— Я справлюсь! — нетерпеливо перебил он, ища красную бейсболку.
Та валялась под диваном. Он нацепил ее задом наперед, как самые крутые мальчики.
— Ну, раз ты так уверен…
Она поцеловала его в макушку и пробормотала вполголоса, какой он уже, оказывается, большой.
Автобус приближался к нужной остановке. Мальчик надавил кнопку. Негромко звякнул сигнал, и над дверью зажглась красная лампочка. И, только выйдя из автобуса, мальчик вспомнил, что оставил свой рюкзак на полу под сиденьем. Теперь про новые наклейки можно забыть…
Было холодно, небо уже потемнело. Сгущались сумерки — так папа всегда говорил в это время года. А еще он говорил «мерзопакостно» и «льет так, что впору жабры отрастить». Мальчик представил, как у него на шее шевелятся жабры, и сунул руки поглубже в карманы куртки.
На улице было тихо. Наверное, все сидят дома, смотрят телевизор и пьют чай. Мальчик зашагал быстрее.
Он свернул за угол. Осталось совсем чуть-чуть. Слишком тесные ботинки громко шлепали по тротуару. Он бежал вприпрыжку, уворачиваясь от крокодилов, которые подстерегают в трещинах асфальта.
— Ну, здравствуй, малыш! — заступил вдруг ему дорогу дедушка. Откуда он здесь взялся? — Надо же, как удачно мы с тобой встретились…
Глава 51
Как, как, черт возьми, он умудрился отстричь мне волосы так, чтобы я не заметила?!
Я затряслась всем телом. Воздуха не хватало. Меня бросало то в жар, то в холод.
Я убедила себя, что Протыкатель блефовал, утверждая, будто был на месте преступления и заглядывал мне в глаза. Однако все-таки ошиблась. Это кто-то из моего окружения. Иначе он просто не сумел бы подобраться так близко.
Я снова провела рукой по волосам. Как я раньше не заметила, что сзади выхвачена целая прядь? И почему никто другой не сказал?
Когда он успел? Неужели проник ко мне в квартиру прошлой ночью? Нет, ни в коем случае. Сработала бы сигнализация. Да и следов взлома я не видела.
Тогда каким же образом?
Я закусила ноготь на большом пальце и задумалась.
Вернувшись вчера вечером, я вымыла голову и высушила волосы феном. Я всегда укладываю их, накручивая на массажную щетку. Будь одна прядь короче другой, я бы заметила.
Я вытащила изо рта палец и протяжно вздохнула, понемногу успокаиваясь.
Если вечером моя шевелюра была цела, значит, Протыкатель подстерег меня где-то уже после ухода из квартиры. Как он мог это сделать? Когда ему подвернулась возможность?
В кровь вдруг плеснуло адреналином. Живот свело.
На пресс-конференции!
Там было очень людно. Народу набилось — яйца отдавить, как говорили парни из спецназа. Или словно блох у дворняжки, если вспомнить любимые присказки Дункана.
В такой толпе легко подобраться сзади и незаметно отхватить прядь.
До сих пор я исходила из того, что Протыкатель — непрофессионал. Это соответствовало профилю дезорганизованного преступника. Но если он и впрямь был на пресс-конференции, значит, я ошиблась.
Потому что в конференц-зале присутствовали только полицейские и журналисты. Туда пускали по приглашениям. Строго по списку. Следовательно, если Протыкатель побывал сегодня в Скотленд-Ярде, значит, либо он служит в полиции, либо работает в СМИ.
И наиболее вероятным кандидатом на роль преступника — учитывая, как близко я к нему стояла, рассмотрев на лице каждый прыщик, — был Найджел Фингерлинг.
Может, не зря я с самого начала сочла его подозрительным?
Глава 52
Каким бы абсурдом это ни казалось, но теперь, по здравом размышлении, многое вставало на свои места. Усталость Фингерлинга и его тяга к сахару нынешним утром. Признаки наркотической зависимости. Психическая неуравновешенность, о которой говорил Джек. Все вполне соответствовало профилю.
Вдобавок недавно он расстался с подружкой. Это могло встряхнуть его настолько, чтобы снова взяться за нож.
Не говоря уже о том, как он разозлился, когда я отказалась с ним выпить. После чего он, будучи шизофреником, вполне мог на мне зациклиться.
А еще пишет чернильной ручкой. Причем, если вспомнить про пятно на рубашке, — черной.
Принято считать, что шизофреники не могут удержаться на работе, и зачастую так оно и есть. Однако, если пациент находится в стадии ремиссии, он вполне может справляться со служебными обязанностями. История знает примеры шизофреников с приличным послужным списком.
Не так давно я читала интервью с одной дамой-профессором в области права из Университета штата Сан-Диего, которая, страдая шизофренией, сумела получить «Грант для гениев» от фонда Макартуров[37]. Она говорила, что, невзирая на психопатические мысли и галлюцинации, способна работать со всей отдачей.
Пусть подобного рода шизофреники встречаются редко, Протыкатель может попадать в их число. Если это Фингерлинг, тогда понятно, откуда у него мой домашний номер телефона, как он сумел отстричь мне волосы и, возможно, за мной следить.
Однако в таком случае откуда на последнем месте преступления детали, выдающие дезорганизованного убийцу? Что я упускаю? Чего не замечаю?..
Первое, чему нас учили в спецназе, — не делать предположений. Как говорил один из моих инструкторов, «предположения — верная дорога в жопу».
Какой бы невероятной ни казалась мысль, что инспектор Скотленд-Ярда на самом деле серийный убийца, я не смела позволить себе такой роскоши: допустить, будто Фингерлинг ни при чем. Это станет фатальной ошибкой. По собственному опыту я знала, что доверие порой убивает быстрее, чем снайперская винтовка. На людей положиться нельзя — они слишком часто подводят.
Конечно, это вовсе не значит, что я должна ворваться в штаб-квартиру Скотленд-Ярда, обвиняя Фингерлинга во всех грехах. Доказательства пока были лишь косвенными, хотя неизменно сводились к одному. Прежде чем ставить в известность старшего инспектора Фэлкона, надо быть уверенной на сто процентов. Если укажу на Фингерлинга, а потом выяснится, что все-таки я не права, про дальнейшее сотрудничество со Скотленд-Ярдом придется забыть.
Впрочем, отсутствие определенности — еще не повод складывать руки. Пока я окончательно не исключу Фингерлинга, ни его, ни всю следственную бригаду привлекать нельзя. Пусть среди них немало приятелей Дункана — однако прямо сейчас я не могла позволить себе такой роскоши и кому-то довериться. В первую очередь хотя бы потому, что информацию они тут же будут сливать Фингерлингу, старшему следователю, ведущему дело.
Я расхаживала по комнате взад-вперед, стуча кулаком по ладони и снова и снова задавая себе одни и те же вопросы. Может, я схожу с ума? Неверно оцениваю ситуацию? Не помню даже, когда я последний раз спала восемь часов подряд. Я устала, топталась на месте. Может, раздуваю из мухи слона… Мне нужен объективный, взвешенный взгляд со стороны.
Я вытащила мобильник и нажала на контакт в самом верху списка. Раздался гудок, и затем:
— «Это Джек Вулф. Пожалуйста, оставьте сооб-щение».
Я не стала ничего говорить. Мне вообще не стоило ему звонить.
Джек знает меня как облупленную. Знает, что я не могу спать без включенного радио и что я всю квартиру перекрасила в желтый, пытаясь разогнать внутренний мрак. Он знает, что я в глубокой яме и питаюсь одними лишь тостами с джемом и что радостнее всего мне в те моменты, когда я завалена работой и не замечаю ничего вокруг.
И причина вовсе не в том, что я выворачиваю перед ним душу наизнанку — просто он умеет разглядеть всю ту хрень, что творится у меня в душе. Отчасти потому, что он журналист, но не только. Мы с ним на одной волне.
— Иногда мне кажется, Вулфи понимает тебя лучше меня, — замечал порой Дункан.
А я, хоть и отмахивалась — мол, глупости, — тем не менее признавала, что в чем-то он, пожалуй, прав.
От Джека у меня никогда не было секретов, но сегодняшнее стоит оставить в тайне. Нельзя никому доверять. Даже ему. Не потому что я считала, будто он меня предаст. Просто сейчас казалось, что умнее следовать приказам и никого не втягивать в это дело.
Если не послушаться, я подвергну опасности не только свою жизнь, но и жизни ни в чем не повинных людей на улицах города. Это Протыкатель заявил вполне однозначно. Мне не к кому обратиться за помощью.
И он проследит, чтобы так оно и было.
Глава 53
Вопрос лишь в том, каким образом ему удается за мной следить?
Я задумалась.
Инстинктивно выглянула в окно, встав сбоку, чтобы меня не заметили с дороги. Пусто — только двое рабочих заделывают яму, и женщина с зачесанными в пучок волосами тащит большое пугало.
Однако в стороне, чуть дальше по улице, стояла серебристая машина. Похожая на «Хонду». Может, там сидит Протыкатель? И это он ехал за нами вчера вечером?
Я слегка наклонилась, присматриваясь. К автомобилю ковыляла старушка с пакетом из «Моррисона»[38]. Она нашарила в сумке ключи, отперла замок и уселась внутрь. Когда машина отъехала, я разглядела, что это не «Хонда», а «Хёндэ». Они похожи, издалека их легко перепутать.
Итак, если он не видит меня с дороги, то как отслеживает мои перемещения?
Я задернула шторы, погасила свет и встала посреди гостиной, широко расставив ноги и подбоченившись. Внимательно оглядела комнату, мысленно отмечая каждый предмет.
Настольная лампа, телефон и старый томик Солженицына в мягкой обложке на тумбочке возле дивана. Три подушки — одна примятая с тех пор, как я спала, остальные лежат нетронутыми на том же месте.
Планшет, ручка «Паркер» и последнее письмо Протыкателя на обеденном столе. Бокал из цветного стекла и опустевшая бутылка вина на кофейном столике. На письменном столе — мозаичная пепельница, раньше принадлежавшая отцу. Бумаги, придавленные камнем, который Дункан нашел на пляже Чесил тем летом, когда мы ездили в Дорсет. Чашка из-под кофе. Карты. Схемы. Заметки.
Все лежало так, как я оставила. А что насчет книжных полок?