Он достал из рюкзака крохотный пластмассовый флакончик, припасённый на всякий случай, щедро плеснул в него чудодейственного средства и протянул драгоценный дар Ло, которая пристально наблюдала за всеми действиями гостя, радостная от того, что ей не пришлось унижаться. Затем проверил, застёгнут ли рюкзак, и встал. Из кармана джинсов вывалился компас, Гр успел подхватить его и на секунду замер, разглядывая дрожащую красную стрелку, потом провёл мизинцем по стеклу, понюхал прибор и решительно попросил:
– Подари! А я тебе взамен пару носков, всё равно Вязу малы стали.
– Зачем мне чужие носки? – удивился Нанаец. – А компас возьми, может, пригодится. У меня ещё есть, не переживай, да я и по звёздам нахожу дорогу, так что доберусь. На обратном пути загляну, ждите!
Он подмигнул Вязу, козырнул Ло, похлопал по плечу Гр, сказал всем «до свидания» и быстро зашагал не оглядываясь в тёплую тёмную ночь. Рядом с телегой стало тихо. Было слышно, как где-то закашлялся эхвынец, заблудившийся после очередного праздника, и следом за этим послышался мягкий шорох – звук проползшей мимо ящерицы…
Пьяная мечта
В кибитке поселилась мечта. Её присутствие ощущалось во всём: в том, как радостно трепетали тростниковые стены на ветру, в том, как сноровисто Ло убиралась в телеге, в том, как кипела вода в чайнике и хлопала крышка чемодана, когда Гр доставал из него флакончик с ДЗ. Гр отобрал флакончик у Ло, увидев, что жена пытается влить растопленный шоколад в концентрат.
– Никаких духов! – категорическим тоном заявил он в ответ на крики о волшебном парфюме. – До тех пор, пока мы с Нанайцем не проложим трубопровод!
– «Мы»? – язвительно переспросила супруга.
– Представь себе, «мы». Одна команда, так Нанаец сказал. Вместе будем рубить дорогу.
Ло в сомнении покачала головой, но отстала. Она была озабочена более конкретными проблемами: деньги, полученные за уроки танцев, таяли как мякоть ананаса на солнце, поэтому не меньше мужа была заинтересована в скором возвращении экспериментатора.
День шёл за днём, неделя за неделей, а путешественник не появлялся. Гр затосковал. Не снимая халата, он валялся на соломе, мешая жене наводить чистоту в телеге. Проходимец перестал читать газеты, не навещал городской сквер, не приставал к Ло, чтобы она купила мяса, не следил за Вязом, который всё чаще убегал по ночам в пустыню. Одним словом, жизнь стала невыносимой. Гр непрерывно мечтал. Он впервые осознал, что это занятие требует много сил. Так много, что после тяжёлых мечтаний их, этих самых сил, не хватало ни на что другое. Мысль об Увстралии жгла его душу, а пластмассовый флакончик в чемодане не давал покоя. Днём и ночью Гр думал о ДЗ, изнуряя себя надеждами на встречу с Нанайцем.
Он представлял, как двинется вместе с ним по дорогам, которые тотчас прогнутся, приветствуя своих покорителей. Ему не очень нравилось, что дороги прогнуться и перед Нанайцем, но как сделать так, чтобы его рядом не было, он пока не знал. Мысль о подчинении эхвынских трасс возбуждала Гр, заставляя мечтать о скором успехе. Его воображение, не готовое к подобной конкретной работе, не приученное к фантазиям, забастовало, отказываясь рисовать картину счастья. И Гр запил. Сидя на краю телеги, он с тоской глядел на пустыню, отмечая про себя, что началась осень, что Вяз пошёл в школу, что Ло выдернула первый ананас из грядки, а в небе появились перелётные птицы. Он давно знал, зачем эхвынцы встают на обочины дорог, зажмуриваются и закрывают уши. По их примеру он попробовал несколько раз вызвать в своей душе ощущение праздника, но кроме отвращения ничего не почувствовал.
Ло тоже тосковала. Ожидая Нанайца, она сделала в кибитке ремонт: обклеила тростник дешёвенькими бобоями и побелила натянутый над стенами тент. Ей очень хотелось, чтобы путешественник задержался, чтобы оценил её заботу о нём! Чтобы между ним и Гр завязалась настоящая дружба, и чтобы по трубопроводу, о котором говорил Нанаец, потекло наконец дезинфицирующее чудо-средство. Вот когда она сможет заняться первой линией собственных духов! Может быть, и волшебное дерево не потребуется.
Мечта, жившая в пластмассовом флаконе, иногда отвлекала Гр от печальных дум. Она вылетала из своего жилища и кружилась над ним, то присаживаясь на его плечо, то растягиваясь рядом с ним на соломе. Стараясь не вспугнуть красавицу, воротившую нос от запаха алкоголя, Гр добавлял в кружку с чаем несколько капель «Маисовки» и предлагал мечте выпить. Сначала та плевалась, возмущённая резиновым вкусом, но постепенно привыкла. Привыкла и перестала замечать грубые выходки Гр. Уже не реагировала на его крик и не сопротивлялась, когда он хватал её за шкирку и тянул к себе.
Через месяц мечта превратилась в пьянчужку и начала с ловкостью опытной содержанки пользоваться своим положением. Ухватившись за ворот расстёгнутой рубашки спящего Гр, она теребила его, требуя налить в стакан, и принуждала выпить вместе с нею. А выпив и закусив, принималась корчить рожи, заводила бесконечные разговоры о танках, сталагмитах, колонизаторах и штрипках или вдруг принималась дико хохотать, отчего у Гр шевелились волосы на затылке. Им овладевала слабость. Он был готов убежать на край пустыни, лишь бы не слышать, не видеть этого кошмара, однако ноги не слушались его.
Пытаясь поцелуем заткнуть негодяйке рот, Гр тянулся к мечте, но будучи не в силах схватить её, истерично смеялся и показывал фигу. Он не понимал, зачем мечта, ещё недавно такая нежная и романтичная, принимает вид толстобрюхого кенгуру, разгуливающего перед ним на задних лапах?
«Что ты хочешь этим сказать?» – кричал Гр, с удивлением наблюдая за прыгающей по комнате мерзавкой. Ему казался неприятным её толстый длинный хвост и то, как нагло она размахивала насосом перед его лицом, приговаривая: «Ты у меня дождёшься, гад! Дождёшься!» «Чего дождусь?» – спрашивал её Гр, но вместо ответа получал удар хвостом по голове.
Встреча третья. Визит к доктору
Гр вздрогнул, укушенный злой мухой, и очнулся от тяжёлого сна. Он открыл глаза, неохотно возвращаясь из пьяного угара в реальную действительность. В голове не было ни одной мысли, словно внутри всё ещё пылало подожжённое алкоголем пространство, на которое вдобавок давили дужки очков, вызывая жуткие спазмы. Как только Гр пытался поднять голову от подушки, чтобы снять очки и высморкаться, пространство начинало шевелиться и медленно выползало наружу, вызывая чувство дурноты в желудке. Гр видел, как оно выплёскивалось в открытые окна и двери и растекалось так далеко, что можно было разглядеть упавший светофор за углом дома, растерянных всадников на лошадях, стоявших на перекрёстке, и сталагмитовый сквер на противоположной стороне улицы.
– Мама! – хрипло крикнул Гр, хватаясь за край кровати. – Ло!
Ему никто не ответил, лишь разнузданного вида мухи снова замелькали перед глазами, пытаясь укусить, но уже не в руку, а прямо в губы. Гр сжался и притих, стараясь не шевелиться, дожидаясь момента, когда встревоженное внезапным пробуждением сознание успокоится и сузится до размеров головы. Почувствовав, что может двигаться, он осторожно перевернулся на живот, высморкался в подушку и тут же почувствовал страшный взрыв в голове, после чего провалился в черноту.
Когда он снова открыл глаза, в номере было очень тихо, видимо, разозлённые неподвижностью человека мухи улетели, на прощанье искусав его оголённую спину. Спина чесалась и саднила, малейшее движение доставляло боль. Остерегаясь сморкаться, Гр открыл рот, чтобы стало легче дышать, и прислушался. Тишина: Ло не гремит кастрюлями у плиты, не хохочет Вяз в углу телеги, занятый рассматриванием эхвынских журналов…
– Где вы? – сердито спросил Гр, поднимаясь с кровати.
Он огляделся и вспомнил, что находится в гостинице, в которой поселился после того, как Ло выгнала его из кибитки. Жену взбесило, как он откручивал хвост мечте! Гр постарался сообразить, с какого времени находится в изгнании, но не смог, напуганный новым приступом головной боли. Он сжал голову руками и вдруг увидел, что из угла комнаты на него пялится Сист, нагло ухмыляется и лязгает зубами.
– На тебе! – Гр сунул в бесстыдную физиономию бывшего партнёра кукиш и твёрдо, насколько это было возможно в его состоянии, вышел из номера.
Улица плыла в неизвестном направлении. Шар земной куда-то мчался, сильно накреняясь в пустоту. Присев, Гр ухватился за упавший светофор, сфокусировал внимание на его горящем красным цветом глазе и только после этого осторожно встал и осмотрелся. Всё в порядке, решил он, увидев знакомый городской квартал. Эх-Выния на месте, в пустоту не провалилась, это означает, что телегу можно будет найти. Гр запахнул халат и приосанился. Затем вынул компас из кармана, рассчитывая с его помощью взять нужное направление, но, обнаружив, что стекло треснуло и выпала красная стрелка, швырнул его подальше от себя. Компас пролетел над тротуаром и упал прямо в руки проходившего мимо мужика. «Ишь, как бодро вышагивает, – лениво подумал Гр, разглядывая стоптанные кеды прохожего и его запылившуюся одежду. – Издалека, видимо, идёт. А ноги-то какие смешные, колесом! Ха-ха-ха!»
Он презрительно засмеялся, тряся бородой, и вдруг остановился:
– Нанаец! Ты?! Стой! А ну, верни мой компас! – закричал он, отрываясь от светофора и пробуя бежать за путником.
– Тише, тише! – подхватил его старый товарищ.
– Разучился ходить? Давно на улице не был? Вид больно бледный. И уши снова отвисли. – Нанаец заботливо усадил Гр на бордюр. – Вот твоя игрушка, дай я только поправлю её.
Он в два приёма починил компас, вставив новую стрелку, новое стекло, и отдал его Гр. Бывший рассветчик с чувством сожаления посмотрел на босоногого товарища, который никак не мог попасть в карман халата, чтобы сунуть туда компас.
– Эк тебя прихватило! – покачал головой Нанаец, едва успевая удержать приятеля от падения.
– Беда-то какая! Адрес прежний остался? Рядом с кактусовым лесом?
– Был прежний, теперь не знаю. Не помню, когда из дома вышел… ходил за чаем, – неуверенно сказал Гр и неожиданно вспомнил: – Ты обещал дорогу рубить! Я ждал, а потом отлучился… в магазин.