Хотелось шагнуть ближе, запустить пальцы ему в волосы, поймать эти упрямые губы…
– Спасибо. Значит, этот комплект пока оставлю, – вместо исполнения горячих мыслей, бродящих в голове, я наивно захлопала ресничками и выставила Стаса за шторку.
Что ж, теперь следующий вариант. Менее откровенный, зато как грудь должен поднима-ать… а грудь моя Стасу определённо нравится!
После трёх комплектов телохранитель окончательно сдулся и вновь попытался заметить, что у нас «деловые отношения». После пяти – внезапно расстегнул пару пуговиц у ворота и окончательно растрепал волосы. А после сногсшибательного боди, которое демонстрировало почти всё – и так же тонко всё это прикрывало, – и которое я была готова сама себя сорвать от возбуждения при виде невероятно красивого отражения, он приказал девочкам-продавцам глаз с меня не спускать, ибо будут отвечать собственной жизнью, и ретировался… кажется, в уборную. Хотя официальной версией стала аллергия на духи.
Только какие, к чёртовой матушке, духи, когда в магазине только мы?
В общем, телохранитель покинул свой пост, а я довольно усмехнулась. Итак, теперь дадим ему немного отдыха, съедим мороженое, например, выпьем кофе – и так половину дня уже бродим по магазинам, даже я переодеваться устала, – и пойдём в кино.
Я проверила время на экране мобильного. Без десяти шесть. Билеты я забронировала на сеанс с семи… отлично, время ещё есть. Главное, чтобы после пережитого в раздевалке шока Стас успел вернуться к этому времени.
А вот боди и лиловый комплект я решила купить. Хотя бы для того, чтобы поддразнить этого скромного мальчика пакетом из магазина, сквозь который будет абсолютно неясно, что именно я приобрела. Фиолетовый? Синий? А может, розовый? Если бы сам Стас явился с таким пакетом, я бы точно сошла с ума от любопытства. Хмм… окей, пока он освежается, посмотрю ещё мужское бельё. Почему бы и нет?
Глава 10
Стас плеснул в лицо ледяной водой и со вздохом поднял взгляд на собственное отражение. Оно обещало желать лучшего. Как и выдержка.
Стас выглядел осунувшимся: под глазами виднелись едва заметные круги, скулы обострились, ещё сильнее выделяясь на лице, губы казались бледными. Только в глазах словно появилось ещё больше золотистых всполохов. Как у хищника, у волка. Именно! Хищника, ведомого своими чёртовыми звериными инстинктами продолжения рода. Или и того хуже – кролика. А что, самые плодовитые животные, однако. Или не самые?
В биологии – или что там должно изучать, как часто спариваются животные? – Вероцкий не разбирался. Зато определённо точно знал одно: девочка-катастрофа явно над ним издевалась – и была в этом совсем не катастрофой. Потому что могла систематически выбивать у него почву из-под ног своими невероятными поступками. Потому что от её вида перехватывало дыхание, выбивало просто напрочь, не давая возможности сопротивляться.
Грёбаное либидо, всё по Фрейду! Но Стас упорно продолжал поминать старичка, который явно ворочался в гробу от такого внимания, и стоически терпеть.
– Ты мужик, или кто? – с усмешкой спросил Вероцкий у своего отражения.
Взгляд зеркальной копии недвусмысленно намекал: «Я, конечно, мужик, но тут такие дела… так что давай без понтов». И смотрел так печально-печально, как побитый щенок. Или котёнок, что ещё хуже.
Стас глубоко вздохнул, поправил рубаху, автоматически мазнул рукой по боку, где должен был висеть пистолет… Оружия не было. Вероцкий и сам не знал, почему решил оставить пистолет, с которым последнее время был почти неразлучен, дома. Очередное проявление либидо? Зачем настоящему мужику два ствола, когда и один хорошо действует?
«Господи, о чём ты думаешь, Вероцкий! – мысленно одёрнул себя Стас. – Лучше бы вспомнил, что ты, вообще-то, работаешь. А клиентка сейчас там совершенно одна».
И Станислав, стиснув зубы, всё же вывалился из уборной. Пора возвращаться к своим непосредственным обязанностям.
Переход на личности в работе недопустим, особенно в такой работе, как у него. Одно дело – дружба с клиентом, как было с Лисиным. Спокойные беседы, которые не лишают бдительности. Да и какая бдительность, когда у старика даже недоброжелателей почти не было? Лишь безграничная паранойя. Но то, что происходило сейчас, – дело совсем другое. Сейчас Стас кипел, клокотал, нервничал и не мог собраться с мыслями. Его не отпускало ощущение опасности, ощущение, будто в любое мгновение из-за угла может выскочить урод с автоматом и в упор расстрелять Регину. Зачем – уже другой вопрос. Впрочем, с девочки-катастрофы станется и самостоятельно лишить себя жизни. Вот что она делает, пока его нет? Мерит бельё? Подыскала очередную жертву, которая будет готова оценить новый комплект? О-о-о, Стас не отказался бы от того… фиолетового. Или как там называется этот цвет? Лиловый? Не на себе, конечно.
На ней. И лучше, чтобы бельё это постепенно покидало тело. Желательно, с его помощью.
Очередной вздох, плотно сжатые губы и секундная заминка, чтобы вернуть спокойствие. Да что же это творится? Начинает думать о работе, а мысли плавно перетекают на совсем нерабочие темы. А потом окажется, что мать была права в каждом грёбаном слове? Клиентка наиграется, вернётся к своему боссу и сводному брату, а он останется как та старуха у разбитого корыта? Она же шлю…
Стас аж закашлялся на этой мысли. За последние дни он совсем перестал использовать это слово по отношению к Регине. Да, возможно, её связывают отношения с…
– Да какая разница с кем! – проворчал Стас, возвращаясь в магазин белья. – Это личная жизнь, меня она не касается.
– Скажу по секрету, касается, – с улыбкой шепнула продавец-консультант, в мгновение ока оказавшаяся рядом с ним. – Покупки вашей девушки, – пояснила она, кивнув в сторону пары плотных пакетов. – Там такое дорогущее и нежное бельё, что я завидую вашей сегодняшней ночи.
Стас смерил девчушку печальным взглядом. Рыжая, с забавным бойким хвостиком на макушке, одухотворённая и совсем молоденькая. Сразу видно: действительно думала исключительно о чём-то возвышенном и романтичном, когда пробивала покупку клиентке.
– Да, я тоже… завидую, – спустя пару секунд молчания искренне согласился Вероцкий.
Жаль, рыжая не знает, что ночь пройдёт весело. Для Стаса – в спорте, для Регины… возможно, в примерке новых купленных трусиков и лифчиков. Но в гордом одиночестве. Потому что работу и личную жизнь смешивать не стоит, даже если тебя к человеку тянет. Особенно если тебя к нему тянет. Потому что защитить близкого гораздо сложней, чем обычного клиента.
Эмоции мешают.
– А вот и ты, – пропела Регина, вылетая из отдела мужского белья. – Смотри, какую красоту нашла.
Смеясь, она продемонстрировала плотные боксеры с эмблемой супермена на заднице. Обошла Стаса кругом, приложила трусы к вышеозначенному месту, нахмурилась, придирчиво разглядывая получившуюся картину.
– Нет, Тамарочка, вы были правы, – наконец, выдала она. – Бэтмен как-то брутальней… а те серые, фирменные, которые мягкие, вообще замечательно смотреться будут.
В первое мгновение Вероцкий опешил, потом вновь ощутил это одновременно неприятное и волнующее ощущение, когда горло перехватывает, а в лёгкие и в мозг перестаёт поступать кислород, и… вспылил. Она что, решила окончательно его достать? Хотя в чём вопрос? Конечно, решила.
– Р-регина!
И, резко развернувшись, устремил взгляд прямо на клиентку, которая так и стояла, прикладывая боксеры к… уже не к заднице, стоит заметить. Она ещё пару секунд стояла, рассматривая найдённый в магазине трофей, затем выпрямилась и дерзко встретила его взгляд. Ни капли не испугавшись и не признавая свою вину. Да она даже Генри боялась больше, а Генри, вообще-то, лапочка (и это не обсуждается).
– Давайте серые, – не разрывая зрительного контакта, проговорила она. – И с Бэтменом, чтобы были. М-ку, пожалуйста.
А улыбка на её губах так и насмехалась, так и просила срочно быть смятой под поцелуем. Но Стас лишь покачал головой в ответ, отступил на шаг и обратился к продавцу:
– Тамара, да? Не нужно ни серых, ни с Бэтменом. Моя девушка… – он многозначительно покосился на Регину, которая в ответ коварно вскинула бровь, – слишком поторопилась, желая сделать мне приятное.
– Но они же… – пролепетала консультант.
– Не нужно, – с нажимом повторил Стас.
Впрочем, стоило ли говорить, что трусы Регина всё же купила. И серые, и с Бэтменом, и даже какие-то чёрные. А потом пожала плечами и сообщила, что «у Владика, вообще-то, тот же размер». Размер чего, Стас спрашивать не стал – он боролся со внезапно вспыхнувшей яростью и желанием, чтобы пресловутый учитель-геймер не показался в ближайшие дни на его пути.
Ничего не помогало. Дрогнув один-единственный раз, чёртов гвардеец оставался непреклонен до последнего: не согласился попробовать моё мороженое (хотя внимательно смотрел, как я осторожно облизываю рожок, и, надеюсь, давился слюной от желания – хотя бы такого же вкусного фисташкового пломбира), в кафе не отодвигался, но держался отстранённо, настолку вместе со мной отбирать отказался, коротко бросив, что «в них всяко играют втроём». Но при этом позволял активно эксплуатировать свою тушку, нагружая пакетами и отдавая в личное пользование руку, за которую я всё время цеплялась.
Вместо восторженного превосходства, которое я испытала, когда Вероцкий пулей улетел в туалет после демонстрации белья, в душе нарастало отчаяние. Непробиваемый идиот! Неужели не понимает? Не-ет, всё он понимает, просто специально игнорирует.
«Ничего, сейчас зайдём в кино, и всё станет лучше, всё пойдёт по твоему плану, Региночка», – убеждала себя я.
Полупустой зал, темнота, мерцание экрана и восхитительно романтичная комедия – всё это даже меня выбивало из колеи. Особенно меня. Герои были так несчастны и так невероятно счастливы, что хотелось обнять целый мир, хотелось прижаться к крепкому мужскому плечу, погладить большую ладонь, обнять её своими пальцами и представить, что всё в этой жизни прекрасно. Что вот этот сидящий рядом гвардеец-инквизитор, который за несколько недель сумел занять все мои мысли, не какой-то дядечка, получающий зарплату за то, что терпит мою компанию, а просто мужчина… Мужчина, которому я не безразлична, который обнимет в ответ, почувствовав объятия.