– Тормози плавно! – произнес он второму пилоту Маттео и тут же обратился к диспетчеру: – Катания двадцать восемь, прерываю взлет.
Тут же прогремел страшный сигнал, оглушая обоих пилотов. Звучала сигнализация, которая своим звуком ничего хорошего не сулила! На борту был пожар!
– Похоже, у нас пожар в левом двигателе. – Маттео ткнул на кнопку, мигающую красным цветом, и по коже Марко пошел холодок. Самое страшное на борту – это пожар. И он никогда еще не испытывал такое в реальной жизни. Но четко знал одно: впереди будет тяжелая битва за жизни, и панике здесь не место. А ужасно хотелось мотнуть головой, открыть глаза и понять, что это сон. Самый ужасный и отвратительный сон.
Но это не было сном, а сигнал продолжал мигать красным, показывая врага, который затаился где-то снаружи.
Марко выглянул в окно, но с капитанского моста пламя не было видно, казалось, все спокойно.
– Катания, двадцать восемь, – произнес он в микрофон диспетчеру, – похоже, у нас пожар в левом двигателе.
– Да, – зашуршала рация, – и, кажется, очень сильный. Вызываю пожарное отделение.
– Нам надо высадить пассажиров. – В первую очередь Марко переживал за них, но даже не представлял, что на тот момент уже творилось в салоне.
– Рекомендую это сделать с правого борта.
Марко перевел взгляд на второго пилота, оценивая его состояние. В руках Маттео были листы «Порядок действий при пожаре». Там было много пунктов, Марко это прекрасно знал. Пилотам необходимо выполнить все действия, а это четыре страницы мелкого текста, и только потом выпускать пассажиров. Это пугало еще больше. Пассажиры могли сгореть заживо.
– Съеду на дорожку «Альфа», – произнес Марко, понимая, что дорожка была единственная, которая попалась на пути их самолета. Он даже не стал думать, свернул самолет вправо и тут же схватил трубку, соединяющую их с салоном.
Ее взяли не сразу, но голос у стюардессы был подавлен.
– Готовьте пассажиров для эвакуации с правого борта.
Он отключился так же быстро, как и позвонил. Делал сразу несколько дел одновременно, но хотелось стать богом Шивой и сделать еще больше.
– Заглушить двигатель один и два, – произнес Маттео, и Марко тут же отключил оба двигателя, – стояночный тормоз, рычаг воздушного тормоза…
Маттео зачитывал, Марко все отключал, но знал, что это будет долго. А что там, в салоне? Справляются ли бортпроводники? Выпускают ли пассажиров? Хотелось кинуться им на помощь, но бросить кабину пилотов он просто не мог – топливо уже разлилось, надо было отключать все системы.
Единственное, в чем он был уверен, что отдал правильный приказ на эвакуацию раньше, чем требует устав авиакомпании. Он за это получит выговор, но сейчас об этом не думалось.
Дым начал проникать в кабину, уже отчетливо ощущался едкий запах гари.
– Все, Маттео, больше ничего не надо. Ты знаешь, что делать. – Марко стал отстегивать свой ремень.
Маттео последовал за ним:
– Я думаю, что я еще нужен…
– Нет, я закончу все сам. – Марко вышел из своего кресла, наблюдая, как Маттео открыл окно, вытащил ленту и на ней спустился на землю.
Теперь надо было проверить салон, Марко толкнул дверь, и тут же черный дым встретил его густой пеленой. Ничего не было видно, глаза разъедало, но это не стало причиной, чтобы вернуться в кабину, открыть свое окно и спуститься по ленте на землю. Сейчас Марко нарушал еще один пункт устава – он не должен был находиться в салоне. Но тот, кто писал этот устав, не был в ситуации, когда ты берешь на себя ответственность за человеческие жизни, а им, возможно, нужна помощь. Устав для Марко перестал действовать тогда, когда нечто разорвало топливный бак!
– Здесь кто-нибудь есть?
Сквозь густой дым он увидел стюардессу. Еще недавно она ему улыбалась, а сейчас, задыхаясь, упала к ногам. Марко тут же поднял ее с пола и понес туда, где чуть-чуть было светлее. Наверно, там выход. Дыхание перехватывало, казалось, что иногда оно останавливается. Марко начинал кашлять, руки немели, но он донес ее до выхода и спустил по трапу. Девушка была уже без сознания, ее приняли руки пожарных, а Марко снова скрылся в салоне. Он закрывал нос сгибом локтя, но это мало помогало. Он пытался не кашлять, но слезились глаза, зрение ухудшалось, поэтому приходилось кричать:
– Кто-нибудь здесь есть?
Так он вывел еще двоих человек, которые буквально ползли по полу. Марко тянул их к выходу и спускал по трапу, вдыхая больше кислорода. Но его даже там было мало.
Становилось жарко, чем ближе он подходил к центру салона, тем больше ужасался: вид, который перед ним открывался, врежется в память на всю жизнь – человеческие тела в неестественных позах, перекинутые через сиденья, лежащие в проходе. Он ничего не мог понять, перед ним открывалось черное поле из прожженных кресел, огонь, который чувствовал себя королем и бушевал уже в конце салона, проедая дыру в хвостовой части.
– Кто-нибудь меня слышит? – крикнул Марко и тут же закашлялся, начиная оседать на пол, в глазах потемнело. Он опустился на колени, задыхаясь, уже почти теряя сознание и встречаясь с полуоткрытыми глазами трехлетнего ребенка. Тот лежал под креслом, возможно, не дышал, но глаза его были открыты. В тот момент Марко вздохнул, сложилось ощущение, что из последних сил и это был последний кислород. Но он помог ему дотянуться до малыша и вытащить его из-под сиденья.
Дальше пришлось ползти по полу в сторону выхода. Возможно, Марко терял сознание, он плохо помнил те минуты. Просто хотелось в тот момент одного: добраться до выхода, посмотреть в глаза этому ребенку и увидеть в них жизнь.
– Я лишь помню, что спустился по трапу с ним на руках и отключился. Пришел в себя в больнице Ла Валетты, где узнал, что ребенок в момент спасения был мертв. Я вытащил из салона мертвого ребенка.
Адель сидела перед Марко, смотря на него большими, наполненными влагой глазами. Она представила эту картину так ярко и четко, что сил не было даже дышать. И этот человек не герой? Неудивительно, что он получил это звание.
– Марко, – прошептала она, – как после такого тебе хватило мужества снова сесть в кресло пилота?
– Тебе не понять, Адель, – однозначно ответил он и подозвал рукой официанта. – Нам пора в аэропорт.
Адель сидела и боялась шевелиться, теперь глаза того малыша будут преследовать ее весь полет.
Нет, она не хотела уходить так спешно. В этой истории чего-то не хватает. Но она не могла понять, чего именно. Дошло через несколько минут, пока Марко расплачивался, а она следила за ним. Он все делал спокойно, она была уверена в том, что даже там, на горящем судне, у этого мужчины не наступила паника.
В этой истории не хватало причины пожара!
– А как по-твоему, что явилось причиной возгорания? – спросила она после того, как официант ушел. А Марко замер, услышав ее вопрос. Несколько секунд он молчал и даже не смотрел ей в глаза. А Адель не понимала, стала корить себя за то, что ему задавали этот вопрос сотни раз. Но ведь ей он обещал рассказать все.
– Я не эксперт, – наконец ответил он и вот теперь взглянул на нее, – я могу лишь предполагать, что была повреждена часть двигателя, возможно, вылетела жировая труба. Она пробила дыру в топливном баке, и из него сразу вылилось большое количество топлива.
Марко встал со своего места, желая быстрее уйти отсюда, посадить эту девушку на самолет и больше никогда ее не встречать. Иначе она начнет рыть глубже, а глубже – значит, узнать еще и другой факт. Он пока не готов был уйти из авиации! Есть еще месяц, чтобы вдоволь налетаться, прежде чем с него снимут погоны и лишат диплома пилота.
– Мы уходим, – спокойно произнес он, ожидая, пока она очнется от той информации, которую он ей выдал.
Адель молча кивнула и неохотно встала со своего места. Она молчала, но на самом деле вопросов было много. Но ведь есть целая дорога в аэропорт.
– Марко, – она подошла ближе, всматриваясь в глаза, чуть задрав подбородок, – спасибо, что рассказал мне эту ужасную историю, и прости, что снова окунула тебя в то время.
Ее близость была теплой, хоть и подул уже прохладный ветер. От этой девушки исходило тепло и доброта. Нет, она не будет рыть дальше, она в авиации ничего не понимает. Ее скорее больше впечатлила не жировая труба, а то, что он нес на руках мертвого ребенка, не желая верить в то, что он уже мертв.
– Я всегда выполняю то, что обещаю, – напомнил он.
– Можно я задам последний вопрос?
Марко неуверенно кивнул, надеясь, что вопрос не про причины пожара.
– В больнице я спросила тебя, о ком ты думал, когда оказался в этом пекле? Ведь ты мог погибнуть.
Он никогда не думал над этим вопросом. Марко только сейчас это понял. Он спасал всех автоматически, не думая о своей смерти или жизни. И не думал даже о своей жене. В тот момент Патриция выпала из его головы.
– О людях, которые находились в салоне.
Адель слегка кивнула и отошла на шаг назад. Призвание Марко – быть пилотом, но никак не мужем. Он одинокий волк, и даже в какой-то степени жаль его жену. Но она сама выбрала этого мужчину, а значит, должна принимать его таким, какой он есть. Влюбленного в небо, но не в нее.
– Я готова, – прошептала она и вывела его из задумчивости. Марко погрузился в свои мысли, и пока такси везло их в аэропорт, он молчал. Ощущал непонятное одиночество и молчал.
Он молчал даже тогда, когда Адель пошла на стойку регистрации. Он стоял в стороне, наблюдал и понимал, что она ведет себя более уверенно. Что было странно после его воспоминаний о смертях и ужасе на борту того самолета.
Адель получила посадочный талон, и ее пальцы дрогнули, взяв его. Нет, страх не прошел, но он заглушился словами Марко, которые звучали в ее ушах: «Я думал о людях, которые находились в салоне». Теперь Адель жалела, что ее капитан самолета рейса Брюссель – Мальта не Марко дель Боско. В случае внештатной ситуации она была уверена именно в этом пилоте! Теперь однозна