Сапфиров ожил. Ему не терпелось попробовать себя в полную силу. Он не сомневался, что песня заворожит зрителей и разбежится по королевству, а может и далее, не зная границ.
Зибор сидел насупившись. Граська опять что-то затеяла, а с ним даже не посоветовалась. Только бы она не заработала больше его и не купила бы себе сама ботиночки. Настроение было испорчено, а впереди ещё работа, да присмотреться бы повнимательнее к боям. Завтра ведь выходить на площадку, вдруг не он морду набьёт, а ему? Козявка опять отчитывать будет.
Парень Грасе позволил проводить себя до кузни и сердито попрощался.
«И как это у неё получается?!» — бухтел он, когда она перекидывалась словами с мастерами. И про детишек их узнает, и про спрос изделий подскажет, не девчонка, а листок с новостями.
Грася же улыбалась, беззаботно болтала и отмечала, что в новых мастерах кузня определённо не нуждается, итак избыток, впрочем, как и в помощниках. Свои детки подрастают и вскоре эти места займут. Она хотела было пристыдить хозяина за Зибора, да намекнуть, чтобы дали парню дорогу, но увидела очевидное и жалела, что раньше не догадалась присмотреться. Хотя, когда бы она смогла, ведь учиться бегала к лэре ежедневно.
На следующий день, в полдень, Грася была в театре и, сопровождаемая вопросительными взглядами, уселась рядом с руководителем. Невысокого роста мужчина был не очень доволен соседством, но ничего не сказал девочке.
— Сапфиров, не тяните, давайте свою «убойную» песню!
Сапфиров кивнул парочке музыкантов и под тихую, пока ещё подлаживающуюся под песню мелодию, выдал.
Удивительно чистый, сильный голос усиливался акустикой и разносился по эфиру. Казалось, за стенами весь город затих, слушая песню. Изумлённая тишина, наполненная только чувствами слушателей, была наградой певцу.
Руководитель, шумно выдохнув, тягуче произнёс:
— Да… Впервые такое слышу. Неужели это правда, песня маленькой госпожи? — развернулся он к девочке.
Грася встала и протянула папку.
— Здесь история о любви. О том, как она была потеряна из-за недосказанности, из-за чужой зависти, и как она много значила. Прочитайте и покажите людям, что любовь делает нас сильнее, а без неё мы живём вполсилы, работаем вполсилы.
— Кхм, это точно вы написали? — больше от того, что пока сказать было нечего, высказал сомнения руководитель.
Грася посмотрела на мужчину совершенно по-взрослому, и устало произнесла.
— Всё зарегистрировано по закону. Я продаю вам эту историю пока по низкой цене. Надеюсь, что дальше нам с вами легче будет работать, господин Руш.
Директор и руководитель труппы пригляделся к листкам и прочитал: «Грассария Монте».
— Да, госпожа Монте — это я, — кивнула гостья.
Руш приглядывался к девочке, потом окинул взглядом притихших актёров и, показывая всем, кто здесь руководитель, начал отдавать приказания. Когда он выдохся, то услышал тихое.
— До завтра, господа актёры и господин Руш.
В тишине голосок девочки все услышали, и кто-то улыбнулся, кто-то крикнул: «До завтра». Как только она ушла, все бросились к Рушу.
— Что там? Это правда, стоящее? Неужели, это она написала? А мы что, откажемся от «Подвига мага Ренэ»?
— Цыц всем! Загалдели, — руководитель сел и, держа папку на коленях, только и сказал, — не знаю. Пока репетируем то, что и ранее.
На следующий день, после коротких наставлений лэры Куны, Грася забежала в кузницу и забрала оттуда Зибора. Мастер был недоволен частыми отлучками, уже второй раз за неделю, но пока парень был нужен, ему шли навстречу. Грася проинструктировала, что вести себя необходимо сурово и привела парня в театр в качестве своей поддержки. Господин Руш долго молчал, прежде чем начать говорить. Девочка, после приветствия, тоже не спешила спрашивать. Она не сомневалась, что история заинтересует театр, теперь оставалось отыграть свою деловую роль и выбить как можно больше денег. Она сидела, Зибор пристроился позади неё, на что директор только хмыкнул. А дальше пошли торги.
Наверное, стоило бы пригласить торговцев, чтобы они поучились торговаться долго и не повторяться.
Руш и Монте начали с истории королевства, перешли к политической обстановке, пробежались по крепостям, скатились до подсчёта героев в книге и объёму текста, потом возвысились на теме потребности народа в искусстве, причём каждый исходя из своих позиций, прибавлял вес значения или принижал. Когда они договорились в общем, перешли к стоимости постановки, но и тут Грася не оплошала и умело набивала цену. Час проходил за часом, Зибор начинал нервничать, у него скоро бой, а торговля только набирала оборот.
Закончилось всё неожиданно. Господин Руш замолчал, посмотрел на девчонку и предложил заплатить за историю не суммой, а процентами.
Торг начался заново, но уже более предметный, и вскоре Руш и Грася с Зибором, шли оформлять сделку в гоблинскую контору.
Автор, несомненно, сильно рисковала, теперь её доход зависел от того, насколько хорошо сумеет руководитель поставить пьесу по её книге, но она видела, что он загорелся идеей и выложится полностью.
Она была счастлива. Теперь любой, кто использует её книгу для постановки спектакля, будет выплачивать ей крошечную дольку с дохода. Жаль, что театров — раз, два и обчёлся. Есть, конечно, разъездные группы и они тоже будут платить ей процентик с дохода в ближайшем к месту выступления городе, но это действительно крохи. Грася хотела ещё посоветоваться с Зибором, сколько денег выбивать для себя в дальнейшем, но он не проявил заинтересованности и, быстро попрощавшись, убежал.
— Неблагодарный! — обиделась девочка. В её планах другу тоже было место, просто она ему ещё ничего не сказала. Пока всё слишком хлипко и обнадёживать парня не хотелось.
Глава 3
Ремесленный квартал, где днём кипит работа, вечерами и в выходные превращался в довольно опасное местечко для женщин. Мужчины позволяли себе немного расслабиться, чуть выпивали и становились задиристыми. Никакого криминала, никакого разбоя, но приличия несколько уступали свои позиции разнузданности. А когда на огороженной территории начинались «уличные бои», то шум и гвалт поднимался совершенно разбойничий. Но стоило заметить, что, опять-таки, явных непотребств не происходило.
Абсолютно регламентированное развлечение только походило на импровизацию, однако таковым не являлось.
Три боя за вечер на огороженной территории, с жёсткими правилами поведения для посетителей и бойцов. Относительно новое развлечение в столице удерживалось твёрдой рукой некоего господина Семеча. Если что противозаконное и происходило во время боёв, то это отлично конспирировалось и никаких слухов не собирало.
В более бедных районах столицы пытались существовать близкие по духу мероприятия, но вскоре закрывались из-за несчастных случаев с посетителями или бойцами, или прилепившимися разбойными элементами.
Зибора здесь встретили как родного. С ним разговаривали уважительно, показали, что он не просто будет бойцом с улицы, а на него оформляют бумаги. Всё без обмана. Победит, получит столько, сколько написано, если проиграет — он предупреждён об ответственности.
Парень, помня, как Граська внимательно читала каждую бумажку и не стеснялась стучать кулаком по столу, решил повторить её способ.
Однако уважаемые люди явно обиделись на его недоверие, и ему стало неловко. Но он всё же перепроверил обещанную за бой сумму и, успокоившись, подписал. Все снова улыбались.
Жёстко предупредили о правилах. Главное было запомнить, куда бить нельзя и слушать гонг. Выдали даже одежду, в которой он будет драться. Широкие лёгкие красные штаны ему понравились. Захотелось даже, чтобы его увидела Натка из семьи кожевников, за которую его отколошматили её брательники. Живут в вечной вонище, а всё лэра ждут в зятья! А Натка сама ему глазки строила, она на всё готова, лишь бы вырваться из дому.
К Зибору подошла крепкая женщина и принялась обмазывать его какой-то мазью.
— Не дергайся, это для красоты. Всех мажут.
Она ловко работала руками, быстро поворачивая его, то в одну сторону, то в другую. Вскоре, его кожа избавилась от неприглядного, по мнению женщины, зелёного цвета и сделалась персиковой. За это почему-то стало стыдно. Ну, не девица же он!
— Кусты состригать будешь? — напоследок спросила она.
Зибор оглянулся, никаких кустов или деревьев рядом не росло.
— Да вот эти! — бессовестная баба больно дёрнула за волосы под мышкой. Парень шарахнулся от неё и замотал головой.
— Ну и зря. У нас, бывает, и лэры приходют. Им нравится, когда такие бычки как ты, чистенькие и гладенькие. В крепостях они уж насмотрелись и на могучих волосатых, и на ухоженных тощих, а так чтобы всё сразу…
Зибор мотал головой, впервые испугавшись того, куда он пришёл.
— Как хочешь, — не стала больше настаивать женщина, а потом ласково добавила, — дурачок ты.
Дальше всё было как во сне. Факелы, шум, как волны, то нарастающий, то спадающий, потом бой, звон гонга и вот, совсем ошалевшего Зибора тянут за руку вверх и весь восторженный шум принадлежит только ему, шестнадцатилетнему парню из кузни.
Получил деньги, честь по чести, и, не помня себя, дошёл до дома. Уже лежа, с удовольствием посчитал, что, если каждые выходные ходить и сражаться, то он быстро соберёт себе сумму на открытие собственной мастерской. На настоящего мастера ему не дали выучиться, но глаза-то у него есть, он сам высматривал, что да как. Были бы деньги, проблему решить можно будет. Зибор даже уснуть не мог, всё мечтал, считал, крутил своё будущее и так, и эдак.
А дальше время потекло быстро. Граська пропадала в театре, потом бегала на занятия по музыке, мало ей показалось знаний, нашла куда свои сбережения тратить. Зибор купил подружке красивые ботиночки, и наглядеться не мог на её сияющие глаза. Грася не говорила другу, что за обувку мать её отлупила. Она не стала говорить домашним, что это Зибор ей купил, а что они могли подумать…