Действительно, маленькое личико пряталось где-то в недрах чепца подобно жемчужине в раковине. «Подобно черной жемчужине», — не преминула уточнить Василиса.
— Поскольку ты не обучена прислуживать за столом, тебе достанется чаша для омовений.
Вася подняла на Хосефину глаза. Чтобы проделать такую простую манипуляцию пришлось высоко задрать голову и скосить глаза, иначе чепец перекрывал весь обзор.
— Смотреть будешь только вниз, — нэн нажала пальцем на лоб Васи, чтобы та запомнила «уровень покорности». — Поднесла чашу к рукам очередного гостя, дождалась, когда он смочит там свои пальцы, перешла к следующему.
— Они все будут совать руки в одну чашу?! — Вася хоть и не хотела, скривилась. Варвары! А еще называются лордами и леди! — Как негигиенично.
— В воду добавляется весьма дорогой садурский уксус. Ни одна зараза не переживет встречи с ним, — нэн Хосефина оттеснила от зеркала Василису и расправила белый воротник на своем платье. Правда, никакой чепец не надела, видно такой атрибут (тут Вася вспомнила венец нимфы) был положен только мелким слугам, но никак не экономке.
— Ну, вперед!
У двери в залу, где слышался шум голосов, Василисе сунули в руки довольно увесистую чашу с розоватой и приятно пахнущей водой. Стенки у посудины оказались теплыми, видимо воду специально подогрели.
В нужный момент Васю подпихнули в спину и открыли дверь. Если бы не чепец, она ослепла бы от яркого света.
Как и предполагала ахтыбараниха Марисоль, лорд Ракон весьма обрадовался визиту своей матушки. А как еще назвать те булькающие звуки, которые он издал, когда ему сообщили о ее прибытии в замок?
— М-м-м, — застонал он, не стесняясь слуги, принимающего его верхнюю одежду, — как не вовремя!
— С леди Драгон приехали леди Сурис с дочерью, леди Хардинг с дочерью, леди Бурфал без дочери, но с тремя мопсами, и…
— Говори, Хосефина, — Фольк верно расценил заминку — экономка частенько самое «вкусное» оставляла на конец, и приготовился не впасть в отчаяние. Слишком много в списке гостей дочерей. На его вкус, пусть бы все перечисленные леди явились с мопсами, хотя этих вечно храпящих, смердящих и путающихся под ногами собак он ненавидел всей душой.
— … и царевна Качера.
Лорда Ракона качнуло, но он быстро взял себя в руки. Качерцам не отказывают. Они любое «нет» воспринимают как кровную обиду. Будет жарко.
— Какая из семи?
— Пятая. Та у которой огненно-рыжие волосы, доставшиеся ей от матери-фрусачки. Ее зовут Вейлера.
— В деле, как я понимаю, еще и Фрусия?
— Да, милорд.
— Обладание порталом весьма хлопотное дело.
— И опасное, — подтвердила Хосефина.
— Принц Аравай-аба уже прибыл?
Нэн просияла.
— Он в своих покоях. Узнав о невестах, поинтересовался, сколько стоят билеты на представление.
— Не сметь говорить о них как о невестах, — одернул экономку Фольк. — Я сам выберу себе жену.
— Конечно, мой господин, — Хосефина скрыла улыбку. Почему-то она была абсолютно уверена, что в этот раз, с помощью леди Драгон или без нее, но выбор свершится. На сцену вышли слишком сильные фигуры.
Глава 13, в которой гоблин открыл глаза друзьям на Васю
Василиса чувствовала себя роботом — тяжелая чаша в руках, куда, отвлекшись от беседы за столом, суют кончики пальцев господа, шаг и ты у нового гостя, и опять все происходит со скучной точностью, кроме того, что руки в воде то мужские, то женские.
Лишь раз Вася сбилась с алгоритма, когда в чаше поболтались руки с черными ногтями, а потом этот же гость, слегка притянув к себе, бесцеремонно заглянул в глубину чепца.
— Землянка?! — потрясенно воскликнул мужчина с волевым лицом, которое украшали пижонистые усики на манер Эркюля Пуаро. В лысый череп можно было смотреться без зеркала, но отсутствие волос нисколько не портило гостя. От него буквально исходило сияние силы, надежности и отваги. — Как же ты, милая, забралась так далеко от дома?
Василиса едва не уронила чашу. Как он смог рассмотреть, что она землянка? Встречал ее земляков раньше? Знает, как попасть на родину?
Вопросы пчелиным роем клубились в голове, и хотелось задать их все разом, но голос хозяина отрезвил и заставил сделать шаг к следующему гостю.
— Я так и знал, что ты, Аравай, определишь какого рода-племени моя новая служанка, — лорд Ракон, сидящий во главе стола, откинулся на спинку высокого стула. — Но как у тебя получилось? Ведь ты едва взглянул на нее. Я не заметил, чтобы у нее были какие-то особые черты.
Волнение Васи от встречи с человеком (человеком-ли?) поугасло после слов милорда. «Я не заметил, чтобы у нее были какие-то особые черты». Обидно, она всегда считала себя, если не красавицей, как твердили родители, то привлекательной. Да, конечно, синяк на пол-лица никак не характеризует в ней землянку! Хотя, быть может, только у землян он наливается сине-зелеными цветом, а у остальных он, к примеру… Вот тут Василиса зависла: да нет такого цвета, какой бы не поучаствовал в расцвечивании физиономии ушибленного. Черный, фиолетовый, багровый, синий, зеленый, даже желтый — пока фингал не исчезнет, он являет миру каскад соцветий.
— Я чуть позже расскажу, как почувствовал в ней землянку, — интимным голосом сообщил лысый.
— Почувствовал? — высокий женский голос бросил вызов «усам Эркюля Пуаро». — Как же вы, дорогой Аравай-аба, даже не прикоснувшись к служанке, определили, что она чужемирка? По запаху, что ли?
— Вы правы, леди Драгон, — подтвердил тот женщине, сидящей на противоположном от лорда Ракона конце стола. Говорившему пришлось повысить голос, чтобы его услышали. — Земляне весьма своеобразно пахнут.
— Нет, нюхать ее я не буду, а вот взглянуть хочется. Я никогда не видела землянок, а потому требую, чтобы она сняла свой колпак!
Вася застыла как макака перед гипнотизирующим ее удавом. Снять колпак? При всех, чтобы увидели, что под ним пугало?
— Мама, ни к чему прилюдно раздевать служанку. Я же сказал, там нет ничего примечательного.
— Но я хочу! Я даже не слышала о землянах. Пусть и остальные посмотрят, это же так интересно, увидеть новую форму жизни!
— Милая леди Драгон, — вступил в беседу эльфийский принц — он как раз был следующим, кто собирался полоскать свои пальцы, — как видите, с формами у служанки все в порядке. Ничуть не хуже, чем у любой другой дамы за столом. Если, конечно, подобное сравнение никого не обидит. И лицо как у всех, два глаза, нос и рот. Уши правильной формы.
— Да что же такое! Вы все сговорились что ли? Зачем столько слов, если можно просто взглянуть?
Неожиданно одна из дам, на коленях которой пристроилась сарделькообразная собака, скинула ее на пол и, поднявшись, резко сдернула с Василисы чепец.
Комнату накрыл полог тишины.
— М-да, — произнесла пришедшая в себя леди Драгон, — я разочарована. А вы говорите, что земляне как все. Это же упырица какая-то! Не хватает только двух торчащих клыков. Я теперь не смогу нормально есть…
Она в раздражении бросила салфетку на стол.
— Как ты мог ТАКОЕ подпустить к нам?
Василису трясло. Кто-то вытащил из ее рук чашу, чьи-то ладони опустились на ее плечи и повели к выходу. Она ослепла от слез обиды и унижения.
— Фольк! Ты куда? Пусть твоей служанкой займутся другие! Индис, и ты туда же?!
Послышался шум отодвигаемого стула.
Голос матери дракона дрогнул от обиды.
— Аравай-аба, а вы зачем?
— Земляне весьма чувствительный народ. Я знаю, как девушку можно успокоить.
— Для этого в замке есть доктор! — но это слышалось уже из-за двери.
Хосефина перехватила чашу из рук эльфийского принца, но не решилась пойти следом за хозяином, уводящим ее подопечную в библиотеку.
Вручив чашу другой служанке и отправив ее завершить начатое Василисой дело, нэн метнулась к той двери, что вела на балкон, кольцом обхватывающий второй этаж библиотеки. Отсюда, если спрятаться в простенке между шкафами, можно было как на ладони видеть происходящее внизу.
Ее подопечная сидела в кресле, низко опустив голову. Волосы, удерживаемые чепцом, распались и теперь занавешивали лицо тихо плачущей девушки. В ее ногах СТОЯЛ НА КОЛЕНЯХ милорд и что-то шептал. Эльфийский принц со скучающим видом устроился в кресле напротив, но даже отсюда было заметно, что его скука напускная, и он зорко следит за происходящим. Над лордом Раконом возвышался Аравай — аба. Гоблинский принц сложил руки на груди и, по птичьи склонив голову набок, дожидался своей очереди вставить слово. Как только шепот Фолька стих, Аравай пророкотал.
— Неловко, конечно, получилось, но зря слезы лить не стоит.
— Меня унизили, — прошептала Василиса. — Для нас, землян, нет ничего хуже унижения и брезгливых взглядов.
— Это да. Для гоблинов подобное тоже неприемлемо.
Вася подняла лицо.
— А вы совсем не похожи… — и смутилась.
— Так и ты в таком виде мало похожа на землянку. Ну-ка, посторонись.
Лорду Ракону пришлось встать. Когда перед Василисой рухнул на колени еще и Аравай-аба, у нэн Хосефины седые брови поползли вверх. Что происходит?
— Что ж ты, Фольк, не мог сам с кровоподтеками справиться? — ворчливо упрекнул гоблин и, поцокав языком, чтобы успокоить вздрогнувшую Василису, обхватил ее лицо ладонями. Что-то шепча, провел под глазами большими пальцами. Нэн различила зеленоватое сияние, а когда гоблинский принц опустил руки, кожа Василиса приобрела здоровый цвет. — Вот и все, милая. А ты боялась.
— Ч-ч-то вы со мной сделали?
— А ты оказывается знатная красавица… — протянул гоблин, поднимаясь с колен и делая шаг назад, чтобы оглядеть творение своих рук.
— Так что ты там говорил про запах? — встрепенулся эльф, понимая, что оба мужчины: гоблин с удовольствием, а Фольк с удивлением, рассматривают Гражданку. — От них пахнет как-то по особому?
— Даже не сказать, что это на самом деле запах. Это что-то щекочущее и волнительное. Оно чувствуется даже не здесь, — Аравай постучал себя пальцем по носу, — а где-то здесь, — его рука бережно опустилась на грудь, туда, где обычно у схожих рас располагается сердце. — Я это понял давно, но наиболее сильно ощутил на земной Заставе, когда в кафе «Приют проходимцев» ко мне подошла официантка Окси. Тоже землянка и тоже блондинка. Я до такой степени впечатлился, что не смог с со