Вспомнился разрыв с Марко пять лет назад и то, как больно было слышать его слова. Но еще больнее было знать, что они дались ему тоже тяжело. Не верилось, что Марко врал ей, говоря слова о любви. Все эти пять лет она старалась не думать об этом, гнать мысли прочь, быть на него злой, но, увы, злости сейчас ни грамма не было. Она ушла, когда судьба снова столкнула ее с ним. Нет, Марко не способен на ложь, он честный и делает вид, что счастливый. Но так ли это?
Она шла, наслаждаясь легким ветерком и своими мыслями. Иногда смотрела вдаль на алый закат, подмечая его красоту. Закат часто красив, но он всегда вызывает ощущение грусти или желания побыть со своими мыслями наедине. А мысли сразу заполоняют голову.
Адель слегка улыбнулась, увидев, как последние лучи цепляются за этот день, и посмотрела вдаль, на полоску песка, по которой проходили редкие пары влюбленных. Она слегка прищурилась, пытаясь разглядеть человека, идущего в ее сторону. Марко она узнает по походке из всех людей земного шара. Он так же смотрел на закат, неспешно ступая босиком по песку, засунув руки в карманы белых брюк. Он ее не видел, и была возможность свернуть с пляжа, уйти в отель. Но Адель продолжала идти, любуясь его фигурой.
Вот сейчас она вновь подумала о том, какими они были счастливыми. Говорит ли он своей жене слова любви так же, как говорил ей? Со страстью и теплотой в голосе.
Она шла прямо на Марко и размышляла о нем. И она не знала, что в минуты заката он думал о ней больше, чем когда-либо. Пребывание в каждом городе давалось тяжелее, чем он мог себе представить. Быть рядом с Адель, не касаться ее, избегать встреч – это равносильно мучительной пытке, которую он заслужил.
Марко не сразу увидел Адель, одиноко идущую ему навстречу. Но когда знакомая фигура попала в поле его зрения, он замер, не веря глазам.
Еще днем он решил, что должен делать все возможное, чтобы избегать с ней встреч, иначе становится душно и усиливается желание коснуться ее. Особенно после ее поцелуя ради Кевина. Благодарный поцелуй не дал спать Марко полночи.
Он поклялся сам себе, что будет бороться с собой и стараться сокращать встречи.
И вот сейчас есть уникальный шанс это сделать, свернуть вправо и уйти с пляжа. Но Марко этого не делал, но и не шел вперед. Шла Адель, слегка придерживая длинную юбку, которую колыхал ветер.
Он стоял и зачарованно любовался грацией этой девушки, пока она не подошла к нему, выводя из состояния гипноза.
Их взгляды встретились, и Марко вспомнил их первую встречу в аэропорту Мальты, когда она задавала ему вопросы, просила встретиться в другом месте, а он залез в автобус, желая уехать быстрее. Какой глупец, надо было держать дистанцию. А он поддался чувствам и сдался, познав, какой это рай – находиться рядом с Адель.
– Не думала, что встречу тебя на пляже на закате, – прошептала она, не отрываясь смотря на него, – я думала, что, как и остальные, ты набегался за целый день, гоняя мяч.
– Если бы, – слегка улыбнулся он, – история с собакой все еще продолжается. Пришлось присутствовать на собрании с руководителями Charlemagne в онлайн-формате. Решались некоторые моменты насчет выплаты пассажирке компенсации, а я просто представлял интересы своего экипажа. В частности, Кевина. От руководителей можно ожидать чего угодно. Но все прошло хорошо, увольнять по-прежнему никого не будут, но сказали, что урежут ему премию. Это ожидаемое. Пусть лучше так, чем увольнение.
Адель кивнула, убирая с лица прядь волос. При свете уходящего солнца ее кожа казалась загорелой, но на самом деле она была светлой. Он прекрасно помнил, какая она шелковистая на ощупь.
– Сложная работа быть капитаном, но сложнее быть им в Charlemagne.
– Мне нравится, – тут же вставил Марко, – я осознанно пошел на этот шаг.
Адель снова кивнула и потупила взгляд. Какой он сильный духом мужчина, как же повезло его жене и дочери! Оказаться за спиной Марко мечтали бы многие.
– А что делаешь здесь ты, в одиночестве?
Нет, Адель не будет говорить правду и выдавать секреты Эммы. Хотя… господи, он же капитан, все равно узнает, что она однажды покинет борт на некоторое время. Года на полтора… Но в ее случае, если отец не поможет, скорее всего, срок будет меньший.
– Я уснула, как переступила порог номера, а когда проснулась, то вот, – она пожала плечами и указала на скрывающееся за горизонт солнце. – Решила прогуляться по пляжу. Пройдешься со мной?
Марко занервничал, переминаясь с ноги на ногу. Да, черт, конечно, он хочет пойти с ней. Идти и разговаривать, смотреть на закат, встретить ночь вместе.
Но…
– Нет, прости, мне надо возвращаться, – он натянул улыбку и сделал шаг в сторону, ближе к отелю и дальше от моря. Дальше от девушки, рядом с которой хотелось быть бесконечное количество часов, – хорошей тебе прогулки.
Марко отвернулся и пошел прочь, а Адель обернулась к морю, подставляя лицо ветру, вдыхая соленый воздух океана. Ей было обидно. До слез, которые готовы были вырваться наружу. А отчего она заплакала? Марко имеет полное право отказать в прогулке. Он имеет право даже не задавать ей вопросы и не отвечать на ее. Он имеет право быть далеко, потому что он ей не принадлежит.
А ей обидно и горько, потому что она этого не ожидала. Но он прав! Смог взять себя в руки, как не смогла она.
Пока она мучила себя рассуждениями, Марко шел к отелю и ругался вполголоса. Чтобы совсем избавить себя от мысли об Адель, он позвонил Патриции, поговорил с Фаби. Она очень скучала, спрашивала про пони, но Марко все это время было не до пони. Завтра будет время, они до позднего вечера будут в Майями, хотя в Париже пони встретишь чаще. Может, оставить пони до Парижа?
– В Риме вы будете? – поинтересовалась Патриция. – Я жду тебя дома.
– Сначала Париж, потом Мадрид, а потом Алжир. Нам еще летать и летать, прежде чем мы вернемся в Европу. Надо еще посетить Азию и Восток.
– Я, наверно, никогда не привыкну к твоей работе, – вздохнула Патриция. – Тогда мы с Фаби будем ждать тебя сначала в Риме, а потом в Люксембурге.
Голос жены был бодр, и Марко даже удивился, что, слушая ее, улыбается. Надо же, может, к концу срока этого длинного рейса он будет рад ее видеть. И она также будет рада ему.
Засунув телефон в карман, он не торопился заходить в здание гостиницы, стоял на зеленой террасе и думал.
Он думал не о жене, хотя после разговора с домашними стало теплее. Он думал о том, что обидел Адель своей холодностью. Но он сделал это во благо всем. Отошел на шаг назад от нее, хотя с неимоверной силой тянуло обнять и целовать каждый дюйм ее тела. Но нет, надо взять себя в руки, и первый шаг он уже сделал. Далось сложно, но он смог.
Марко уже готов был уйти, подняться к себе в номер и лечь спать, но вспомнил, что сегодня весь экипаж собирается в ночном клубе. Там гораздо веселее, и за веселым настроением можно спрятать и не гонять в голове разные мысли. Но там будет Адель… Значит, он останется в номере и пропустит праздник. К тому же нет особого настроения.
Он кивнул сам себе, зашел в отель, прошел через холл к лифту и заметил Адель. Вид у нее был потерянный, грустный: она не смотрела по сторонам, не видела ничего вокруг себя, ее потухший взгляд был приковал к мраморной плитке на полу. Марко тут же приписал себе все смертные грехи, все обиды, которые ей нанес. Даже сейчас чего стоило ему прогуляться с ней? Слабак, что отказал, думая только о своих чувствах.
Он не вошел в лифт, двери которого открылись после того, как он нажал кнопку вызова. Ноги сами пошли к Адель, хотя еще не так давно он упорно шел от нее подальше. Сейчас его тело не подчинялось разуму.
Он оказался рядом с ней очень быстро, выводя девушку из задумчивости. Она явно не ожидала его здесь увидеть, быстро смахнула мокрую дорожку на щеке от слез и посмотрела на Марко.
– Ты плакала, – прошептал он, прекрасно понимая, кто причина ее слез: он, несправедливость и жизнь.
– Нет, – мотнула она головой, отвела взгляд и уже собралась уходить от него дальше. Марко прав, надо держать расстояние. Но ощутила его прикосновение к своей руке. Сначала нежное, его пальцы скользили по ее ладони, потом более требовательное: он схватил ее за руку и притянул к себе вплотную. Мир остановился, когда его губы оказались прижаты к ее губам, когда руки прижимали ее тело к себе еще ближе. Дыхание замерло, а мир стал вращаться только вокруг них двоих. Сердце забилось чаще, ее руки коснулись его шеи, боясь, что это сон и Марко даже близко нет рядом. Но он был, целовал ее страстно до боли знакомыми губами. Тут же окутал запах пачули с ананасом вперемешку, который выключил все желания и дал ход действиям. Она хотела этого поцелуя против всех законов этого мира, против реальности.
Марко не мог оторваться от ее губ, о которых вспоминал каждый день на протяжении пяти лет. Глупо было убегать от себя и от Адель, когда дорога ведет их только к одному.
Страстный поцелуй перерос в поцелуй нежности, чтобы отдышаться, но он боялся оторваться от нее и перевести дыхание. Боялся, что после этого поступка она залепит ему пощечину, которая приведет его в чувства. Он не хотел возвращаться в реальность, а она лишь гладила его щеку, продолжая отвечать на поцелуй.
Даже то, что они находились не так далеко от основной массы народа, не смогло повлиять. Поцелуй был долгий, нежный, временами страстный. Они оба не могли им насытиться и отойти друг от друга. Их языки встречались в красивой игре, а в памяти проносились картинки былого – каждый такой поцелуй в разных местах: во Франции, на Мальте, в самолете. Хотелось остановить время и застыть так навсегда.
Кто прервал первым поцелуй, было не важно, потому что та близость, с которой они стояли к друг другу, говорила о том, что это лишь перерыв. Марко чувствовал дыхание Адель на своих губах, ее руки по прежнему гладили его лицо, а его пальцы ощущали ее талию и прижимали Адель к себе ближе. Идиллия того, чего он однажды лишился.
– Мне надо идти, – прошептала она прямо в его губы. Сказала так специально, чтобы именно он ее отпустил, потому что не в состоянии была уйти сама по собственной воле. Марко кивнул, его рука ослабла, можно было отойти на шаг назад, как это сделал он на пляже, но ноги не шли. – Пожалуйста.