Впереди был Египет...
2. От Тулона до Каира
Из Тулонской гавани к берегам Египта военно-ученая экспедиция генерала Бонапарта добиралась 45 суток, трижды избежав за это время смертельной опасности (вот сюжет для захватывающего романа!). «Все вероятности были против нас, а за нас - ни одной. С легким сердцем мы шли почти на верную гибель», - вспоминал генерал и (в то время) близкий друг Наполеона О. Ф. Мармон[776]. «Верную гибель» сулил французам английский флот, господствовавший на Средиземном море. Он и количественно, и, главное, качественно (быстроходностью, маневренностью, вооружением) несравнимо превосходил французские корабли. Миновать встречи с ним за полтора
месяца пути из Франции в Египет было почти невозможно. Наполеон максимально использовал это «почти». Но помог ему и «Его Августейшее Величество случай».
Все началось с того, что Наполеон распустил очень правдоподобный слух о своем намерении пройти через Гибралтар в Ирландию, дезориентируя таким образом английское Адмиралтейство. Чтобы перехватить и уничтожить его экспедицию, у Гибралтара долго дежурила эскадра, которой командовал к тому времени уже однорукий и одноглазый сэр Горацио Нельсон - самый выдающийся в истории Англии (по мнению англичан, и в мировой истории) флотоводец. Имя его уже тогда гремело по всей Европе. «Он был король морей, мститель англичан, спаситель королей», - писал о нем великий французский историк Альбер Сорель[777]. Простояв напрасно у Гибралтара, Нельсон получил от Адмиралтейства новый приказ с учетом данных английской разведки - сторожить экспедицию Бонапарта у Тулонской гавани. Он отбыл к Тулону с небольшим отрядом военных судов и обещанием от Адмиралтейства любых подкреплений. Но в единоборство «кита и слона» вмешалась, сыграв за Наполеона и против Нельсона, морская стихия.
«Если бы это не была история, - изумлялся Д. С. Мережковский, - этому никто не поверил бы, как волшебной сказке. В нужный день, час, минуту...»[778] Прерываю здесь цитату из Мережковского: конечно, минуту и час Дмитрий Сергеевич назвал ради красного словца, но день оказался действительно самым нужным. Эскадра Нельсона приблизилась к Тулону 17 мая, но в тот день, 19-го, когда корабли с войсками Наполеона вышли из Тулонской гавани, на британские суда обрушился шквальный мистраль (северо-западный ветер), смерч ураганной силы. Он сорвал мачту с флагманского корабля Нельсона «Вэнгард» (Авангард) и рассеял всю его эскадру, причинив ей серьезные повреждения. Нельсон вынужден был отбуксировать пострадавшие суда к Сен-Пьерскому рейду у побережья Сардинии и там заняться их ремонтом[779]. Тем временем 9 июня экспедиция Наполеона прибыла к острову Мальта.
Поразительно, что даже в условиях, когда участники экспедиции ежедневно в течение трех недель готовились к смертельно опасному для них нападению английского флота, они могли отдыхать и развлекаться. Ведь никто из них не знал о том, что натворил мистраль с эскадрой Нельсона. Кстати, лишь немногие (генералы да ученые, некоторые офицеры) знали об истинных целях экспедиции. Солдатская масса могла только предполагать, куда вновь повел ее за собой «чудо-генерал» Бонапарт - в Сицилию или в Неаполь, а возможно, и дальше.
А пока на пути от Тулона до Мальты, за обедом или до и после обеда, в кают-компании главнокомандующего разгорались дискуссии по всевозможным вопросам - от математики и химии до религии и суеверий. По воспоминаниям Л. А. Бурьена, Наполеон предлагал обсудить такие темы, как возраст Земли, возможно ли ее разрушение от всемирного потопа или огня, обитаемы ли другие планеты; «часто расспрашивал своих собеседников по поводу предчувствий - верны ли они или сплошь заблуждения, а также очень интересовали его толкования снов»[780]. Пожалуй, самым азартным был спор о сотворении мира, когда приходилось выбирать одну из трех точек зрения: Бог есть и участвует в наших делах; он есть, но не участвует; или его просто нет? Наполеон ставил под сомнение и фанатичную набожность и агрессивное безбожие. Он мог высмеять раболепные ссылки верующих «на все - воля Божья». Но вот однажды ночью, слушая на палубе «Ориона» саморекламу воинствующих атеистов, он спросил, указывая на звездную россыпь неба: «Ну а кто, по вашему, сотворил все это?»[781]
Ученые и литераторы спорили между собой (и с главнокомандующим!) увлеченно, но генералов куда больше, чем все научные споры, увлекала карточная игра. Иногда к игрокам присоединялся и Наполеон, причем «жульничал напропалую», и озадачивая, и развлекая тем самым своих партнеров. Впрочем, выигрыш свой он по окончании партии, не скупясь, отдавал, «и его делили поровну между всеми игроками»[782].
Итак, счастливо избежав столкновения с эскадрой Нельсона в самом начале пути, корабли Наполеона достигли берегов Мальты. В то время Мальта оставалась (с 1530 г.) владением рыцарского ордена иоаннитов, который называл себя также Мальтийским орденом[783]. После Французской революции великий магистр ордена Эммануил Роган порвал отношения с Францией и установил дружественные - как политические, так и экономические - связи с Англией, а в ноябре 1797 г. его преемник Фердинанд Гомпеш испросил для Мальты протекторат у другого врага Франции - Российской империи. Самодержец всея Руси Павел I принял в дополнение к 50 географическим компонентам своего титула 51-й: Великий магистр Державного ордена Святого Иоанна Иерусалимского[784]. Поскольку Мальта перешла в стан врагов Франции, а ведь она занимала очень важное (политически, экономически и стратегически) положение в Европе, располагая лучшим на Средиземном море портом Ла Валетта, Наполеон, по его словам, «решился овладеть островом, но лишь в том случае, если это удастся сделать без ущерба для достижения основной цели»[785].
Наполеону это удалось, хотя укрепления Мальты считались неприступными. После недолгой рекогносцировки Наполеон рискнул высадить на остров десант в 3 тыс. человек, который сам лично и возглавил. «Военных действий, можно сказать, не было, - пишет об этом Д. Чандлер. - Древний дух ордена Святого Иоанна, когда-то бича ислама, давно обрел склонность к покою и уютному житью»[786]. Ценою жизни трех убитых рыцарями солдат Наполеон овладел островом и, по своему обыкновению, стал насаждать в этом средневековом феодальном с элементами рабовладения государстве буржуазно-демократические, республиканские порядки. По подсчетам А. Кастело, «за неделю пребывания на Мальте Бонапарт со скоростью циклона продиктовал 168 распоряжений»[787]. В результате он разрушил одряхлевшие устои рыцарского режима и кардинально преобразовал все стороны жизни Мальты[788].
Отныне феодальные права и привилегии рыцарей, церковников, купцов ликвидировались. Рабство отменялось, а 600 турецких невольников обрели свободу и возвращались на родину. Орден иоаннитов был упразднен, а все его члены высланы с Мальты, за исключением 34 добровольцев, принятых на французскую службу. Сокровища ордена, накопленные за 500 лет, были экспроприированы, что пополнило казну египетской экспедиции на 7 млн ливров. Наполеон перестроил и экономику, и систему народного образования на Мальте по французскому образцу, открыв сразу 15 начальных школ, а напоследок создал на острове новую администрацию. Ее возглавил в качестве коменданта 50-летний генерал К.-А. Вобуа, и при нем был оставлен гарнизон из 4 тыс. человек (чтобы довести численность гарнизона до 8 тыс., были затребованы еще 4 тыс. солдат из Тулона, Генуи, Чивита-Веккии и с Корсики). 17 июня, перед отплытием из Ла Валетта, Наполеон в письме к Директории так подытожил все им содеянное: «Мы находимся в центре Средиземноморья, в этом самом укрепленном месте Европы, и кто осмелится выбить нас оттуда, тому придется дорого заплатить за такую попытку»[789]. Позднее он объяснял: «Если бы я не завладел Мальтою, англичане не преминули бы взять ее; пост этот был необходим для сохранения наших сообщений с Францией»[790].
19 июня, ровно через месяц после отплытия из Тулона, Восточная армия оставила Мальту. Много лет спустя Наполеон так вспоминал о тех днях, когда его солдаты гадали о возможном пути их дальнейшего следования: «Собираемся ли возвысить снова Афины или Спарту? Будет ли трехцветное знамя водружено на серале (дворце турецкого султана. - Н. Т.) или на пирамидах и развалинах древних Фив? Или же направимся в Индию? Эти сомнения перекликались с сомнениями Нельсона»[791].
Да, Нельсон в то время, уже закончив ремонт своей эскадры и получив подкрепления, с отрядом в 14 боевых судов начал рыскать по Средиземному морю в поисках французской экспедиции[792]. Он узнал от генуэзских торговцев, что Наполеон был на Мальте, и далее французские корабли ушли куда-то в южном направлении. Нельсон сообразил, что французы пойдут к Египту, и помчался вслед за ними. Подвела его скорость кораблей английской эскадры, которая была вдвое выше, чем у французских судов. В ночь с 22 на 23 июня эскадра Нельсона обогнала французов севернее острова Крит, не заметив издалека во тьме французские корабли, которые по приказу Наполеона предусмотрительно держались близко к берегу. В результате Нельсон подоспел к Александрии на 48 часов раньше французов, и там, естественно, ни о каком Бонапарте никто ничего не слышал. Тогда Нельсон устремился в Константинополь, рассудив, что Бонапарту, если его нет в Египте, плыть дальше некуда. Тем временем 1 июля флотилия Наполеона встала на якорь у Александрийского порта. Так расчет, риск и фортуна помогли Наполеону избежать гибельной для него при тех обстоятельствах встречи с Нельсоном.