то до сих пор ещё сильно должен.
Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона»
Парень, что стоял в дверях каюты за спинами двух бандитов, вооружённых тяжёлым импульсным оружием, маскировался тщательно — повязка на лице, широкая куртка не по размеру, но Рэм его сразу узнал.
И не забыл даже после того, как получил прикладом в висок.
В себя он пришёл от голоса Ченича:
— Рэмка, ты живой? Рэм!
Не открывая глаз, кивнул по-уставному — подбородок вперёд и вниз.
Полголовы болело, но браслет, так вовремя переведённый в спецмедрежим, уже делал своё дело, загоняя в кровь анестетик.
Парень открыл глаза и увидел над собой встревоженное лицо юриста. Тот стоял на полу, на коленях. Руки его были спрятаны за спиной.
Наручники?
Рэм пошевелил затёкшими локтями и убедился — они, родные. Вот же хэдова бездна!
— Встать можешь? — спросил Ченич.
Рэм прислушался к телу и поднялся одним слитным движением. И долго смотрел, как тяжело пытается встать на ноги его спутник.
Он ничего не сказал о том, что в любом возрасте надо хотя бы немного заниматься спортом, тренировать координацию. Сейчас всё это было не важно.
Важна была головная боль, но медик браслета справлялся с ней довольно успешно. Хотя на виске — явно гематома. И в голове гудит и стреляет. Это повезло, что медик сразу был активирован на полную.
Рэм прислонился к стене, подождал, пока в виске перестанет пульсировать. Потом выгнулся назад, присел, перешагнул через скованные за спиной руки и выпрямил их уже перед собой. И стал внимательно изучать наручники.
— Ну ты и акробат, — покачал головой Ченич.
Парень не ответил. Он вспоминал технические характеристики и марки армированного пластика. Возьмёт вибронож или нет? Бывали и такие, что не брал.
Шкаф в стене открывался и по движению глаз. Буква «П» — любимый пароль. «Персефона». Девочка, как называет её капитан.
Сумку с вещами Рэм открыл пальцами и зубами.
Их с Ченичем вещи не стали обыскивать. Зачем? Станнер у Рэма забрали подручные Кифары, а другое оружие на корт пронести почти невозможно. Если... это не десантный нож в специальном чехле.
Именной десантный нож. Ардо тогда настоял, чтобы Рэм официально оформил его подарок. Наградное и именное оружие в чехлах, не допускающих быстрое использование, с паролем и блокировкой, на корт брать было можно.
Ножны Рэм разблокировал через спецбраслет. Тот слушался его без лишних прикосновений.
Руки начали затекать. Наручники были тесные и на движения они тоже реагировали — затягивались. Рэм, наверное, ещё без сознания подёргался в них лишнего. Но взять нож пальцами кое-как получилось.
Он подошёл к Ченичу.
— Я не уверен, что виброрежим возьмёт эту марку пластика, но попробовать надо.
Юрист молча кивнул, поворачиваясь спиной.
Теперь уже Рэм опустился на колени, так было удобнее. Он знал, где замок и начал пилить пластик с этого места, чтобы не поранить Ченичу руки.
Держать зудящий от вибрации тяжёлый нож было трудно, наручники вгрызались всё сильнее, но пластик понемножечку поддавался, и Рэм терпел.
Он резал наручники в самой широкой части, у запястья. Там, где предполагал наличие замка.
Когда ему уже казалось, что передавленные пальцы не удержат нож и разожмутся, наручники жалобно звякнули и развалились на половинки.
Замок оказался одинарным. Второе кольцо — тоже открылось. Пронесла Белая. Иначе второй раз Рэму пришлось бы держать нож зубами, а голова всё ещё болела и без лишней вибрации.
Ченич со стоном распрямил руки. Ему было больно даже то, что Рэму было никак.
Юрист растёр друг об друга запястья, потом стал тереть кисти, пальцы. Поднял голову на парня.
— А ты?
— Нож именной, — сказал Рэм. — Со спецбраслета я могу вам кинуть доступ на коммуникатор, и он вас послушается. Сообщение об этом должно уйти в контрольные органы, но связи всё равно нет. Да и какая уже разница?
— А резать как? — спросил юрист, разглядывая впившиеся в запястья Рэма наручники. — Я не смогу.
— Других вариантов нет, — отрезал Рэм. — Ты не бойся. Если поранишь, я даже боли сейчас не почувствую. Мне медик такую дозу обезболивающего вкатил — жуть. Я могу сесть и положить руки на стол. Так тебе будет легче.
Ченич взял нож, и он ожил, задёргался у него в руках.
— Как рыба, да? — спросил Рэм, усаживаясь и водружая скованные руки на обеденный столик. — Режь, не бойся. Совсем-то руку, поди, не отрежешь?
Он улыбался, но Ченич был совсем не уверен, что не отрежет.
— Это мне друг подарил, — сказал Рэм, кивая на нож. — Он десантник. Жуткая штука по убойности. Почти всё берёт, даже далтит.
Юрист наклонился, упёр локти в стол. Закашлялся от нервного напряжения.
Пластик так впился в запястья Рэма, что там не то, что зазора не было, даже наоборот, углубление.
— А где резать?
— Лучше вот тут.
Рэм вызвал с браслета тоненький луч лазерного фонарика и подсветил нужное место. И замолчал, понимая, что юристу нужно сосредоточиться.
Тот пощупал пластик, очень гладкий. Выключил виброрежим и осторожно прочертил лезвием несколько царапин в нужном месте.
Рэм не мешал.
Юрист примерился раз, другой, включил и выключил нож. Снова включил. Быстро коснулся намеченной точки. Ещё раз коснулся, уже уверенней. И начал пилить.
Кровь всё-таки побежала, наручники слишком сильно впились в запястья. Но Рэм не вздрогнул и ничего не сказал.
И Ченич, уставившись на наручники, как на врага, продолжал вгрызаться в неподатливый пластик.
Минута, ещё... А потом обе дужки расцепились с механическим треском, и кровь брызнула юристу в лицо.
— Ну вот, — нарочито весело сказал Рэм, сбрасывая обломки наручников. — Мы уже почти кровные братья.
Он оттопырил руку, чтобы не марать комбинезон капающей кровью, добыл из сумки перевязочный пакет и перехватил запястье асептической повязкой.
— Дерен со своей медициной, — фыркнул он. — Я чуть не выкинул медпакет из сумки. Думал — бредовая идея.
— Твой Дерен — он или очень умный…
— Он предчувствует события. Как экзоты. Дерен — истник, хотя он с этим и не согласен.
— Почему?
Рэм, видя бледность на лице Ченича, стал быстро вытирать с пола кровь добытой из сумки рубашкой.
Потом сунул в карман комбинезона нож и пояснил скупо.
— Потому что боргелианин. Это такая секта. У них своё учение о предсказаниях будущего.
— Мы сможем как-то переслать военным сообщение от службы охраны? — спросил юрист, вспомнив про послание Кифары.
Рэм посмотрел на браслет и поморщился от боли.
— Идиотская идея. Тут рентгеновская звезда слишком близко. Чтобы продавить канал — нужно специально судно, и то не факт, что получится.
— А связаться с Кифарой ты можешь? — Ченич вытащил коммуникатор, поглядел на него и со вздохом вернул в карман. Тот вообще не ловил никакой сети, даже внутрикорабельной.
— Корт глушат, — пояснил Рэм. — Какая-то связь внутри есть по выделенным каналам. Браслет ловит, но подключиться пока не могу.
— А внутри — это бандиты переговариваются?
— Скорее всего. Я попробую поставить систему на подбор паролей. Сейчас. — Он закрыл глаза. — Только голова чуть-чуть успокоится.
— Ясно, — выдохнул Ченич.
Рэм сделал пару глубоких вдохов. Поколдовал над спецбраслетом. Быстро глянул на потолок, что-то прикидывая про себя.
— Сколько я пролежал без сознания?
— Минуты две, — подумав сообщил Ченич.
— Плохо, — сказал Рэм и прикрыл рукавом заклеенное запястье. — Нужно бы дождаться, пока голова пройдёт, но не судьба.
— Почему? — удивился юрист.
— Потому что мы возимся уже двадцать минут, а за полчаса вполне можно наладить принудительную слежку за нашей каютой. Даже если она отменена в общей охранной базе, опытный техник её быстро взломает. Полчаса — это максимум того, что у нас есть. Ждите меня здесь, я на разведку.
Парень уже безо всякого пиетета вспрыгнул на стол, послал его к потолку и открыл вентиляционный люк.
— Ты же не пролезешь! — испугался Ченич.
— То ли я не лазил уже, — усмехнулся Рэм, и ужом втянулся в вентиляцию.
Юрист достал коммуникатор и вывел на экране часы. Если через десять минут Рэм не вернётся, будет ли это означать, что за каютой уже идёт слежка?
Он посмотрел на дверь. Парень не попытался её разблокировать. А почему?
Ченич подошёл к дверной мембране, горевшей красным.
Бандиты заблокировали дверь снаружи. Но значит ли это, что изнутри её не открыть? Или это потревожит какую-то сигнальную систему? Тут, наверное, Рэм лучше знает.
Он вздохнул. Столько лет иметь дело с преступниками и ни разу не вляпаться — это было везением. И вот оно закончилось.
Ченич посмотрел на полузатёртые следы крови на полу, вспомнил спокойное лицо и расширенные от боли зрачки Рэма.
Парень врал — обезболивающее действовало не так сильно, чтобы совсем ничего не чувствовать. Но мальчишку готовили к войне, а его самого — к миру. И похоже, мир наступит не так быстро, как всем бы сейчас хотелось.
Что могло произойти на корте? Таггеры узнали про незаконный груз, который везёт Кифара?
А что это может быть? Наркотики? Редкие металлы? Документы о незаконных сделках? Медикаменты? Иначе какая прибыль с небольшого груза совсем не грузового корабля?
Дверная мембрана дрогнула, и красное свечение погасло.
Ченич вскочил.
Дверь медленно открылась, а потом Рэм за ноги втащил бесчувственное тело мужчины в комбинезоне частного охранника.
На бедре у Рэма снова висел станнер.
— А вы были правы насчёт секьюрити певца, — сказал Рэм. — Тяжёлый, хэдова бездна. Они все там ходят, вся «творческая» группа. Того, что стоял у нашей развязки, я снял. Корабельную сеть они всё ещё не взломали, так что пытать будем здесь.
— Почему ты думаешь, что не взломали?
Рэм вытащил над браслетом чат, в котором переписывались какие-то люди со странными позывными.