Я влетела в ресторан и схватила с ближайшего столика бутылку с томатным соусом. Плеснула на ладонь и щедро размазала красную жижу по рукаву и коже. Посетители недоуменно на меня косились, но говорить ничего не стали. Это же Лондон — здесь никому нет дела до посторонних.
Прижимая к груди испачканную руку, я выскочила на улицу.
— Эй, вы что, ранены? — Рядом притормозила машина, и водитель высунул в окно голову.
— Меня только что ограбили!
— Ограбили? — Водитель удивился. — Но сумочка при вас.
Черт! У меня вспыхнули щеки.
— Я отбилась. Но порезалась о нож. А машины нет. Вы можете подвезти меня до дома? Я живу возле канала в Маленькой Венеции. Это совсем рядом.
— Конечно. — Тот улыбнулся. — Садитесь.
Отчего-то он не предложил отвезти меня в больницу, и на тот момент мне не показалось это странным, хотя стоило бы сразу заподозрить неладное.
Эмблему на руле я заметила, лишь когда мы отъехали.
Серебристая «Хонда», набирая скорость, помчала вверх по холму, а я вцепилась в дверную ручку, собираясь на ходу выпрыгнуть из машины.
Глава 69
Впрочем, я быстро сообразила, что это полная глупость. Я веду себя как последний недоумок, сказал бы Дункан.
За рулем серебристой «Хонды» сидел мужчина лет семидесяти — лысеющий, с тощими руками и впившимся в палец обручальным кольцом.
На заднем сиденье валялся плед с Микки-Маусом, весь усыпанный крошками от печенья, на брелоке висела фотография молодой женщины, с улыбкой прижимавшей к груди младенца, а под пассажирским креслом лежал детский рюкзак с логотипом школы.
Водитель — совершенно безобидный старик. Давно женатый, приглядывающий за внуками и по мере сил готовый помочь незнакомке.
Он ссутулился над рулем и на каждом светофоре бросал в мою сторону участливые взгляды.
— Вы как? — спросил он уже в сотый раз, когда мы свернули на Авеню-роуд, а из колонок понесся саундтрек «Огненных колесниц»[48].
Светофор переключился на зеленый.
— Рука очень болит. Можно побыстрее?
— Я и так еду со скоростью тридцать пять километров. — Он покосился в зеркало заднего вида: нет ли позади «черных крыс» — дорожной полиции.
Я жалобно заскулила.
— Ладно, попробуем поскорее, — неуверенно протянул он, разгоняясь до сорока километров.
Будь у меня ордер, я реквизировала бы автомобиль. Да и сейчас можно силком вытолкать водителя и самой сесть за руль. Только смысла в этом никакого. По здешним узеньким проулкам не разогнаться даже на двухтурбинном «БМВ».
Ни к чему тратить зря нервы. Лучше поломать голову над загадками — вдруг по ним удастся понять что-нибудь еще…
Картинка с ангелом на коробке. Скаутский шейный платок. «Спящая» кукла.
С ангелом все понятно. Платок тоже можно объяснить. Но при чем тут кукла? Какая связь между этими тремя предметами?
«В эфире вечерние новости в шесть сорок пять», — объявило радио.
Шесть сорок пять?!
Я в ужасе глянула на часы — шесть сорок одна. Неужели так сильно отстают? Я торопливо переставила время.
«Лондонский Протыкатель совершил очередное убийство. Скотленд-Ярд отмечает, что новое нападение носит крайне жестокий характер. Представитель транспортной полиции заявил, что из-под руин поезда в минувший четверг удалось спасти большее количество людей, чем утверждалось ранее. Анна Кэтлин, мать убитого мальчика, вновь обращается к общественности с просьбой предоставить какую-нибудь информацию об убийце ее сына».
Точно! Сэмюель Кэтлин! Может, в нем-то все и дело?
Я нашла обувную коробку под мостом возле Кэмден-Лок — именно там, где обнаружили тело Сэмюеля Кэтлина. Джек говорил, он тоже был скаутом и ходил в один отряд с Эйданом Линчем.
Может, Протыкатель тем самым намекает, что убил их обоих? И тогда Сэмюель, а вовсе не Эйдан, стал первой жертвой?
Но как это сочетается с тем, что происходило дальше? Как убийство ребенка могло быть связано со следующими жертвами — седовласыми мужчинами, напоминавшими Протыкателю человека, который издевался над ним в детстве?
Я снова принялась крутить в голове слова загадки.
Ангел спустится с небес,
Вскинет меч наперевес.
Осенит тебя крылом,
И уснешь ты крепким сном.
Я повторяла строчки снова и снова, пока туман в голове вдруг не развеялся. Протыкатель первым убил Сэмюеля — и теперь я знала почему.
А еще я знала, почему он впоследствии изменил своим пристрастиям в выборе жертвы. И это не предвещало ничего хорошего.
Глава 70
За день мне удалось многое выяснить о Протыкателе. Он, как и другие серийные убийцы, в детстве подвергался сексуальному насилию. Нападал на людей, напоминавших ему растлителя. И убил Сэмюеля Кэтлина, действуя из самых благих побуждений.
Это было так называемое «убийство из милосердия», потому что он искренне верил, будто для его жертвы смерть — лучший исход. Остальных своих жертв Протыкатель наказывал. Сэмюеля Кэтлина же он, по его мнению, спасал.
Ангел явится с небес,
Вскинет меч наперевес,
Вмиг печали успокоит,
Тебе ложе подготовит.
Об этом и шла речь в подсказке. «Ангел» — то есть Протыкатель — узнал про Сэмюеля нечто нехорошее и «вскинул меч», чтобы «успокоить печали». В сознании Протыкателя убийство мальчика положило конец его страданиям.
Осенит тебя крылом,
И уснешь ты крепким сном.
Тональность текста меняется, становится мягкой, выражая заботу и сострадание. В представлении Протыкателя последствия убийства — то есть возможность упокоиться без кошмаров — благо.
А может, в последней строке он говорит о себе? В конце концов, многие шизофреники мучаются от бессонницы, особенно в период обострения психоза.
Убивая стариков-геев, Протыкатель считал себя архангелом возмездия, с Сэмюелем Кэтлином — ангелом милосердия. Или, скорее, «ангелом смерти», по классификации серийных убийц.
Есть два типа «ангелов смерти» — садисты вроде Гарольда Шипмана[49], которые упиваются ощущением власти в тот момент, когда отнимают жизнь человека, оказавшегося у них в руках. И милосердные убийцы, искренне верящие, что действуют в интересах жертвы.
После ареста на допросе они утверждают, будто не делали ничего дурного. Говорят, что пытались облегчить мучения жертвы, «усыпить» ее. Выбирают для описания своих действий слова, которые свидетельствуют, что главным их мотивом было сострадание — как и Протыкатель во второй своей загадке.
В извращенном сознании маньяка убийство Сэмюеля Кэтлина — акт милосердия. Почему? Что заставило его думать, будто Сэмюель страдает? Будто мальчик нуждается в спасении?
Из картины пока выбивалось только одно. Скауты.
Я уже выяснила, что над Протыкателем измывались в детстве. Может, он узнал, что Сэмюель тоже подвергся насилию?
И тут сердце у меня подпрыгнуло. Эйдан Линч! Может, это он растлил мальчика? Поэтому Протыкатель его и убил? В отместку? Отождествил себя с Сэмюелем и уничтожил человека, который причинил ему боль… Ребенком он не смел дать отпор. Повзрослев же, набрался сил и храбрости.
Это, безусловно, объясняло, почему Линч отличался от последующих жертв. А также ненависть к мужчинам, которые напоминали убийце насильника.
Однако при чем тут я?
Мы свернули за угол, и впереди синей блестящей лентой открылся канал.
— Высадите меня здесь, пожалуйста, — сказала я водителю «Хонды», мысленно напрягаясь.
Возле любимой скамьи ждет либо очередная загадка. Либо схватка с серийным убийцей.
Глава 71
— In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti, — прошептал Рагуил нужное количество раз, поглаживая кончиками пальцев рукоять ножа под штаниной.
Вот-вот начнется. Кто ищет — тот всегда обрящет!
Глава 72
— Я не могу бросить вас посреди улицы в таком состоянии, — заявил мой добрый самаритянин, качая головой. — Я обещал отвезти вас до дома — вот к самым дверям и доставлю. Говорите адрес.
В этой округе не было жилых домов. До ближайшего здания — добрых пять минут ходьбы. Я находилась именно там, где нужно. Ни к чему и дальше ломать комедию.
— Спасибо, вы — чудо! — проговорила я, выпрыгивая из машины.
Раненая рука волшебным образом исцелилась.
— Эй, вы куда? — крикнул тот в окно. — Я не понял!
Я побежала, ничего не ответив. Водитель, наверняка бурча под нос, стал разворачиваться. О нем я уже не думала. Меня волновало лишь одно — то, что ждет на набережной. Либо я попаду в ловушку, либо найду следующую подсказку. Так или иначе, в моих руках человеческая жизнь.
Я окинула набережную наметанным глазом. Следы вражеского присутствия? Возможные укрытия? Количество гражданских? Пути отхода? Любые препятствия?
На открытой местности, без каких-либо стен, без гранаты на поясе я совершенно беззащитна. Оставалось лишь положиться на инстинкты.
Я направилась к скамейке короткими перебежками, поворачивая то влево, то вправо и постоянно оглядываясь, как нас учили в «переулке Хогана» — тактическом центре Академии ФБР в Квантико.
Надо двигаться как можно плавнее. Плавно — значит быстро. Чем быстрее я буду перемещаться, тем сложнее противнику застать меня врасплох.
Между деревьями просматривался узкий проход — роковой тоннель. «Не задерживайся», — эхом прозвучал в голове голос инструктора. Сосредоточься. Просчитай каждый шаг. Двигайся тихо. И самое главное — в любой момент будь готова к стычке с противником.
Я приблизилась к скамье. Воняло перезрелыми фруктами и уксусом. Как от Протыкателя. Значит, он рядом?
Я резко обернулась, сжимая кулаки и напрягаясь каждой клеточкой. Никого. Может, прячется за деревом? Отойдя на пару шагов, я просканировала местность. Все чисто.