придумать, чтобы снять с него всю ответственность за смерть собаки.
Стюард стоял посередине комнаты с опущенными плечами и жалким видом, но, черт, он был членом его экипажа! Пусть хоть в ногах валяется у Адель, личному нет места в работе.
– Садись и пиши объяснительную: каждую секунду от момента, когда пассажирка предложила тебе остаться с собакой до момента смерти. Не пиши, что ты опростоволосился и купил вместо Жозефины Жозе. Это не столь важно, к тому же это говорит о том, что ты пытался солгать. – Марко положил на стол лист бумаги и ручку. Кевин покорно кивнул и сел, усердно начиная вспоминать:
– Причину смерти указывать?
– А ты патологоанатом?
– Нет, – смутился стюард, – я просто думал, что хоть приблизительно…
– Ты не эксперт в этих делах, и тебя не касается причина смерти. Ты не знаешь ничего, не имеешь понятия. Она жила, потом умерла. Все!
Кевин поднял на него глаза, слегка опешив. Но ведь Марко знает, что он собаке дал бутерброд.
– А кусок мяса?
– Какого мяса? Тебе приснилось. Не было мяса! Единственная твоя ошибка – ты находился в состоянии аффекта и отвез тело в ветеринарную службу, где собаку кремировали. Или закопали. Это не важно. Я надеюсь, что они уже это сделали.
Кевин кивнул, поражаясь тому, сколько недосказанности умрет в этом номере.
– Кто знает, от чего она умерла и где тело?
– Адель и Саманья. Но мне надо было хоть кому-то сказать, – начал оправдываться Кевин, но Марко его перебил:
– Вешать на девушек свои проблемы ты считаешь мужским поступком? – Теперь Марко точно понял, куда вчера выходили из номера Адель и Кевин, они торопились к Саманье. Его взбесило то, что тот втянул в это Адель. Одно ее имя хотелось стереть из памяти этого человека.
– У меня была паника, но, ты прав, я поступил как трус.
– Забудь, что они знают это, не впутывай их в это дело, – Марко нагнулся через стол, – давай разберемся с этой ситуацией сами.
Кевин кивнул, соглашаясь, хотя выбора не было. Марко подавлял, он его буквально прибивал одним лишь голосом и своей выдержкой. Было немного страшно, иногда казалось, что капитан сейчас ударит его головой об стол. Но Марко отошел подальше, чтобы даже не думать об этом:
– Я позвоню руководству, пока ты пишешь объяснительную, а потом отправим ее сканом в Люксембург. Главное, дать понять, что ты просто хотел помочь, но оказался в ненужное время в ненужном месте. Не повезло.
Кевин снова кивнул. В общем, слов Марко от него и не ждал, потому что решал все сам. Мнение стюарда тут не к месту, если хочет остаться в экипаже.
Звонок в Люксембург был волнительным, мало того что вчера капитан звонил Роберто Ортело, чтобы доложить об Анне и вынужденной посадке, как утром умирает собака-пассажир. Кстати, Марко тоже станет нападать, потому что они ослушались его и впустили на борт животное.
Именно так и начался их телефонный разговор: с факта обнаружения капитаном собаки. А дальше Марко связывал одно с другим и в душе ликовал, что был прав. Анна – жертва собаки, которая стала жертвой не пойми чего, возможно, болезни.
– Марко, пойми, собака была пассажиром, за ее место в самолете было отдано много денег! Хозяйка это дело так просто на оставит.
– Поэтому вы наймете Кевину хорошего адвоката. Иначе я тоже могу привлечь вас к тому, что пустили на борт пса, тем самым чуть не убили человека. А человеческая жизнь не собачья, она бесценна. Хорошо, что все обошлось, но двух пассажиров с рейса сняли.
– Им вернут деньги, – тут же вставил Роберто.
– Верните деньги за собаку, и все будут счастливы.
Наступила пауза, видимо, учредитель думал, анализировал. Ему тоже были невыгодны громкие суды, где бы упоминалось имя Charlemagne.
– Ладно, Марко, мы все решим с хозяйкой. От стюарда жду объяснительную. И больше не теряйте пассажиров.
– Хотелось бы. – Марко нажал «отбой» и опустил телефон, уже обращаясь к Кевину: – Ты написал?
Тот аж подпрыгнул на стуле, пихая капитану бумагу с надеждой на благополучный исход. Марко взял ее и стал читать, одобрительно кивая. Все было в порядке. Кевин написал ровно столько, сколько потребовал Марко, и ни словом больше. Отлично! Теперь надо было поговорить с Адель и Саманьей, потом позвонить Майе, возможно, даже принести соболезнования пассажирке. Хотя, пожалуй, это лишнее. Майя тоже была лишняя, но ее не выкинешь из списка срочных дел.
– Иди развейся, – посоветовал Кевину Марко, – возьми кого-нибудь из наших и посмотри город. Говорят, что Монреаль – это второй Париж.
– Прошу прощения, что навалил столько дел на тебя и лишил времени тоже осмотреть город, – сочувственно произнес Кевин уже у двери. Он взглянул на дверь Адель, желая пригласить ее на свидание в город, но Марко его опередил:
– Сейчас поговорю с Адель и объясню, что можно говорить, а что следует забыть.
После этих слов Кевину пришлось уйти, так и не постучав в дверь Адель. Зато это сделал Марко, наконец желая уже расслабиться. А еще хотелось, чтобы кто-нибудь выслушал его, высказал свое мнение о том, что произошло. Может, даже обнял. И не кто-нибудь, а именно она, девушка, которая открыла двери в свой номер и застыла при виде Марко. Однажды он пришел в ее номер после всех разборок во французской авиакомпании, когда умер капитан Гюстав. И Адель его пожалела, тогда впервые его кто-то выслушал и пожалел.
А сейчас она имеет полное право даже не впускать его в свой номер. Но против этих правил, Адель распахнула дверь, и Марко зашел внутрь ее царства. Пахло ею: прованскими луговыми травами и лавандой. Здесь было уютно. Отсюда не хотелось уходить, хотелось молчать, не нарушая покой и умиротворение. Но пришлось взять себя в руки и начать говорить, тем более она смотрела на него глазами, полными ожидания.
– Роберто Ортело обещал это дело замять без суда, с выплатой хозяйке стоимости билета за собаку. Также потеря будет в связи с тем, что мы лишились еще двоих пассажиров. Уже трое. Если лишимся еще кого-нибудь – это будет катастрофа.
Он никогда бы не сказал подобного Саманье или даже Торе. А ей хотелось говорить правду, чтобы получить какую-то поддержку. Адель взяла его за руку и потянула к креслу:
– Я налью тебе кофе. Или чай? Все будет хорошо, Марко, ты стоишь грудью за нас. Я была уверена, что с таким капитаном Кевину не припишут никакого наказания. Господи, – она схватилась за голову, – надо было тебе рассказать про Жозефину вчера, а не бегать из номера в номер молча.
– Мы все делаем ошибки…
– Садись, – она очень хотела, чтобы он побыл здесь подольше, – кофе и чай. Я сейчас все сделаю.
Марко послушал ее, сел в мягкое кресло, откинулся на спинку, пытаясь расслабиться. Но расслабиться не получалось, потому что он наблюдал за хозяйкой этого номера, как она вставляет капсулу в кофемашину и нажимает на кнопку. Тут же яркий запах кофе перебил запах трав. Но кофе никогда не перебьет запах этой девушки.
Она поставила чашку перед ним, садясь напротив.
– Тебя, наверно, уже измотал этот полет, хотя он только начался, – начала говорить Адель, но Марко ее перебил, слегка улыбнувшись:
– Вам больше достается проблем, я их только разруливаю. Но, честно скажу, все проходит куда сложнее, чем я думал.
Она кивнула, соглашаясь.
– Я хотел тебе сказать, – продолжил Марко, – что Кевин не стал рассказывать учредителям о своей причастности к смерти собаки, бутерброды и мясо, мы решили, будут лишним. Она просто умерла, наверняка была больна. Пусть будет такая версия.
– Пусть, – закивала Адель, понимая, что Кевину не должен грозить денежный штраф, максимум грозит лишение премии. Она на это надеялась! Спасибо, что есть Марко. – Я не понимаю, о каком мясе речь, – улыбнулась Адель, – скажу Саманье, ради Кевина она пойдет на любую ложь.
– Только она? – Чашка с кофе застыла в руках Марко, он так и не успел сделать глоток. – Мне кажется, что Кевин слишком вольно себя ведет по отношению к тебе.
– Ни капли, – пожала плечами Адель, – он хороший, но потерянный парень. Еще слишком молод и не повидал жизнь.
Она опустила взгляд на стол, слегка поежившись. Хотелось подойти и обнять, но Марко сдержался. Он выпил кофе залпом, желая уже уйти, – надо было звонить Майе. Но в то же время хотелось остаться здесь надолго, просто сидеть на мягком кресле и любоваться этой девушкой. Почему он не человек-невидимка?
– Спасибо за Кевина, – прошептала Адель, – я знаю, что он тебе не нравится.
Да, он ему не нравится, потому что нравится ей. Или самое отвратительное – она нравится Кевину. Так с чего он должен нравиться Марко? Промолчав насчет этого, Марко прошел к двери и напоследок обернулся:
– Адель, прошу тебя, если у тебя, или у кого-то из экипажа, или пассажиров происходят проблемы, сообщайте мне, так мы быстрее их решим.
Она мило улыбнулась, ощущая себя защищенной, без единой проблемы, встала на цыпочки и коснулась губами уголка его губ. Этот поцелуй был благодарностью и говорил больше, чем любые слова.
Глава 24
Адель так и не посмотрела французский город в Канаде, не было времени. Она лишь видела высокие здания современной постройки, пока автобус вез их в аэропорт. Монреаль ни капли не походил на Париж, хотя был очень близок ее сердцу: в этом городе звучала французская речь и на душе было спокойно. Или было спокойно, потому что Марко заступился за Кевина, который с поникшим видом сидел в автобусе молча? Он впервые молчал. Зато говорила Саманья:
– Ты пол собак отличать не умеешь?
Он лишь сделал недовольное лицо, видимо, разговоры про собаку ему изрядно надоели.
– Мне было не до пола, я думал о другом, а тут повстречалась точно такая же Жозефина, мне даже в голову не пришло, что это может быть кобель.
– Я рада, что теперь одно кресло в моем салоне свободно.
– В моем свободно два, – подхватила разговор Эмма, вспомнив Анну и ее мужа.
– Хватит! – вставил Марко. – Молитесь, чтобы остальные пассажиры были живы и здоровы!