Адель напоследок обернулась к Марко:
– Если ты меня не простишь, то я пойму. Я не имела права скрывать от тебя ребенка и не имела права лишать тебя общения с ним. К сожалению, понимание этого пришло поздно.
Она открыла дверь и, не поднимая головы, вышла из палаты.
Глава 34
Элис бежала по ступенькам больницы, почти задыхаясь и ни на кого не обращая внимания. Она мчалась к своей сестре, чтобы поддержать, обнять и утешить. После звонка Адель она не находила себе места, а телевизор отказывалась смотреть. Зато Рикардо, как будто наслаждаясь, включал его громче.
– Я же просила выключить! – Впервые в жизни она рявкнула на него так, что от неожиданности он ее послушал и убавил звук. Но не выключил, ему нравилось смаковать инцидент с Charlemagne.
Элис плохо соображала, она запыхалась, в голове вертелись всякие мысли, но радовало только одно – Адель жива!
Дверь на этаж интенсивной терапии она распахнула со всей силой, понимая, что кого-то ударила.
– Господи, – взвизгнула она и кинулась к человеку, который вскрикнул и держался за лоб, – прошу прощения!
– Ничего, я в больнице, и мне окажут помощь быстро. – Лука убрал руку со лба, уставившись на Элис.
Вот это встреча! Хотя чего удивляться? Здесь вообще творится что-то странное: Адель с мужчиной, которого называет отцом, мальчик, который как две капли воды похож на Марко в детстве. Даже волосы светлые, которые с возрастом сильно потемнели. Изюминка Марко дель Боско – он изменился с детских времен очень сильно.
– Лука? – не верила глазам Элис, но а чего она ожидала? Здесь наверняка все их семейство. – Прости, я случайно.
Она попыталась коснуться его лба, но рука застыла, в итоге она ее убрала вовсе.
– Моя сестра здесь? Ее телефон отключен.
Лука кивнул и указал на длинный коридор:
– Она у Марко в палате, с ней мальчик лет четырех и мужчина, который агрессивно смотрит на мою семью.
– Почему он должен смотреть на вас по-другому? – Элис забыла про удар и пошла по коридору, чувствуя, что Лука идет сзади. Стало волнительно. Еще чуть-чуть, и от переизбытка чувств случится взрыв. – А почему он должен смотреть иначе, если твой брат бросил его дочь?
– Элис, послушай, мы это уже обсуждали! – Он догнал ее и перегородил ей путь. – Марко не был в восторге от беременности Патриции, но исполнил свой долг и остался с беременной женой. Знаешь ли, он был женат.
– А знаешь ли, что женатые мужчины не кружат молодым девушкам головы!
– А знаешь ли, что мы иногда неподвластны любви.
Элис остановилась, опустив руки и шумно выдохнув:
– Давай хотя бы сейчас не будем выяснять, кто кого соблазнил.
– Ты первая начала, я против вообще это обсуждать. Это их дело. К тому же у Марко прибавление, а ему об этом не сказали. Адель могла быть более расторопной и сделать это лет пять назад. Сейчас ему уже ничего не надо.
– Но, видно, ты расторопнее, раз женишься, ой! – Она ладонью прикрыла рот и обошла его, понимая, что приплетает уже личное. А личное Луки ее не касалось.
– Ты тоже зря времени не теряла, смотрю, подобрала бывший в употреблении продукт.
Она обернулась:
– Мое личное тебя не касается. Рикардо не продукт, а потерянный человек.
– Ты помогаешь всем потерянным людям?
– Только ему…
– Жаль, я тоже потерян.
Он был даже в этом прекрасен! Тут же вспомнились все их встречи, его юмор, оптимизм, разговорчивость.
– Давай уже пройдем к палате, – свернула она разговор, понимая, что старые чувства накатывают. Еще пять минут назад она мчалась в больницу, думала об Адель и Джулио, а сейчас стало тепло и никуда идти не хотелось. Но пришлось это сделать. Лука пошел за ней, хотя шел совсем в другом направлении. В этой женщине была некая сила, которая магнитом притягивала к себе. Она не знает этот секрет, но он его и не раскроет.
Все время, что Адель была у Марко в палате, Жак отошел от двери и от тех людей, которые закрывали лица сырыми от слез платками. Иногда женщина в возрасте пристально смотрела на него, но не подходила. Жена Марко продолжала сидеть, обнимая дочь, и лишь только отец сделал первый шаг – встал, подошел к Жаку и протянул ему руку:
– Фабрицио дель Боско.
Мужчины иногда мудрее и умеют сглаживать острые углы. Что бы здесь ни случилось, надо было все решать мирным путем.
– Жак Леруа, отец Адель.
– Я так и подумал, – произнес мужчина, и тут же дверь с той стороны открылась и из палаты вышел мальчик, окуная Фабрицио в детство его сыновей. Он слышал, как простонала его жена и прикрыла платком губы, но он не уподоблялся ей, протянул испуганному мальчику руку:
– Привет, сынок, здесь есть аппарат с шоколадом, не хочешь подкрепиться?
Джулио пожал плечами, посмотрев на дедушку, и тот одобрительно кивнул.
– Тогда возьмем ту девочку и пойдем выбирать себе еду. – Фабрицио обернулся к Фаби. – Дорогая моя, пойдем, я думаю, вам стоит познакомиться.
– Нет! – тут же вставила Патриция. – Я не хочу, чтобы моя дочь даже близко подходила к нему!
Она прижала девочку к себе сильнее, как будто боясь потерять единственное, что у нее осталось.
Но Фабрицио подошел сам и протянул Фаби руку. Девочка тут же вложила свою маленькую ладонь и с радостью встала.
– Жак, а пойдемте с нами. Вы не знакомы с Фаби? Это дочь Марко. И кажется, я незнаком с его сыном. Пришло время всем познакомиться.
Их разговор становился тише по мере того, как они удалялись. Женщины, сидящие друг против друга, остались вдвоем. Они молчали. Слов у обеих не было.
Прошло достаточно времени, когда Патриция наконец произнесла:
– Что теперь будет? Он бросит меня?
Лучиана подняла на нее усталый от слез взгляд:
– Мой сын умирает. Ему сейчас не до любовниц и даже не до тебя.
Патриция покорно кивнула и опустила голову, но как только дверь открылась и из палаты вышла Адель, она вскочила с претензиями:
– Потаскушка! Ты думаешь, что сможешь его забрать? Я не отдам! Марко не глупец, чтобы вестись на чужих детей! Хорошо ты придумала притащить сюда ребенка, чтобы надавить на жалость! Он не уйдет к тебе! Ты низкого сорта. Таких, как ты, надо отправлять в бордель!
После того как Адель сидела на краешке кровати Марко и исповедовалась, силы совсем покинули ее. Их не было, чтобы спорить. Их не было, чтобы что-то доказывать. Ей вдруг все стало неважным ни Патриция, как жена любимого человека, ни Лучиана, как его мать и противница чувств своего сына. Все стало не важным!
Но важное было лишь одно – пусть Марко живет! Она готова выполнять все его требования, готова нести роль бывшей любовницы и матери его сына. Она готова быть никем, но лишь бы он открыл глаза и снова дышал сам.
Патриция ждала ответа, которого не было. Адель обернулась к Лучиане и произнесла:
– Вашего внука зовут Джулио.
Она видела, как Лучиана приложила платок к глазам и горько заплакала. О чем она думала, Адель не знала. Здесь ей уже нечего делать, она дала понять всем, что не будет против, если они захотят общаться с ребенком. Даже если Марко не станет.
Два месяца спустя
Люксембург
Адель уверенно ступала по серому асфальту в направлении большого здания. Там у нее назначена важная встреча, и волнение чуть нарастало. Но голова была еще забита встречей с Эммой, которая позвонила накануне и предложила встретиться в кафе. Звонки по телефону не передадут эмоций от живого общения.
Правда, тема была не особо радостная – Эмма хотела рассказать новости из первоисточников о Charlemagne. Адель еще помнила, что именно ее отец был главным учредителем, потому что имел больший пакет акций. А еще он лишился не только самолета, но вместе с ним статуса и безопасности.
– Ты не представляешь, сколько угроз сыпалось в адрес моего отца, – рассказывала Эмма, поглаживая пальцами ручку от чашки. – Оказывается, что изначально учредителей должно было быть четверо. Идея о таком лайнере пришла некоему нефтяному магнату из страны Востока, но Charlemagne должен был стать европейским проектом и не мог включать в себя людей иной религии. Да, мой отец забрал эту идею, украл. – Она опустила глаза, потому что ей было стыдно за собственного отца – Адель это знала.
– Они лишили четвертого человека акций?
– Оказывается, они молча отстранили этого человека, не продав ему ни одной акции. Изначально разделили между собой, между тремя, а четвертого изгнали. В общем, тот обиделся и решил отомстить. Кстати, моему отцу приходили письма с угрозой, но я ничего не знала. Была внутри своих проблем. Он писал, что поставит «Боинг» у себя во дворе, а пассажиров продаст.
Это было ужасно слушать, Адель даже поморщилась, понимая, что тот человек явно психически не здоров.
Теперь стало понятно, почему его приказом было гнать самолет в Кабул. Он хотел видеть в окне дома свою идею, потом лишить эту идею жизни, потому что он ее создал. Страшный человек.
– Но как же наш угонщик обвел всех вокруг пальца? Пронес на борт оружие? Каким чудом установил взрывчатку в самолете? – У Адель в голове не укладывалось. В этой истории виноваты все! А особенно деньги. Тора умерла за то, что кто-то кому-то перешел дорогу.
– Деньги – это путь к любым действиям. Тот мужчина из самолета не поленился пройти курсы на охрану Charlemagne в самолете, купил отличное резюме, подкупил людей в аэропорту… – Эмма задумалась, видимо, вспоминая тот злосчастный день, – деньги – вина всего! Когда их нет – плохо, но когда их много – это хуже в несколько раз.
– Марко пожертвовал собой ради жизни угонщика, – сердце Адель дрогнуло так же, как ее голос, – чтобы доказать его вину. И у него получилось, угонщик жив, я читала в интернете.
– Да, – кивнула Эмма. – Со слов угонщика, нашли всех причастных к трагедии и того самого нефтяного магната, их предали суду. Но… Нарыть доказательства на инициатора оказалось сложно. Отец пытается до сих пор, подключил спецслужбы, – Эмма вздохнула, – в общем, это долгая история.