Торби огляделся, помещение было переполнено. Она нажала клавишу:
– Говорите! – и рявкнула: – Здесь умеют хранить тайны.
– Передайте мистеру Гаршу, что с ним хотел бы встретиться Рудбек из Рудбеков.
Торби показалось, что она готова посоветовать ему не нести чепухи. Но она торопливо встала и вышла.
Вернувшись, она тихо сказала:
– Советник может выделить вам пять минут. Вот сюда, сэр.
Личный офис Джеймса Дж. Гарша составлял резкий контраст и со зданием, и с его приемной, да и сам он напоминал неубранную постель: небритый, в мятых брюках, с заметным животом над ремнем. Он не поднялся навстречу вошедшему.
– Рудбек?
– Да, сэр. Вы мистер Джеймс Дж. Гарш?
– Тот самый. Ваше удостоверение. Сдается мне, что видел ваше лицо в каком-то выпуске новостей, но не могу припомнить, когда и где.
Торби протянул Гаршу свою карточку. Гарш внимательно изучил все ее графы и протянул обратно.
– Садитесь. Чем могу быть полезен?
– Мне нужен совет… и помощь.
– Как раз этим я и торгую. Но Брадеру законники шепчут советы прямо в уши. Чем же именно я могу быть вам полезен?
– Можем ли мы поговорить конфиденциально?
– Раскованно, сынок. Надо говорить «раскованно». К юристу нельзя обращаться с такой просьбой: он или честен или нет. Что касается меня, я получестен. Так что выбирайте.
– Видите ли… это длинная история.
– Так сделайте ее покороче. И говорите. А я буду слушать.
– Вы возьметесь представлять мои интересы?
– Говорите, а я послушаю, – повторил Гарш. – Может быть, я завалюсь спать. У меня сегодня не самый лучший день. Я ничего не обещаю.
– Хорошо, – сказал Торби и приступил к рассказу. Гарш слушал его с закрытыми глазами, скрестив пальцы на животе.
– Это все, – подвел итог Торби, – не считая того, что я хочу добиться ясности, чтобы вернуться обратно в Стражу.
Гарш в первый раз проявил интерес к его словам.
– Рудбек из Рудбеков? В Стражу? Не делай глупостей, сынок.
– Но, по правде говоря, я не настоящий Рудбек из Рудбеков. Я кадровый Стражник, который стал им в силу обстоятельств, от меня не зависящих.
– Я знаю эту часть вашей истории, любители трогательных романов проглотят ее, не пережевывая. Но мы оба столкнулись с обстоятельствами, над которыми мы не властны. Суть дела в том, что человек не хочет покинуть свое место. Даже если оно ему не принадлежит.
– И мне тоже, – упрямо сказал Торби.
– Давайте не будем заниматься глупостями. Первым делом мы добьемся, что ваши родители официально будут объявлены погибшими. Во-вторых, мы потребуем представить их завещания и доверенности. И если вторая сторона начнет слишком суетиться, мы получим судебный ордер… и даже могущественный Рудбек сдастся перед повесткой «Явиться-в-суд-или-будете-доставлены-силой». – Он закусил ноготь. – Но может пройти некоторое время, прежде чем вы получите ваше имущество и ваше положение будет определено. Суд может решить: или вы имеете право самостоятельно принимать решения, или же в завещании будет сказано, на кого возлагается эта обязанность, или же суд может назначить кого-то третьего. Но если все, что вы сказали, верно, то последних двух вариантов быть не может. Даже любой из судей, что сидят у Брадера в кармане, не осмелится на это, зная, что его решение будет отменено.
– Но что я могу сделать, если они ничего не начнут делать для признания факта смерти моих родителей?
– А кто вам сказал, что вы должны их ждать? Вы заинтересованная сторона номер один, поэтому вы и начинайте действовать. Другие родственники? Двоюродные сестры, например?
– Двоюродных нет. Я не знаю, какие еще могут появиться наследники. Есть еще родители моего отца Бредли.
– Даже не знал, что они живы. Они вас отговаривали?
Торби начал было возражать, но смешался:
– Даже не могу понять.
– Отметьте, когда мы дойдем до этого. Другие родственники… пока мы не заглянем в завещание, знать их мы не можем – а скорее всего это не произойдет до тех пор, пока суд не вынудит их. У вас есть какие-то возражения против того, чтобы давать свидетельства под гипнозом? Под воздействием лекарственных препаратов? Против детектора лжи?
– Нет. Почему?
– Вы самый важный свидетель факта их смерти, хотя прошло достаточно много времени.
– А если лицо исчезло очень давно?
– Смотря как оценивать. Временной промежуток служит руководством лишь для суда, в законе об этом ничего не сказано. Семь лет назад с этим еще надо было считаться – но теперь… Теперь смотрят на вещи куда шире.
– Когда мы начнем?
– У вас есть деньги? Или они вцепились в них когтями и не подпускают вас к ним? А я стою дорого. Обычно я требую оплаты за каждый мой вдох и выдох.
– Ну, у меня есть мегабак… и еще несколько тысяч. Около восьми.
– Хм-м-м… Разве я вам не сказал, что берусь за это дело? Вам не приходило в голову, что ваша жизнь может быть в опасности?
– Что? Нет, никогда.
– Сынок, люди творят черт-те что из-за денег, но они делают еще более ужасные вещи из-за власти, которую дают деньги. Любой, кто находится слишком близко к миллиарду кредитов, в опасности. Это то же самое, что держать у себя дома ручную кобру. Будь я на вашем месте и почувствуй я себя плохо, я бы нанял собственного доктора. Я был бы осторожен, открывая двери и подходя к распахнутым окнам. – Он задумался. – Поместье Рудбеков сейчас для вас не самое лучшее место, не искушайте их. Кстати, здесь вам бывать не надо. Вы член Дипломатического Клуба?
– Нет, сэр.
– Теперь вступите в него. Все будут удивлены, если вы не сделаете этого. После шести я часто бываю там. У меня там свой кабинет и что-то вроде частной конторы. Номер 20-II.
– Номер 20-II.
– Я еще не сказал, что берусь за ваше дело. Вы хоть понимаете, в каком я окажусь положении, если проиграю его?
– Нет, сэр.
– Как, вы говорите, называется то место? Джаббул-порт? Вот туда мне и придется отправиться. – Внезапно он улыбнулся. – Но меня что-то потянуло в драку. С Рудбеками, а? С Брадером. Кажется, вы упоминали мегабак?
Торби вынул чековую книжку и выписал чек. Пробежав его, Гарш сунул чек в ящик письменного стола.
– Этим мы еще расчеты не кончили, но во всяком случае есть гарантия, что вы не откажетесь от дела. Оно обойдется вам в копеечку. Пока. Увидимся через пару дней.
Торби расстался с ним, чувствуя приподнятость духа. Он никогда еще не встречал такого корыстного хищного старика – он напомнил Торби того опустившегося, покрытого рубцами человека, который бродил около Нового Амфитеатра.
Выйдя наружу, он увидел штаб-квартиру Стражи. Еще раз бросив на нее взгляд, он, лавируя между машинами, внезапно кинулся через улицу к зданию и взбежал по ступенькам.
Глава 21
В огромном холле Торби увидел расположившийся по его периметру целый ряд кабинок для оперативной связи. Он протолкался сквозь толпу, кишащую в фойе, зашел в одну из них. Приятный женский голос сказал:
– Назовите в микрофон свое имя, департамент и отдел. Ждите, пока не зажжется лампочка, затем изложите свое дело. Напоминаем вам, что рабочее время закончилось и вас выслушают, только если ваше дело особой важности.
– Торби Баслим, – обратился он к бездушной машине. – В Корпус «Икс».
Он ждал. Записанный на ленте голос начал снова:
– Назовите в микрофон свое имя, департамент и…
Внезапно он оборвался. Мужской голос сказал:
– Повторите.
– В Корпус «Икс».
– Дело?
– Лучше посмотрите в ваших досье, кто я такой.
Наконец возник другой женский голос:
– Следуйте за световым указателем, который загорится сразу же над вашей головой. Не теряйте его из виду.
Следуя за ним, он поднялся наверх по эскалатору, спустился вниз по боковому коридору и вошел в дверь без всяких надписей, где его встретил человек в штатском и провел еще через две комнаты. Наконец он оказался лицом к лицу с человеком в гражданской одежде, который встал и сказал:
– Рудбек из Рудбеков? Я Крыла Смит.
– Простите, сэр, я Торби Баслим. А не Рудбек.
– Важно не имя, а подлинность личности. Я не Смит, но и оно годится. Думаю, вы можете удостоверить свою личность?
Торби протянул свою идентификационную карточку.
– У вас, скорее всего, должны быть мои отпечатки пальцев.
– Они сейчас поступят сюда. Не хотите ли еще раз оставить их?
Пока Торби занимался этим, на стол маршала Смита легло его дактилоскопическое досье. Он вложил обе карточки в сканирующее устройство, казалось, не обращая на него внимания. Но, когда на панели загорелся зеленый огонек, голос его стал куда теплее.
– Итак, Торби Баслим… или Рудбек, – сказал он. – Что я могу для вас сделать?
– Может быть, это я могу для вас кое-что сделать?
– Вот как?
– Я пришел сюда в силу двух причин, – заявил Торби. – Во-первых, мне кажется, я могу несколько дополнить последнее сообщение полковника Баслима. Вы знаете, кого я имею в виду?
– Я знал и глубоко уважал его. Продолжайте.
– Второе – я хотел бы вернуться в Стражу и продолжать службу в Корпусе «Икс».
Торби не мог припомнить, когда он пришел к этому решению, но оно было твердо, – и не только потому, что это было дело папы, корпус папы, работа папы.
Смит вскинул брови.
– Неужто? Рудбек из Рудбеков?
– Я тверд в своем решении, – Торби кратко рассказал, что ему еще предстоит вступить во владение имуществом своих родителей и поэтому пока он вынужден заниматься этими делами. – После того я буду свободен. Я понимаю, что со стороны артиллериста третьего класса это слишком самоуверенное заявление… хотя нет, я же был разжалован за драку со Стражником, который позволил себе непочтительно выразиться о Корпусе «Икс», но думаю, что мои знания могут вам пригодиться. Я знаю Людей – я имею в виду Свободных Торговцев я говорю на нескольких языках. Я знаю, как надо вести себя в Девяти Мирах. Мне довелось попутешествовать, пусть и не так много, потому что я не астронавигатор… но я посмотрел Галактику. Кроме того, я видел, как папа – полковник Баслим – работал. Может быть, и я смогу делать нечто подобное.