Тот был хорошо спрятан. И даже свою правнучку он мог бы держать за горло еще десятилетиями. Почему… Почему Тот сейчас не стал хлопотать о том, чтобы дать кораблю, привезшему сегодня Амалию, какое-то разумное обоснование всей поездки? Что изменилось? Да что опять такое копошится в детских воспоминаниях?
Недосингулярность яростно зыркнула в ее сторону.
Хм, считает, что имеет смысл посмотреть? Что там?Ах вот в чем дело. Точное соответствие композиции эмоций....Она стояла возле хлипкой пластиковой парты, опустив глаза, но видя, все равно видя, как ее подруга медленно заливается багровой краской перед классным проектором. Над девочкой высилась мощная фигура учительницы.
— Ее мать вчера, в лифте, толкнула меня! И не извинилась! Так вот, скажу вам, никто, никто не смеет так со мной поступать! Сейчас вы, весь класс, будете делать по пятьдесят приседаний. Смотрите на нее, и знайте, что это она виновата. Только из-за нее вам придется это делать!Амалия стиснула зубы. Мама объясняла ей, как работает манипуляция. Мама говорила, что нельзя поддаваться. Хорошо было маме, быть умной.
— И еще, когда вы все закончите, вы напишете письменную работу и всем, всему классу поставлю в систему оценку на балл меньше, чем вы бы получили, если в вашем классе не училась эта маленькая вкрадчивая сучка!...Бессилие. Белая ярость. И стыд. Ну еще бы.Амалия знала, что ее детство, по меркам сингулярностей, прошло в ну очень упоротом месте, и что на корабле, принявшем беженцев с ее родины, выжило всего несколько человек. И что остатки транспорта были подобраны разведчиками семьи в пространстве, прилегающем извне к узкой части конуса. Была вероятность, что транспорт догнали и наказали за сам факт наличия на борту беглецов.Как-как он сказал?Предательница?
— Только низкие, отвратительные люди способны покинуть Родину, — взвизгнул в ее памяти голос учительницы.
— Нам повезло. У нас есть кое-какие деньги. Мы можем попытаться, — ответил из другого контекста голос матери.Предательница.Нет, тут что-то не так. Амалия родилась и выросла не в сингулярности. Это был обычный, световой корабль поколений, огромная неуклюжая постройка с очень примитивным ИИ без малейших признаков субъектности.
Предательница.
Корабль, который — как с отвратительным для себя самой удовлетворением узнала когда-то Амалия — был разрушен изнутри через три десятка лет после их с матерью побега... Проходя очень недалеко от вершины конуса. Буквально за пару лет до исчезновения Того из человечества.Но мог ли корабль поколений свести с ума сингулярность?Или все было наоборот?...Амалия ожесточенно копалась в данных, а недосингулярность заботливо переносила ей вес с ноги на ногу и потирала ее спиной о стену. Думай. Думай.Что же там произошло?...И тут глаза майоры Циклаури расширились.ПИНГДикая, страшная радость, еще даже не своя собственная, а радость кого-то, кто думает быстрее любого человека, окатила ее изнутри.Он запретил все профессиональные связи.Профессиональные!
Глава 21, В которой автору приходится рефлексировать собственные аттитюды и отчасти по их поводу объясняться
Звезда большая, воронка здоровенная, Товарищ Пак вышел из варпа в уважительном удалении и тихонько бултыхал по световому космосу к предписанной точке глубоко-глубоко вниз, изрядно при том недоумевая — система на вид была пуста-пустехонька, ничего в искомой точке не светилось и не тренькало.А недоумевать ему в нынешнем положении дел не нравилось еще больше, чем обычно. Олаф выбрался из качегарского поста и неровным шагом побрел спать. Бобур подставил плечо, Эрманита страховала сзади. Вот в чем, конечно, был существенный плюс Ёнми — ее с поста даже Сука Пура выводил в одного, а Олаф и вообще на ладошке мог вынести, удобно.Товарищ Пак покосился на Эрманиту Осу и вспомнил, что к ней был разговор.
— Слушай, бригадира, ты бы начинала хоть на карго, что ли, переучиваться.
— Меня не сертифицируют в карго, это социально-контактный труд, — буркнула Медведица.
— Сразу не сертифицируют, а я прошение напишу, народ тоже подпишет про готовность на поруки, заявка если будет год лежать с подтверждением, второй раз уже рассмотрят с интересом. Ну если ты не зашибешь кого снова к тому моменту. Как раз за пару лет и проведем, сойдешь с поста без приключений.
— Ну только что, — хмуро согласилась бригадира.
— Короч, займись.
— Принято.
Товарищ Пак побарабанил пальцами по стенке капитанского поста. Малявку он перепрятал с Сукой Пурой в самую голову состава, это незначительную контрабанду имеет смысл в хвосте таскать, а такое добро надо держать под рукой. Да и, строго говоря, если за малявкой придут, то уже протокол допроса соблюдать будет некому, вытряхнут все данные и из них, и из локалки. Больше беспокоил вопрос, кто и зачем отправил весь состав сюда, где их комплектующие явно никому не нужны...Тут локалка заявила о том, что видит чуть внизу и в стороне небольшую строящуюся станцию. Товарища Пака слегка попустило. Но маршрут шел мимо, вниз и абсолютно непонятно куда.Тем временем локалка со стройкой вежливо раскланялись, поинтересовались наличием друг у друга корреспонденции, поинтересовались наличием друг в друге контактов, заявленных на уведомление, и вот тут-то Товарищ Пак ахнул прямо в общий чат так, что вся команда подняла головы. После аха прошло меньше секунды, как все системы варпохода заскрипели, курс пошел обратно вверх по гравитационной воронке да еще с таким приличным ускорением, а Товарищ Пак заорал:
— Димка, на пост! Юй, на дублирование! Уёбываем!Не, вы, надеюсь, не представили себе, что состав Товарища Пака развернулся на пятке и поскакал обратно. Поскольку движение вниз в гравитационную воронку осуществлялось по примерно параболической траектории, то реальное изменение курса было градусов пятьдесят. Но механика состава высказывалась и не одобряла, а Равуни, набивший шишку, высказывался не менее экспрессивно.
Коппер вылетел из сортира в трусах, но со спущенными штанами. Окончись эта история другим образом, ему бы это потом непременно потом долго припоминали. У бригадиры глаза на лоб полезли. Зачем Димке дублер?— Всё закрепить, всем держаться, поднимаю ускорение, — медленнее буркнул капитан и замолчал. У локалки был тоже такой вид, как будто она чем-то занята по горло.Ну ок, свои инструкции все знали, Коппер, чертыхаясь, водворил штаны на место и тоже кинулся куда ему полагалось.Тем временем весь объем обмена данными, который было можно технически обеспечить по индивидуальному протоколу, был занят по самые глаза да еще и шел под большим давлением. Неопытный, но очень рассерженный искусственный интеллект, пользуясь шириной заранее выстроенного протокола глубоко непрофессионального контакта майоры Циклаури, швырял вовне, как уголь в топку лопатой всё, что ему было известно о деятельности захватчика.Коды. Логи захвата. Приказы. Движение всего транспорта в системе. Движение и переговоры, и устные распоряжения биоучастников ситуации. Списки и артикулы грузов. Ему не запрещали информировать майору. Майоре не запрещали общаться с любовником. Ручки вот они.А еще маленькая недосингулярность держала прямо перед глазами майоры - и ее собеседника - число секунд, через которые она вынуждена будет отправить пакет отчета о текущих событиях вниз.Когда на счетчике осталось четыре секунды, она свернула передачу данных и оставила людей почти что одних. Дальнейшее развитие событий она себе примерно могла представить, спектр эмоций обоих видела. Отправленных данных достаточно. Есть вещи и поважнее.Майора Циклаури стояла, откинув голову к стене, и безмятежно, во весь рот, улыбалась.А пока происходят эти четыре секунды, давайте проявим хотя бы не меньшую деликатность, чем маленький пленный искусственный интеллект и оставим героев наедине, а сами поговорим об отвлеченных вещах.Я отлично сознаю, что являюсь сама продуктом собственного времени, и что, воспитывая меня на излете титанического социального эксперимента под названием «Советский Союз» моя семья вложила в меня те аттитюды, что были у нее в наличии; и что мои степени свободы, как и у любого из нас, во многом ограничены только пространством конфликта между этими аттитюдами.Ну, то есть когда папа говорит «белое», мама «красное», а в школе долбят, что «коричневое», то на выходе вы можете выбирать между всеми оттенками розового и добавлять или не добавлять в него теплых оттенков. Но у вас нет варианта сказать «синее». Или этот вариант придется отращивать себе примерно с теми же усилиями и затратами, как третье ухо.Да, я ограничена, как всякий субъект – своим носителем, своим временем, своей социализацией. Это нормально, но полезно и помнить о том, что мои ограничения не всем могут быть удобны или хотя бы симпатичны. Я сознаю, в частности, что некоторые из гендерных аттитюдов, которые являются важными и рабочими для меня, вовсе не таковы для других моих читателей. Так бывает.А теперь, сделав все положенные случаи оговорки, я все-таки скажу это.
Благословен мужчина, который берет любимую женщину на ручки, причем именно в том смысле, который ей важен более всего.
Наверное, это справедливо для любого гендерного расклада в парном взаимодействии, да и в команде любой композиции способность явным образом перевалить ответственность за задачу на себя и сказать тому, кто по какой-то объективной причине не вывозит –попустись, я сделаю, дорогого стоит.Но я - лично я – выросла там, где это предписывается, прежде всего, в гендерной игре. Да, гендерная игра – это игра и я сознаю, что часто она всего лишь театральное представление, но моя биологизаторская выучка велит мне сравнивать детерминанты человеческой деятельности с зоологическими аналогами, и это сравнение легко выявляет один важный факт. Игра есть гормонально подкрепленный механизм отработки закрепляемых навыков. Да-да, один из совершенно законных и мощных драйвов. Когда мы играем – мы репетируем, мы отрабатываем, закрепляем и сбрасываем отработанное в ту самую подкорковую автоматику, которая потом дает нашему мышления отвлечься на другие, не-заигранные до дыр, вопросы.Играя в гендер, мы тоже отрабатываем, отрабатываем и отрабатываем, и по уму, наигравшись, можем стоять уже как есть, как всего лишь Ты и Я, и не тратить время на ужимки. Жаль, что не всем в жизни так везет хотя бы однажды.