В памяти всплыли вчерашние слова Влада: «Ага, по роже видно, как ему срать на тебя». Может, брат прав? Может, я зря себе что-то напридумывала?
С такими нерадостными мыслями я забралась на заднее сидение машины Стаса – сидеть радом с ним не было сейчас ни сил, ни желания, – обняла сумку и доехала до самого дома его «друзей». Огромного такого загородного домищи, стоит заметить. Такой не каждому под силу отгрохать!
Хозяева нас встретили у калитки…
Вернее, сын хозяев. Тимофей Егоров. Высокий, светло-серые глаза, лохматые каштановые волосы с лёгкой волной и постоянно нахмуренные брови – не таким я представляла друга своего телохранителя, но, в целом, что-то было в них общее. Только вот Тимофей оказался куда более разговорчивым. Со Стасом они обменялись рукопожатием и дружескими объятиями с похлопыванием по спине, потом перекинулись парой коротких непонятных фраз, а потом радушный хозяин обратился ко мне, предлагая проследовать в дом.
Его девушка, Лада, милая голубоглазая шатенка перехватила нас уже на пороге и сразу же отправила в столовую к накрытому столу. На Стаса, который попытался откреститься и утащить Тимофея «обсуждать план», она посмотрела строгим взглядом профессионального убийцы, мгновенно заставляя заткнуться и на время позабыть о делах. Несмотря на добродушный вид, смотрела эта девушка действительно убойно – просто мурашки по коже. Стас сразу тушевался, а Тим, казалось, вообще был готов на всё. По крайней мере, каждый раз, когда во время еды он пытался заговорить о чём-то важном, переставая поддерживать непринуждённую беседу, после взгляда Лады сразу же становился шёлковым. Мне бы так мужиками управлять, право слово!
Вообще, я была удивлена… честно, думая о «друзьях Стаса» я представляла суровых «соколов», которые за пять минут решат вопрос с нашим отъездом в другой город, окружат меня кольцом, закинут в машину, как мешок картошки, и сорвутся с места так быстро, что шины завизжат об асфальт. Но такой тёплой обстановки точно не ожидала.
– Мы бы и на квартире могли собраться, – тем делом вещал Тимофей. – Я вчера предлагал эту идею, чтобы нам с Ладой не оставаться у моих предков на ночь. Сам понимаешь, моего отца иногда терпеть просто нереально.
Стас понимающе усмехнулся, а сидящая рядом со мной Лада шепнула:
– У отца Тимки странное чувство справедливости. И чувство юмора тоже. Оказываешься перед ним вроде бы для семейной встречи, а кажется, тебя четвертовали, оценили и уже решили, для чего пригодишься.
– Вообще-то я слышу, – возмутился Тим, отвлекаясь от своего рассказа.
Лада подмигнула мне, перегнулась через ручку кресла и ласково чмокнула своего парня в щёку. Тот для приличия ещё несколько секунд хмурил брови, но потом тяжело вздохнул, поймал ладошку Лады, покачал головой и продолжил:
– Но твоя маман настояла, что отсюда легче сразу утянуть за собой хвост, если таковой вообще будет.
Стас кивнул. На мгновение все замолчали. Я смотрела на сцепленные пальцы Лады и Тима, на то, как он осторожно гладил большим пальцем каждый её пальчик, замечала нежность в этих движениях… и не могла думать ни о каком плане. В горле стоял комок, а сердце разрывалось. Наверное, впервые я воистину поняла значение фразы «белая зависть». Потому что было удивительно приятно видеть такие осторожные жесты, показывающие настоящее доверие и любовь, и в то же время тошно. Когда сама окунулась в чувства с головой, но не получаешь взаимности, от осознания становится больно. А я окунулась в озабоченность Стасом по самую макушку!
Отвернулась, делая вид, что увлечена разглядыванием вазочки, стоящей на кофейном столике, а сама искоса кинула взгляд на Станислава. Телохранитель, конечно же, на меня не смотрел. Голова его была повёрнута к Тиму, зато мне открывался прекрасный вид на профиль, на лицо, изученное до последней чёрточки, оставленное в памяти, чтобы оно могло мучить меня в воспоминаниях. Некогда прямой нос с лёгкой горбинкой, тёмные брови, родинки, напряжённо поджатые губы, шрам… Ох, я могла нарисовать его по памяти. Я могла бы описывать это сотню, тысячу раз. Но когда отвела глаза, наткнулась на внимательный взгляд Тимофея. Уголок его губ на секунду приподнялся в кривой улыбке.
Что это было?
– Сочувствую, – покачала головой Лада, когда Тим со Стасом сбежали на кухню, обсудить план побега «в мужской компании». – Твой телохранитель та ещё заноза в заднице.
– Он нормальный, – пробормотала я в ответ. Отвечать было сложно, но о Стасе поговорить хотелось, особенно с людьми, знающего его не только как «сокола». – Спокойный, бесстрастный, идеальный телохранитель.
– Не слышу энтузиазма в голосе, – подначила Лада, а потом сама вдруг вздохнула: – Но с бесстрастным ты права.
Я вскинула голову, выдавая любопытство. Собеседница явно это заметила, потому как усмехнулась и лукаво поинтересовалась, чуть понизив голос:
– Я многое про него могу рассказать, если обещаешь, что используешь информацию с пользой. По рукам?
– Зачем мне что-то использовать с… – попыталась откреститься я, но мгновенно заткнулась, награждённая одним из суровых взглядов. Он так и говорил: «Детка, я вижу тебя насквозь».
– Эй, я препод, который успешно влюбился в своего ученика, я умею отличить, когда человек заинтересован информацией, а когда нет, – как нечто само собой разумеющееся сообщила она. Потом искренне рассмеялась, заметив мой ошалелый взгляд. – Ладно, эту историю тоже расскажу, если время будет. Так что, по рукам?
– По рукам!
Святые шестерёнки, невозможно было не согласиться, хотя бы ради истории о романе с учеником!
И начался рассказ…
Тем самым «учеником», кстати, оказался Тим. Лада пришла к Егоровым устраиваться гувернанткой к ребёночку, подмахнула контракт и только потом узнала, что этому лбу уже семнадцать лет и выглядит он совсем не маленьким скромным мальчиком. (Вот, поэтому я всегда внимательно читаю каждое слово каждой официальной бумажки!) Результат на лицо: счастливые влюблённые уже год вместе. Но история всё равно показалась мне какой-то нереальной (хотя иногда заставила и сопереживать, и смеяться в голос – Лада божественно рассказывала).
А вот потом речь пошла о Стасе и я залипла окончательно. Не знаю, сколько прошло времени, но мне удалось узнать:
а) Вероцкий не такая уж чёрствая гадина, какой хочет казаться, внутри он очень остро всё переживает. Он вообще человек эмоциональный, но из-за прессинга со стороны родителей – не может наследник охранного предприятия так себя вести, нужно постоянно сохранять трезвый ум… в общем, из-за прессинга он научился хорошо держать лицо.
б) Лада с Тимом весь последний год упорно предлагают ему самому открыть контору по охране. Сманить хороших людей, дать рекламу, клиенты бы нашлись. У Егорова имелись какие-то сбережения (Боже, в таком возрасте – ему же девятнадцать – и сбережения? Вот это я понимаю предпринимательский дух), он предлагал вложиться, другие друзья добавили бы, но Стас вечно отказывался. Слишком предан «соколам».
в) У него есть родная сестра. Зовут Верой Вероцкой, двадцать один год, почти моя ровесница. Станислав её просто обожает, но почти пять лет назад девочка попала в аварию и сильно пострадала. Стас до сих пор винит в этом себя.
г) Авария сама по себе. Как я поняла, для телохранителя она стала переломным событием в жизни. Ребята гуляли где-то на даче, ехали обратно на авто Стаса, но тот напился и посадил за руль «трезвого» друга. Вот только никто не знал, что друг этот, пусть и не пил, зато успел обдолбаться наркотой незадолго до поездки. Итог: авария, потеряли управление.
– В машине кроме водителя было трое: Стас, Тимка и Вера. Друг умер, Вере досталось больше всего, у неё сотня операций, Тиму кости на ноге и руке собирали по кусочкам, а Стас пострадал меньше всего. Кажется мне, до сих пор себя винит, – шепнула Лада, бросая осторожные взгляды в сторону дверей, словно боялась, что виновник разговора сейчас явится по их души. – Они с Тимкой целую вечность не общались, дулись друг на друга. И даже сейчас Вероцкий редко старается заходить, говорит, рядом с ним всегда неприятности. – Она ненадолго замолчала, а потом добавила: – Просто знай, если Стас ведёт себя, как ублюдок, не факт, что в глубине души он не парится из-за этого. Он добрый, нужно просто расковырять эту раковину.
Я улыбнулась. Да, с раковиной она права, Стас… он же действительно мягкий внутри, просто снаружи закрывается. Ещё эта авария. Наверное, жутко, когда кажется, что по твоей вине пострадало столько близких человек. Один умер, двое в больнице, а ты легко отделался. Ты, тот самый человек, который сам передал управление наркоману.
Блин, это жестоко.
– Вижу, ты задумалась. Значит, я не прогадала с человеком.
Я вскинула голову, уставившись на Ладу. Она крутила в руках чашку с недопитым чаем, наблюдая за тем, как перетекает золотистая жидкость по стенкам. Думала о чём-то своём.
– Вы заботитесь о нём? – вдруг поняла я.
– Тим очень за него переживает, – согласилась Лада. – Они долго не могли помириться, а потом… кажется, старая дружба иногда не умирает просто так.
– Это радует.
Это и ещё то, что у Стаса есть такие хорошие близкие люди. Что есть кто-то, кто знает этого ледяного гвардейца и может открыто сказать: не такой уж он и ледяной, просто нужно стараться лучше. Даже вчерашние крики Влада отошли на второй план.
Ведь я смогу постараться, правда?
План был одновременно удивительно прост и бесконечно сложен.
Мы ехали в город, в кино, в ТЦ, по магазинам… да, чёрт возьми, просто «отдыхать». Сеанс через полтора часа, выезжаем через час. Минут через пятнадцать к дому Егоровых подкатит неприметная машинка с улыбчивым блондином внутри – ещё один друг Стаса (из-за причастности которого Вероцкий выражался удивительно эмоционально и нецензурно) привезёт светлый и тёмный парики, которые удачно подготовила матушка Станислава. Парень посидит немножко с нами, словно заехал в гости… а вот потом начн