился к нему и прошептал:
— Откуда, черт возьми, ты получил все эти сведения?
Майлз притворно улыбнулся:
— Прозвучало убедительно? Прекрасно.
Оливер выпрямился с обеспокоенным видом:
— У тебя вообще нет никаких тормозов, да?
— В бою — нет.
Следующие два часа Трис и командиры отделений провели, вырабатывая сценарии обеденной раздачи и варианты тактического реагирования на тот или иной ход событий. Они прервались, чтобы позволить командирам донести планы до выбранных ими подчиненных, а Оливеру —