Я закончила школу-пансион больше пятнадцати лет назад, однако ничуть не изменилась с того дня, когда приехала на похороны отца в своем необъятном свитере, у которого ужасно кололся воротник. Наполовину персидская еврейка, наполовину английская протестантка. Заучка, совершенно не понимавшая людей, хоть и мастерски разбирающаяся в человеческом поведении.
С самого крушения поезда я чувствовала, что у меня есть цель, что мне дали второй шанс, возможность сделать нечто хорошее. Поэтому я выхаживала раненых. Взялась исполнить предсмертную волю Терезы Линч. Сбилась с ног, пытаясь спасти город от обезумевшего маньяка, возомнившего себя архангелом.
За этими делами я пряталась от отчаяния, которое с каждым днем затягивало меня в черную бездну. Пусть по утрам я по-прежнему тянулась к Дункану в постели, но теперь мне было ради чего вставать. Ради чего одеваться. Выходить на улицу и общаться с людьми.
Было ради чего жить.
Впервые за все время я шагала по улице с гордо поднятой головой. Больше не чувствовала, как смыкаются стены и из груди пропадает последний воздух. Пусть звучит банально, но, спасая других, я прежде всего спасала себя.
А теперь из-за моего высокомерия и гордости, из-за неумения общаться с людьми погиб человек. Как мне жить дальше, зная за собой такую вину?
Я только сейчас осознала, что, собственно, натворила, и мир снова стал рушиться. Кровь в жилах заледенела. Невидимая рука сдавила горло. Небо за окном такси потемнело, птицы смолкли.
Подняв глаза, я заметила в зеркале на лобовом стекле свое отражение. Видок у меня, надо сказать, тот еще. Лицо посерело от усталости, щеки запали.
Зрелище мне ужасно не понравилось.
«Уймись, Маккензи! Хватит распускать сопли. Иди разгребай завалы, которые наворотила. И поживее!»
Я вытащила из сумки дохлый мобильник, батарею и сим-карту. Сняла с телефона крышку. От нетерпения дрожали руки. Батарею удалось вставить легко, а вот симка выскользнула из пальцев и провалилась под ноги.
— Да чтоб тебя на хрен! — пробормотала я, нащупывая на коврике крохотный кусочек пластика.
— Эй, вы там как, в порядке? — оглянулся водитель.
— Лучше всех, — отмахнулась я, вставляя симку в телефон, закрывая крышку и нажимая кнопку включения.
Потом открыла список контактов, нервно придумывая, с чего бы начать.
Трубку сняли после первого же гудка.
— Фингерлинг, это Маккензи. Есть разговор.
Глава 77
— Маккензи, ты живая? — Фингерлинг с явным облегчением перевел дух.
— Само собой. Я…
— Тогда какого хрена ты где-то шляешься?! — заорал он вдруг в телефон. — Я который час пытаюсь до тебя дозвониться. Да тебя, твою мать, уже в розыск объявили!
— Что значит «в розыск»?..
— А ты сама как думаешь? Пропала, не дозвониться, телефон отключен… Протыкатель тебе письма шлет. Рассказывает, что одержим тобою. Я испугался, как бы он тебя не прирезал. Прислал к тебе в квартиру наряд. А там внутри погром, все вверх тормашками, но замки не взломаны! Мы проверили камеры наблюдения, опросили соседей. Потом поступил вызов из магазина игрушек на Брент-Кросс. По словам охранника, воровка уехала на «Порше» с твоими номерами. Потом эту же машину заметили на Чалк-Фарм-роуд, но тебя рядом не было. Свидетели сказали, что по рынку металась женщина, по описанию похожая на тебя. Поэтому тебя и объявили в розыск. Твоя фотография уже во всех газетах.
Охренеть, какой из-за меня поднялся переполох…
— Найджел, прости…
— Не нужны мне твои извинения! Хочу знать, где ты шлялась весь день!
Я надула щеки и протяжно выдохнула. Итак, с чего начать? Говорить о том, что подозревала его в убийствах, пожалуй, все-таки не стоит.
— Протыкатель снова вышел со мной на связь. Устроил квест.
— Какой еще квест?!
— Спрятал по всему Лондону подсказки. Главный приз — его имя и имя следующей жертвы.
— С какой такой хрени?!
— Он, кажется, считает, что мы двое связаны. По его словам, он хочет, чтобы я его поняла, но сперва я должна доказать, что достойна, и лишь после этого он обещал передо мной раскрыться. Не знаю, как объяснить по телефону. Надо бы лично встретиться…
— Ладно. Но почему ты нам не позвонила? Мы ведь одна команда, обсуждали уже.
Я начинала злиться, хоть и старалась держать себя в руках.
— Он заявил, что следит за каждым моим шагом, и если я позову кого-нибудь на помощь, то начнет убивать людей. Причем меня же первую.
— И ты поверила? — скептически уточнил Фингерлинг.
Ему хорошо рассуждать, он не видел доказательства и не держал их в собственных руках.
— Он прислал в конверте прядь моих волос. Умудрился отрезать их тайком. И очень многое обо мне знал.
«И вообще я думала на тебя!»
— Я перетрясла всю квартиру в поисках «жучков». Ничего не нашла. Решила, что лучше делать как велено и собирать подсказки.
— А почему звонишь сейчас?
— Потому что разгадала все загадки до конца, а еще поняла, что он грозил мне впустую. Я догадалась, как он отрезал волосы. Он не может за мной следить.
Я замолчала, собираясь с мыслями, чтобы рассказать об остальном, но тут Фингерлинг задал тот самый вопрос, который я надеялась не услышать.
— Маккензи, ты же спезназовец. Служила в разведке, черт бы тебя побрал! Неужели всерьез хочешь заявить, будто не могла переправить нам сообщение тайком? Господи, даже я запросто придумаю способ, и не один!
«Конечно, могла, но я-то считала, что Протыкатель — это ты!»
— Наверное, я думала, что справлюсь сама. И облажалась. Прости…
— Еще как облажалась! У нас новый труп.
— Вы уже знаете про Гранта Таплоу?..
Фингерлинг удивленно замолчал. Потом произнес:
— Мы сейчас у него. Правда, допросить беднягу уже не получится.
Черный юмор, значит. В спецназе его обожали.
— Видимо, внук ушел до вашего появления?
— Какой еще внук?
— Эйдан Линч. Он к нему приходил.
— Ты что, Маккензи, совсем сбрендила? Эйдан Линч давным-давно умер.
— Кажется, это был не он. В смысле, то тело, которое нашли на Инвернесс-стрит, принадлежало не ему. Линч и есть Протыкатель.
Фингерлинг резко выдохнул. Видимо, день все-таки прошел не даром.
— Я еду к вам. Буду через пять минут. Все объясню на месте.
Глава 78
— Эйдан, скажи дедушке спасибо, что он тебя встретил, — велела мама. — Вот ты, наверное, обрадовался, когда его увидел… Это папа предложил.
Папа?.. Мальчик опешил, чувствуя, как к горлу подкатывает неудержимая ярость.
— Могу еще разок приехать, через недельку. Что скажешь, парень? — спросил дедушка, взъерошив ему волосы.
У мальчика заколотилось сердце. Он в отчаянии повернулся к матери.
— Ты что, язык проглотил? — удивилась та. — И что за отметины у тебя на шее? Опять в школе подрался?
Мальчик мечтал обо всем ей рассказать. Мечтал, чтобы она наконец вмешалась. Однако дедушка не спешил уходить, не спуская с мальчика пристального взгляда.
Даже если б его не было, мальчик все равно не посмел бы раскрыть рот. Мама решила бы, что это он виноват. Решила бы, что он теперь гадкий.
Поэтому мальчик ничего не сказал. Вместо этого убежал к себе в комнату, где под кроватью лежал коробок спичек с кораблем.
Глава 79
Крушение поезда что-то разбудило во мне, наполнило жизнь смыслом. Разговор с Найджелом Фингерлингом тоже заставил иначе посмотреть на происходящее. Пусть я не сумела предотвратить гибель Гранта Таплоу, но если не остановить Протыкателя, он все равно убьет снова. Это неизбежно.
Убийство Таплоу маньяк готовил долгие годы. Теперь он был на взводе и совершенно себя не контролировал. Жажда крови в ближайшее время не ослабнет. Наверняка он уже подыскивает новую жертву. Учитывая, что между убийствами проходит все меньше времени, у нас в запасе считаные дни.
Хоть мы и установили личность убийцы, но все равно не имели ни малейшего представления, где его искать. Разумеется, Эйдан Линч жил теперь под другим именем. Слишком хорошее прикрытие — считаться мертвым…
Напрашивался вопрос, почему в доме престарелых он все-таки назвался внуком Таплоу? Часть его безумного плана? Чтобы старик заранее знал, кто к нему идет?
Однако нам это совершенно ничего не давало, и я пока не представляла, как искать преступника.
В самом начале расследования я говорила Фэлкону, что убийцу придется ловить на живца. Теперь я была в этом совершенно уверена. Нужна приманка, перед которой он не устоит. И, чтобы выяснить, какого именно червячка насадить на крючок, надо изучить почерк последнего убийства.
— Высадите меня здесь, — велела я водителю, берясь за ручку дверцы.
— Тогда с вас пятьдесят фунтов.
Таксист, решив содрать с меня втридорога, еле сдерживал довольную ухмылку. Придурок!
Я протянула ему новехонькую банкноту и выскочила из машины.
Прямо перед такси стояла дорогая «БМВ». На ветровом стекле висел пропуск Скотленд-Ярда, выписанный на имя Найджела Фингерлинга.
Это с каких таких средств инспектор купил себе столь крутую тачку?..
Тут я вспомнила про поддельные часы. Значит, и машина, наверное, не его, а арендована. Фингерлинг всеми средствами старается пустить пыль в глаза.
Проходя мимо автомобиля, я невольно заглянула в окно. В подставке для напитков стояла банка «Ред булл» и початая бутылка диетической колы. Повсюду валялись обертки от шоколадных батончиков и пустые пакеты из-под чипсов. На пассажирском сиденье лежала нераспечатанная пачка банкнот и расписание спортивных гонок; некоторые строки густо обведены красным маркером. В общем, в тачке у Фингерлинга царил бардак похлеще, чем на рабочем столе.
Я торопливо зашагала к железным воротам дома престарелых. Там было не протолкнуться: пожарные, криминалисты и детективы из следственного отдела толпились в свете уходящего солнца. Я сразу выцепила взглядом Фингерлинга. Он, что-то строча в черном блокноте, разговаривал с женщиной в длинном кардигане и сандалиях. Та стояла, обхватив себя руками и спрятав ладони под мышками. Видимо, здешняя управляющая. Трясется, как