Рагуил забарабанил большим пальцем по костяшкам. Семь раз. Пауза. И еще семь раз. Семь раз прошептал «Отче наш», потом столько же — «Аве Мария».
Он умолял Кэти не бросать его. Она не послушала. Зиба Мак — другая. Она его не оставит, она будет его беречь. Разве не Господь так обещал? Разве не сама она так сказала?
Рагуил задышал ровнее, думая о том, что делать дальше. Следующее убийство надо обставить иначе. Чтобы оно впечатляло. Чтобы поражало своей святостью.
Скоро настанет его час. А он сделает все, что потребуется.
Глава 31
Мальчик выкладывал на кровати в ряд свои сокровища: перочинный ножик, два «Чупа-чупса», несколько наклеек с динозаврами для школьного рюкзака и батончик «Марс». Все подарил ему дедушка.
— У меня есть для тебя сюрприз, — прошептал тот, когда они с бабушкой пришли сегодня утром в гости.
Он приложил палец к губам и жестом поманил мальчика из комнаты. Мама была на кухне, ставила чайник и болтала с бабушкой. Отец наверху разбирал бумаги. Мальчик целый день его не видел.
Он бросил полицейский вертолет и вышел вслед за дедушкой в коридор.
— Здесь, — дедушка похлопал себя по брюкам. — Ну-ка давай, ищи.
Мальчик усмехнулся и полез в карман. Однако там оказалось пусто.
— Ой, какой же я глупый… С другой стороны.
Мальчик забрался во второй карман и выудил шоколадный батончик, причем настоящий, не малюсенький, какие иногда кладут в подарки.
— Ух ты! Дедушка, ты супер!
— А теперь плати.
Дедушка наклонился и постучал пальцем по губам.
Мальчик чмокнул его. Щетина больно кольнула рот.
Дедушка присел и взял мальчика за плечи, чтобы их лица оказались на одном уровне.
— Только никому не рассказывай, хорошо? Пусть это будет нашим маленьким секретом. Не хочу, чтобы тебя ругали.
Он всегда так говорил.
Глава 32
— Пойдемте, Маккензи. — Фингерлинг зевнул так широко, что показал миндалины. — Я куплю вам кофе в штаб-квартире.
— Я приеду попозже. Сперва хочу кое-что проверить.
— Что значит «я»? В слове «команда» такой буквы нет. — Он демонстративно возвел глаза.
Зато в слове «утырок» есть «ты».
Вслух я говорить так, конечно, не стала, только зло прищурилась.
— Кстати, попросите кого-нибудь проверить алиби Маркуса Линча на тот вечер, когда убили Эйдана Линча, самую первую жертву, — сказала я напоследок, перед тем как покинуть место преступления. — Это отец погибшего. Я беседовала с ним на днях. Какой-то он странный… Вдобавок они с Эйданом плохо ладили. И живет он неподалеку, чуть не за углом от «Кэмден Брассери», в том самом доме, где убили его сына. Я понимаю, что он не совсем соответствует профилю, но присмотреться к нему не помешает.
— Хорошо, — буркнул на прощание Фингерлинг и ушел.
Вернувшись домой, я села править и дополнять психологический портрет. Фоном бормотали новости. На столе — опустевший кофейник, под рукой — кружка свежесваренного спасительного напитка.
Я изучила погодные сводки в дни убийств, прошлась по разным местам преступлений, пытаясь понять, что у них общего; проверила наличие рядом автобусных остановок и парковок. Потом встала перед картой Лондона, висевшей на стене в гостиной, и принялась разглядывать цветные флажки. Синие отмечали места, где последний раз видели жертв Протыкателя. Красные — где обнаружили тела. В общей сложности — одиннадцать флажков.
Все вместе они позволяли составить географический профиль. Я пыталась определить наиболее комфортную для убийцы зону. Этот метод весьма эффективен, потому что бо́льшая часть убийств обычно совершается на расстоянии одного-двух километров от дома.
Конечно, бывают и исключения. Взрослые преступники, например, могут перемещаться на более дальние дистанции, нежели подростки, и тела они стараются спрятать подальше от дома, в стороне от своих охотничьих угодий.
Если не считать самый первый случай, в восьмидесятые годы все жертвы Протыкателя были убиты и брошены в переулках и скверах Сохо.
Линч в эту модель не вписывался — с ним расправились в родном доме, в Кэмдене. Впрочем, первое убийство наверняка было лишь репетицией, принимая во внимание, с каким трудом Протыкатель тогда откромсал гениталии. Неудивительно, что он решил учиться на собственных ошибках и оттачивать преступное мастерство.
В общем, хотя Линча убили в Кэмдене, а прочих — в Сохо, определенная закономерность все-таки прослеживалась. Трупы всегда находили неподалеку от тех мест, где последний раз замечали жертву. Теперь же, в двух недавних случаях, маньяк, по всей видимости, сделал круг и вернулся в то самое место, откуда начал.
Я позвонила на мобильный Найджелу Фингерлингу.
— Уже известно, где в последний раз видели жертву?
— Угу. В пабе «Принц Альберт». Прямо за углом от того места, где нашли тело.
— Значит, сходится. — Я повесила на карту синий флажок. — Он ушел оттуда один или с кем-то?
— Бармен не может сказать наверняка. Вчера было людно. Какая-то местная тусовка.
— «Принц Альберт» — гей-бар?
— Скорее всего, да. Или владелец просто любит радужные флажки.
— Рада слышать, что вы, Фингерлинг, человек толерантный. Дело в том, что это еще одна ниточка к прошлым убийствам. Возможно, мы сумеем понять, чем преступник заманивает своих жертв. Скорее всего, он находит подходящую кандидатуру в баре и хитростью выводит на улицу. Видимо, предлагает секс. Или, может, что-то другое; в данном случае неважно. Как бы там ни было, для того чтобы завязать знакомство, нужны хорошие вербальные навыки и высокий уровень интеллекта.
— Постойте-ка. Вы же сами недавно говорили, что этот тип — дезорганизованный убийца. Разве всякие уловки и поиск подходящей жертвы — не планирование?
В голосе заметно слышалась издевка. Теперь понятно, за что Фингерлинга травили в школе. Тощее телосложение наверняка было лишь поводом, но не причиной.
— Подобное деление — организованные убийства, дезорганизованные — не более чем условность. Мало кого из преступников можно однозначно причислить к первым или ко вторым. Взять, к примеру, Эда Кемпера, «Убийцу студенток», о котором я уже рассказывала. Он подбирал на дороге девушек-автостопщиц, увозил их в глушь, обезглавливал и насиловал еще не остывшее тело. Уловки и выбор определенного типа жертв — классические проявления организованного убийства. А вот увечья — уже дезорганизованного.
— Ясненько. Спасибо за лекцию.
Урод… Впрочем, я отвечать не стала. Не то настроение, чтобы опускаться до встречных издевок.
— Всех жертв Протыкателя последний раз видели в гей-баре. Даже Линча, хоть он и не похож на гея. Впрочем, самого Протыкателя я гомосексуалистом не считаю. Характер увечий, отрезанные гениталии — все свидетельствует о том, что он пытается им отомстить.
— Ясно. Еще что?
— Я отметила места, где пропадали жертвы и впоследствии были обнаружены их тела. Все они располагаются в одном районе. Значит, мы имеем дело с не самым мобильным преступником. Он действует импульсивно, однако места присматривает заранее и точно сознает, что делает.
— Как и вы, надеюсь.
Я повесила трубку. Вот же сволочь… Как он с такими манерами вообще добился должности инспектора?
В обычное время я позвонила бы Джеку, чтобы поболтать, но после вчерашнего сна не отважилась. Отдельные картинки так и всплывали перед глазами. Лучше подышать свежим воздухом.
Я вышла на крыльцо и огляделась. Никого. И все же отчего-то было такое чувство, будто за мною наблюдают.
«Мир не так опасен, как тебе кажется», — напомнила я себе слова Джека, надела наушники и зашагала в сторону набережной.
Глава 33
Я быстро шла по Уэстборн-Террас-роуд, мимо кинотеатра, куда мы с Дунканом ходили по пятницам на вечерние сеансы, мимо «Бридж-хауса», где мы порой сидели после кино, через Уорик-кресент, к мини-стоянке такси и кафе «Уотерсайд» — там по воскресеньям мы иногда пили кофе с пирожными.
Передо мной раскинулся канал — грязная зеленая змея с лодками и мусором.
Я все-таки выбралась из бездны, в которую провалилась в преддверии дня рождения Дункана. Еще неделю назад я не рискнула бы приблизиться к кромке воды. Ее пьянящая глубина манила пением сирены, перед которым я не сумела бы устоять. Сегодня мутная вода не звала к себе, а скорее успокаивала.
По радио заговорили о недавнем крушении поезда. Я прибавила громкости.
«Назвали главную причину катастрофы — превышение скорости. Машинист, разогнав пассажирский состав, не успел затормозить, когда на путях возникло препятствие. Джон Барнс, инспектор по авариям на железнодорожном транспорте, обещал провести полное и всестороннее расследование катастрофы, жертвами которой стали восемнадцать человек: «Мы изучим все обстоятельства ужасной трагедии и обязательно установим причины, вынудившие товарный состав сойти с рельсов, в результате чего погибло так много ни в чем не повинных граждан».
И не только погибло… Вспомнилась девочка с обожженными руками, мечтавшая о прослушивании в Джульярдской школе. И все прочие пострадавшие, которые выжили, но теперь никогда не смогут жить как прежде, мучаясь кошмарами.
Пройдя еще несколько шагов, я остановилась, вынула наушники и обернулась.
Было такое чувство, будто мне смотрят в спину. Я обвела взглядом набережную и прилегающие скверы. Никого.
Наверное, Джек все-таки прав. Я действительно становлюсь параноиком. Сперва серебристая «Хонда», теперь это… Только, в отличие от вчерашнего вечера, сегодня я не пила ничего крепче кофе.
Я тряхнула головой. Нет, просто воображение разыгралось. Вот и чудится всякое.
Я надела наушники и зашагала дальше. По-прежнему было не по себе. Спину сверлил пристальный взгляд.
Остановившись, я вытащила наушники и снова осмотрелась, уже внимательнее.
Краем глаза удалось ухватить какое-то движение или, может, солнечный всполох, но когда я повернулась в ту сторону, то ничего не увидела.