– О, Стас, вы же не представлены. Это Влад, мой брат, – пролепетала я, всё же высвободившись из объятий. – Влад, а это Станислав Вероцкий, мой телохранитель.
Владик промолчал, только кивнул в знак согласия, продолжая счастливо улыбаться. Стас тоже кивнул… коротко, по-деловому. И чертовски раздражающе!
– Заочно знакомы, – отозвался он. – Ваш сводный брат, Регина Денисовна, я читал досье.
И устремил пристальный взгляд на Влада, совершенно игнорируя меня. Если атмосфера может накалиться всего за пару мгновений, сейчас был именно такой случай: эти двое замерли, уставившись друг на друга, словно общались без слов, а я, казалось, слышала, как стрелки часов в кромешной тишине отсчитывают секунды. Раз, два, три… десять…
– Приятно познакомиться, – первым разорвал тишину Влад, вздёргивая подбородок. Жест совсем не выражал дружелюбия, скорее приглашал оппонента рискнуть, сказать что-нибудь против.
Но Стас в ответ только прикрыл глаза, вздохнул – и быстрым шагом проскочил мимо нас в подъезд.
– Господи, какой же он у тебя нервный, – рассмеялся Влад, а потом быстро запер дверь, отрубая Стасу шанс на возвращение. – Ушёл – и прекрасно.
– Он спокойный… – пробормотала я.
Мгновение их встречи не желало выходить из головы. Лицо Стаса так и стояло перед глазами: напряжённый взгляд, стиснутая челюсть, внешнее спокойствие. Но что было внутри? Почему я ощущала, будто воздух вокруг раскалился и сейчас пламя испепелит нас всех?
– Ага, конечно, – хмыкнул братец, ставя на пол большой бумажный пакет. – Моё тебе слово: избавляйся от этого цербера, иначе никогда себе мужика не найдёшь, когда он так бдит. Ревнует, что ли?
– Рев… ревнует?
У меня аж дыхание перехватило. Ноги резко стали ватными, а пальцы задрожали, пронизанные тысячей фантомных иголочек. Внезапно захотелось заулыбаться, как дурочке, и восторженно запищать. Ревнует? Меня? Стас? Возможно ли, что телохранитель действительно приревновал меня к Владу?
Чтобы унять волнение я подхватила бумажный пакет, торопливо ретируясь на кухню, где была встречена восхитительным ароматом картошки. Сковорода стояла на плитке, заботливо прикрытая крышкой, рядом лежала лопаточка и чистая тарелка, чтобы спокойно можно было поужинать. А ведь это для меня Стас оставил. И судя по абсолютно полной сковороде, сам он не ел.
В груди неприятно кольнуло, я крепче сжала пальцы, стискивая край пакета. Нужно отложить порцию и обязательно отнести Станиславу. Он ведь тоже там голодный! Наверное, хотел успеть поесть, а тут явился Влад и… в общем, Стас поступил именно так, как я просила. Оставил нас наедине.
– Не говори глупостей, – натянуто рассмеялась я. – Мой телохранитель не может ревновать, у него вообще нет чувств.
Точно. Иногда мне действительно кажется, что Стас не только гвардеец, инквизитор и гангстер, но ещё и робот, который легко отключает любые проявления эмоций, чтобы не выводить из строя идеально отлаженную систему.
– У любого есть чувства, – улыбнулся Влад, щёлкнув меня по носу. – Просто со стороны их не так просто заметить.
Со вздохом я опустила взгляд на пакет в руках… и ойкнула, отбрасывая его на стол, словно ядовитого паука. На бумаге красовался забавный логотип с пандой. Влад принёс роллы из того самого ресторана, в котором меня отравили. Идентичный пакет, тот же размер, тот же запах, тот же…
К горлу подступила тошнота. Я сглотнула, стараясь успокоиться. Владик же ненавидит у них еду на вынос, более того, этот ресторан находится дальше всего от его дома и туда нужно специально заезжать. Я думала, Влад сделает заказ в кафешке через три дома от его, дождётся еды и приедет ко мне. В крайнем случае, захватит пиццу или вообще шаурму!
Почему тогда передо мной опять стоит этот пакет?
– Ты заказал еду в «Панде»? – выдохнула я.
– Ага, – беззаботно пожал плечами брат. – Они, конечно, делают отвратительные морс и салаты, но… – Кажется, в этот момент он, наконец, заметил перемены. Застыл, пристально вглядываясь в моё лицо, пождал губы и выпалил: – Та-а-ак, что-то случилось, да?
– Я… Ну… Подожди, мне кое-что нужно сделать.
И я позорно сбежала. Занервничала, не зная, куда и зачем деть руки. Кинулась к сковороде, наложила целую тарелку картошки, с горкой – кинула бы меньше, но пальцы дрожали, – кинулась к холодильнику, достала сметану, вспоминая, что Стас всегда ел именно с ней. Не с кетчупом, не с майонезом, а просто с жирной, двадцати процентной сметаной. Откладывал на край тарелки целую ложку, смешивал со специями и использовал вместо соуса. Точно! Специи. Выудила из шкафчика пакетик, достала вилку…
– И зачем я покупал еду, если ты наготовила кучу вкусной и домашней? – проворковал брат, обнимая меня со спины и утыкаясь носом в плечо.
– Это не я, – ответила честно. – Это Стас. Приготовил, а сам не поел. Нужно отнести ему, а то в той квартире вряд ли осталось что съедобное, он все последние дни здесь провёл.
– О да, конечно, несчастный голодный телохранитель, – иронично протянул Влад. – Он же такая хозяюшка, как ты выживешь, если мальчик умрёт от голода?
– Как же ты выживешь, если хоть иногда перестанешь быть такой язвой? – беззлобно огрызнулась я, уже составляя всё на поднос, хотя руки брата на талии о-очень мешали двигаться. – Всё, жди. Сейчас отнесу и вернусь.
Я вывернулась из объятий, подхватила поднос и собиралась уже убежать в коридор, когда вдогонку донеслось:
– И всё расскажешь. Если ты отводишь глаза, значит, обязательно что-то случилось.
Расскажу, расскажу, наблюдательный ты мой. Ради этого и позвала.
Когда Стас услышал о чёртовом учителе-геймере и о том, что Регине с ним необходимо побыть наедине, в душе заворочалось отвратительное, опустошающее чувство. Совсем уж наивным мальчишкой Вероцкий не был, знал и название этого чувства и почему оно появляется… но от этого ему становилось только хуже.
Что за дерьмо? Он не должен ревновать! Во-первых, не имеет на это никакого права; во-вторых, не хочет этого. Совершенно. Абсолютно. Бесповоротно! Не хочет – и точка.
Но ощущения говорили за него. Сердце неприятно сжималось, а в груди волнами поднималась ярость. Он кромсал обычную свинину, а казалось, быстро, резко и с наслаждением распиливает этого грёбаного «Владика», которого так ждёт Регина.
К концу готовки клокочущее в груди раздражение почти улеглось. Стас даже порадовался, ощущая блаженное спокойствие на сердце и отсутствие неоправданных и непозволительных мыслей о кровожадной расправе, когда на пороге явился ОН. Блядский учитель-геймер собственной персоной. И нет бы ему вести себя прилично… гость успел за пару секунд активно облапать Регину, сожрать её взглядом и с наслаждением прижать к своей груди. А потом вылить на самого Стаса ушат ледяного презрения.
Как там сказала Регина? Брат? О да-а, братья обязательно при встрече должны полапать тебя за задницу и наградить другого мужчину в доме предупреждающими взглядами!
Тут Стасу вспомнилось и то, что его клиентка вообще-то любовница шефа (по крайней мере, в этом в «Соколе» и не только был уверен каждый, кто хоть немного введён в курс дела), и то, что с этим Владом её, возможно, связывают не самые сестринские чувства. Да и вообще какие родственные чувства могут быть у сводных? Как бы сильно Стасу не нравился «учитель-геймер», стоило признать, он не так уж и плох, весьма смазлив для парня… а Регина… Регина – очень красивая девушка. Рядом с такой сложно сохранять самообладание, когда вас действительно не связывают родственные чувства.
В общем, из квартиры клиентки Вероцкий вылетел пулей не просто для вида – его съедала ревность. Мерзкая, откровенная и совершенно неестественная. Сильнее неё было только сожаление: он ведь так старался, держался изо всех сил, чтобы не привязаться, не залипнуть. И что теперь? Видит вместо клиентки, которая имеет полное право на личную жизнь, видит девушку, которая его, чёрт побери, интересует? Которую он просто не может представить – и видеть – в чужих руках?
Стас раздражённо выматерился и пнул валяющуюся посреди зала сумку. В выделенной ему квартире было пыльно и как-то безжизненно, словно все предыдущие недели он здесь просто существовал, и за пару дней следы присутствия человека успели выветриться. Обжитая пещера превратилась в каменную пустошь, когда там, за стенкой, в соседней квартире, было тепло и уютно. Да, именно там, на празднике жизни, откуда самого Стаса выгнали.
Вероцкий остановился, прерывая, наверное, сотый круг по комнате, и глубоко вздохнул. Что ж, матушка была права… он попал. Надумывает себе какие-то глупости, позволяет эмоциям брать верх, когда рассуждать нужно логически.
Никто ему ничего не обязан, так? Так. И Регина ничего…
Размышления прервал звонок в дверь. Что? Кого это черти принесли?
Стас хмуро повернулся к телевизору, на который проецировалось изображение с лестничной площадки, да так и замер. Девушка стояла спиной к камере. Светлые волосы, разметавшиеся по плечам, лёгкая домашняя майка на бретельках, шортики, тапочки-зайцы с пушистыми загнутыми ушами. Регина.
Не открыть дверь Вероцкий не смог. Мгновение – и он уже не пороге, поворачивает замок, чтобы воочию увидеть картину, которую только что транслировала камера. Голые коленки, короткие шорты и грёбаные пушистые тапки. И мурашки на коже, потому что, каким бы тёплым ни было лето, вечерами становилось холодней – а уж в подъезде тем более.
Стас хотел было возмутиться, что он делает в подъезде совершенно раздетая, зачем бросила гостя одного, зачем вообще вышла… Сотня глупых вопросов, выдающих ревность и беспокойство. Но не смог вымолвить ни слова, когда заметил поднос в её руках.
К тому же Регина всё равно его опередила:
– Ты должен поесть! – заявила она, сурово хмуря брови.
Когда при этом ещё переминаешься с ноги на ногу в забавных тапочках, выглядишь мило, смешно, нелепо, уютно – да хоть как! – но никак не сурово. Стас едва сумел сдержать улыбку, сохраняя на лице бесстрастное выражение. Регина его мнимое спокойствие восприняла совсем иначе: