Я всхлипнула, отмерла, попыталась оглянуться, позвать Веника на помощь, но была схвачена той самой рукой, которая только что прикрывала рану, и прижата к груди своего телохранителя. Который всё-таки пострадал по моей вине, как бы сильно ни стремилась его защитить.
Теперь я утыкалась носом в серую толстовку, и тёмный бутон кровавого цаетка распускался прямо на глазах. Почему он не пытается что-то сделать? Меня затрясло. Хрип, вырвавшийся из горла, звучал абсолютно нечеловечески.
– Тише, Регина, тише, – бормотал Стас, поглаживая меня по волосам влажными пальцами. Алыми. Но всё было неважно, я и так паршиво выглядела, парой кровавых пятен больше, парой меньше. – Ты не пострадала, всё отлично. Генри умница, он вовремя успел. Успокойся, солнце моё.
– Да при чём тут Генри? – всхлипнула я, вцепляясь пальцами в его кофту. – При чём тут я? Тебя ранили… ранили…
– Не впервой, – в голосе его я слышала усмешку. – Переживу.
– Нужно вызвать скорую, нужно срочно что-то сделать, – паника набирала обороты. – Перевязать и самим тебя отвезти? У вас же здесь машина? У Вениамина?
Я хотела было отстраниться, всё же придумать что-нибудь, да хотя бы просто броситься к моему похитителю, достать у него из кармана мобильный – видела, он там был – и набрать скорую. Но Станислав лишь крепче стиснул мои плечи здоровой рукой.
– Регина, – строго произнёс он, – всё нормально. Успокойся.
Вот только не стоило при этих словах так красноречиво покачиваться, словно сейчас упадёт в обморок. Святые шестерёнки, что нужно делать с огнестрельным ранением? Наложить жгут, чтобы кровь так не била? Но это плечо, куда накладывать-то и главное как? Твою мать, почему я не медик?!
– Регина… – вновь окликнули меня.
А потом просто поймали за шею, заставляя поднять голову, и поцеловали. Так отчаянно, что сжималось сердце, так страстно, что подгибались ноги. Или мне в принципе было сложно стоять? А эти мурашки по телу от онемения или от восторга?
– Серьёзно, ребят? – послышалось за спиной. – Я тут, значит, преступника пеленаю, который может сдохнуть прямо тут от зверских повреждений тканей; думаю, что теперь делать с бешеным псом, которому точно грозит усыпление, если кое-чья мамаша не сможет отмазать; вообще суечусь, как проклятый, а вы там сосётесь? И это притом, что одна всего несколько минут назад чуть не попрощалась с жизнью, а второй истекает кровью и может в любой момент грохнуться в обморок.
– Боже, Веник, ты же Пчёлка, тебе положено суетиться, как проклятому, – то ли недовольно, то ли болезненно простонал Вероцкий, отрываясь от моих губ. – У меня тут, может быть, жизнь решается?
Дрожащая рука на моих плечах недвусмысленно намекала, в каком контексте решалась у Стаса «жизнь». И честно, я бы растеклась у его ног счастливой лужицей, кинулась бы с новыми поцелуями, пообещала исполнить любое желание, если бы не грёбаная рана. Если бы не кровь, расползающаяся по груди.
– Вот именно, – согласился Вениамин, – решается. – А потом, не убирая мобильного от уха, стянул с себя тёплую кофту и швырнул её мне. – Скомкай и к ране прижми, а то он прямо у нас на руках окочурится, – потом снова в трубку: – Шеф? Шеф, у нас тут форс-мажор. Мужика, который девчонке угрожал поймали, всё хорошо решилось, номер больше пробивать не надо. Короче, вызывайте отряд. И да, надеюсь, у вас есть тут знакомые копы…
Он всё говорил, говорил, говорил, а я торопливо комкала кофту, стараясь сильнее зажать ей рану. Стас продолжал обнимать меня за плечи, ни за что не соглашаясь отпускать.
– Я думал, что потерял тебя, – вдруг пробормотал он, утыкаясь носом мне в волосы и полностью лишая свободы движений. – Так испугался.
Это было восхитительно нежно, моё хрупкое сердечко обязательно должно было дрогнуть. И оно дрогнуло. Потом, когда я осталась наедине со своими мыслями и вспомнила каждое мгновение этого вечера. Но тогда я была сосредоточена только на одном.
– А я тебя за сегодня уже мысленно раз третий теряю, – заворчала в ответ. – Стас, прошу, на секунду отпусти, я только прижму кофту и…
– Шеф, этот псина настоящий монстр! Как мы вообще держим такого среди людей? – продолжал болтать Веник. – Вымуштрованные подпугнут, но ни за что так не вцепятся, а этот…
– Регина, успокойся, всё будет нормально, – шепнул Станислав, старательно заглушая болтовню напарника и стоны моего похитителя. – Честно.
А потом резко замолк, пошатнулся и повис на мне, всем весом придавливая к земле. Я пискнула, колени подогнулись – и мы вместе грохнулись на бетон. В который раз за сегодняшний день.
– Стас, – позвала я, но он не ответил. – Ста-ас! – Осторожно попыталась выползти из-под него, но смогла лишь немного освободиться. Стас не реагировал. – Вениамин, скорую, срочно.
Он на секунду перестал болтать, обернулся в нашу сторону и хлопнул себя по лбу.
– О, точно, шеф, тут вашего сынка ранили. Огнестрел, ага. Сознание уже потерял, у него сегодня ещё сотряс был, совсем не смог потерпеть.
Сотряс? И он так легко об этом говорит? Я мысленно содрогнулась, обмякая на полу и прижимая голову Стаса к своей груди. Держись, милый, ты был прав, всё будет нормально, я обязательно этого добьюсь.
– Вениамин! – рявкнула ещё раз.
Но «сокол» лишь отмахнулся. Генри, которого он успел посадить на поводок, дёрнулся, вырываясь из хватки, и помчался к нам. Присел по правую сторону от меня, ткнулся носом в спину неподвижному Стасу, словно говоря «Ну, поднимайся».
– Светлана Борисовна, ваш там скоро приедет? Сможет? Или его в муниципальную больничку тащить?
– Ему скорую вызывать нужно! – возмутилась я, пёс согласно завыл в унисон. – Сейчас же. Или самим хватать и в больницу везти.
– А, приедет? Отлично, ждём.
Веник нажал на кнопку отбоя, облегчённо вздохнул и только тогда посмотрел на пышущую гневом меня, на Стаса и на скалящегося Генри, сидящего рядом.
– Я бы вас вытащил, Регина Денисовна, – доброжелательно сообщил он, – но эта псина настоящий псих. Вдруг руку отгрызёт, когда попытаюсь помочь? – Противореча своим словам, он подошёл и потрепал Генри по холке, вызывая у пса безудержное виляние хвостом. – А к Вероцкому сейчас врач приедет, всё окей будет. Не сдохнет он раньше времени, пара дней – и как огурчик будет.
Я искренне мечтала поверить его словам, поверить, что всё будет окей и что Стасу полегчает. Даже если он станет, как огурчик, надеюсь, будет не малосольный, зелёный и пупырчатый.
Я тяжело вздохнула и надавила на уставшие глаза основанием ладоней. Пять дней почти без сна. Для и так измотанного стрессом организма это было слишком, но я просто-напросто не могла заснуть. Ворочалась всю ночь, думала, считала овец/ворон/котиков – кого там вообще надо считать, чтобы сконцентрировать внимание на деталях и провалиться в сон? – а вот отключиться не могла. Дядя упорно настаивал на таблетках, но я не привыкла глотать всякую дрянь, если организм может справиться сам. Будь то снотворное или успокоительные.
Я и так была спокойна, чёрт побери!
Ну, возможно только самую-самую малость нервничала. Но сегодня меня ждало несколько важных встреч, которые всё должны были расставить по местам. И первая из них как раз планировалась минут через пять-десять. Поэтому я, приведя себя в максимально домашне-презентабельный вид мерила шагами прихожую в ожидании, когда зазвонит домофон. Спокойно сидеть и ждать где-нибудь в зале просто не представлялось возможным.
И всё же звонок домофона меня испугал. Вздрогнула, когда по квартире разнесся отвратительный писк, сердце гулко забилось и я кинулась к трубке:
– Да?
– Готово, открывай, – раздался в ответ женский голос. – Доставили лучшим образом.
– Может, чем-нибудь помочь? – пролепетала я, внезапно робея.
– Да, открыть эту чёртову дверь.
Я чуть не хлопнула себя ладонью по лбу от нелепости ситуации. Ага, конечно, стою, спрашиваю о помощи, а «гостей» так и держу на пороге. Кнопку нажимала нервно трясущимся пальцем. Господи, то ли последние дни сказываются, то ли я действительно никогда ещё в жизни так не нервничала.
– Открылось? – переспросила, припоминая, что замок внизу частенько заедает.
– Да, уже идём, – отозвалась женщина.
Я глубоко вздохнула, заглянула в зеркало поправляя причёску – это были тщательно уложенные крупные локоны, пока я не принялась панически носиться по всей квартире, – присмотрелась к почти полному отсутствию макияжа и… решила, что выгляжу неплохо. Честное слово, эта женщина успела увидеть меня и в менее презентабельном виде.
В дверь постучали. Видимо, лифт поднялся быстро. И я бросилась открывать, вновь коря себя за нерасторопность. Распахнула дверь, застывая на пороге, и встретилась с пронзительным взглядом карих глаз. Таких похожих и таких далёких на почти незнакомом женском лице. Обладательница их коротко, почти по-военному кивнула и, не дожидаясь приглашения, шагнула внутрь квартиры. Идеально уложенная причёска-ракушка, синий костюм в тонкую белую полоску, который только подчёркивает стройную фигуру и длинные ноги в туфлях на высоком каблкуке. Юбка-карандаш вырисовывает изгиб бёдер, на ткани – ни единой складочки.
Всем бы так выглядеть в сорок восемь, как Вероцкая Светлана Борисовна!
– Принимай груз, – усмехнулась она.
Потом огляделась и чуть посторонилась, пропуская пару амбалов с носилками. Стоит отдать им должное, на входе в квартиру мужики деликатно скинули обувь и замялись, не зная, куда двигаться дальше.
– Готовое место есть или на пол кинуть? – деловито поинтересовалась Вероцкая. – На пол быстро, современно…
– Есть, конечно! – праведно возмутилась я, бросаясь к дверям в комнату и взмахом руки подзывая мужчин за собой.
Ну нет, к юмору этой женщины просто невозможно привыкнуть! Хоть за пять дней переговоров распознавать его научилась – и то хорошо. Понимаю, почему Стас всегда уходил подальше от меня, когда с ней разговаривал. Мегера. Но мегера отзывчивая, что удивительно.
– Так, вот сюда. Но осторожно, только осторожно, умоляю, – бормотала я, носясь вокруг амбалов.