— В нем скрыт секрет, и потеря этого кольца станет для меня большой трагедией. Так что, хочу того или не хочу, я буду беречь его как зеницу ока, особенно если оно на чужой руке.
— Что вам помешает снять свою драгоценность с хладных пальцев трупа?
— Оно просто не снимется. Кольцо живет на живом и умирает вместе со своим носителем.
— Жуть какая-то, — последняя фраза Василису озадачила. — Я правильно поняла, что в случае, если ваша прекрасная дама погибнет, ее похоронят вместе с этим кольцом? Утрата из утрат, которую вы не переживете?
— Большая утрата. И да, навряд ли я ее переживу.
— Тогда я сильно надеюсь, что страх навсегда закопать в землю очень дорогое и очень фамильное кольцо заставит вас быть к вашей спутнице более внимательным.
— Моя дама умница и все поняла правильно, — герцог продемонстрировал пятерню, унизанную перстнями.
— Которое из них? — в голосе Васи слышалось сомнение: не потерять бы ненароком дорогое украшение, уж слишком пальцы милорда отличались от ее, женских, но семейная реликвия оказалась простеньким тонким колечком с желтым камнем, напоминающим глаз змеи.
— Я бы расстроился, если бы расстался с такой ценностью, — с этими словами кольцо перекочевало с мизинца лорда на безымянный палец Василисы. — Я люблю ее всем сердцем.
— Вот и чудно, — «дама» освободила свою ладонь из рук герцога и полюбовалось на кольцо, подмигнувшее ей трепетным светом живого огня.
Сегодня магические светочи по всему замку уступили место древним факелам. «Будем ближе к природе!» — провозгласила леди Драгон и приказала на званый ужин подать зажаренных на вертеле быков.
Музыка гремела, гости в масках кружились в центре украшенной залы. По колоннам вился плющ, с потолка на лентах свисали цветы и, казалось, что мир перевернулся — цветочная поляна была не под ногами, а над головой. Если бы не мелкие разноцветные пичуги, которых все-таки запустили в надежде, что радости от пернатых будет больше, чем вреда, то трудно было бы определить где же все-таки находится небо — по полу плыли облака.
Зря Василиса волновалась, их с герцогом приход никто не заметил — они просто влились в круг танцующих. Лорд Ракон двигался легко и прекрасно вел свою даму, которая только-только осваивала привычные для островитян танцы.
Она наслаждалось музыкой, близким присутствием мужчины, которого после недавних пируэтов в кровати не могла назвать чужим. Вася даже строила планы на будущее, чего боялась делать с того самого момента, как выбралась из пруда с кувшинками. И уже жалела, что заказала столь дорогую шапочку для побега, ведь от любви не бегут, а делают все, чтобы остаться рядом. Нет, иллюзий насчет женитьбы Василиса не испытывала, навряд ли лорды женятся на простушках, но можно всю жизнь прожить рядом без общепринятых условностей вроде штампа в паспорте, и быть счастливыми. Счастье возможно — вот во что сейчас верила Гражданка Иванова.
И такая нежность расплывалась в груди, что Василиса переставала дышать.
«Поцелуй на кол из десяти? Нет, это все игра!»
Лишь бы раззадорить ее, заставить совершенствоваться в любви.
Василиса закрыла глаза.
Любовь… Неужели она влюбилась?
Ее рука скользнула по плечу герцога. Захотелось почувствовать тепло его тела.
«Он здесь, он рядом, он реальный».
— И только потому, что у меня с ним договор, — шепотом напомнила себе Вася, но женщина, проснувшаяся в ней, сопротивлялась: «Разве все то, что случилось в спальне прописано в договоре? Разве чувства можно прописать?»
Она открыла глаза, чтобы посмотреть в лицо милорду, но увидела лишь вежливую улыбку.
— Ты что-то сказала? — он одной рукой откинул мешающуюся накидку назад. Золотая маска Василисы брызнула сонмом искр.
— И раз, два, три! — рядом кто-то упорно считал шаги.
— Я тоже считаю шаги, — придумала Вася, чтобы не отвечать на вопрос, — как эти дети.
Она подбородком указала на двух малышей в костюмах волнистых попугайчиков.
— Гномы, — взгляд герцога скользнул по низкорослым фигурам. — Выходит, не все они покинули остров…
— Что-то не так? — Вася по прищуру глаз в прорезях маски поняла, что милорд сделался серьезным. — Есть причина, по которой гномам не следовало появляться в замке?
Прежде чем ответить, герцог перевел изучающий взгляд на нее.
— Есть подозрение, что гномы меня обворовали.
— Что пропало? — кроме того единственного случая с газетчиками, Василиса не могла припомнить, чтобы кто-нибудь из гномов посещал замок. Она не пропустила бы визит коротышей — одна из ее обязанностей была принимать доклады от стражи на воротах о всех прибывающих и убывающих из замка. В книге регистрации тщательно записывалась любая информация о посетителе. Например, в графе «вид» без опаски обвинения в расизме значилось «белый гоблин», «темный эльф» или «золотая рыбка». Последние, как следовало из книги, прибыли на экскурсию в количестве пятнадцати штук в пузырьках, болтающихся на шеях сплетенных из водорослей человечков. Зеленых человечков. Судя по этим записям, выходило, что не имеющие договоренности с экономкой или самим лордом Раконом просто не могли пересечь крепостные ворота. Вася и о себе нашла запись — нимфа.
— В том-то и дело. Я не знаю, что украдено, — герцог покружил свою даму, дав лютикам на взвившемся подоле покрасоваться.
— Но подозреваете? — в голове Василисы никак не складывалось: как можно подозревать кого-либо в воровстве, если самого факта хищения нет?
— Это старая история, — герцог вздохнул и, все-таки решился объяснить. Танец позволял разговаривать: наступила фаза медленного прохода, чередующегося грациозными поклонами. — Когда-то Хариимы были баснословно богаты, но последний из них закончил жизнь чуть ли не в нищете. Разоренный замок, заброшенный остров. Не далее как месяц назад я запросил архив рода и обнаружил странное несоответствие между «было» и «стало» — нет никаких доказательств их мотовства. Наоборот, все Хариимы считались страшными скупердяями. Из тех, что спят на золоте, а едят из деревянных мисок. Отсюда родилось подозрение, что богатство никуда не исчезло, просто ждет своего часа. Есть всего пара упомянутых вскользь свидетельств о наличии сокровищницы, но где она и что в ней хранится, никому неизвестно.
— А при чем тут гномы?
— О! Гномы тут первые подозреваемые! Череда странных происшествий, случившихся в последнее время, натолкнула меня на мысль, что коротыши с большой долей вероятности осведомлены, где спрятано мое наследство, — танец кончился, начался следующий, но герцог и Василиса, оттесненные в центр другими парами, этого не замечали. — Знаешь, что начало истории с гномами напрямую связано с тобой?
— Со мной? — Василиса не удержала нервный смех. Она гномов-то, можно сказать, видит впервые.
— Одна старая гномка предупредила меня ни в коем случае не покупать поникшие лютики. И я тут же выторговал нимфу с венком, где все цветы завяли. Странное совпадение, да?
— А можно поподробнее, что она обо мне сказала?
— Что я наживу страшные проблемы, если свяжусь с тобой.
— Как в воду глядела, — согласилась Вася, вспомнив день Забега и разразившийся скандал. — И это все? Только на этом строились подозрения, что к хищению сокровищ рода Хариим причастны гномы?
— В том-то и дело, не все. Не успел я отправить свою нимфу в замок, как меня вызвали в казино, где предположительно та же старушка заложила весьма дорогую и приметную брошь. И странное дело, брошь один в один похожа на ту, что красуется на портрете моего дяди в библиотеке. А всем известно, что Драконий лютик — символ рода Хариим. А отсюда следует, раз уж на портрете последний герцог Хариим изображен в весьма преклонном возрасте, сокровищница, где хранилась брошь, еще совсем недавно была в целости и сохранности. Вот тут я и осознал, что меня обокрали и не кто иные, как гномы. Это я позвал их на остров в качестве строителей и кузнецов. Обновленная кладка стен и все железные лестницы, что ты видишь в доме — их рук дело.
— Выходит, сокровища хранились где-то в замке?
— Вполне возможно. Но главное слово в твоей фразе «хранились». Я уверен, клад прирос к рукам царя Жовела Первого.
— И почему вы не потребуете своего?
— А какое оно «свое»? Что в него входит и сколько? По сути, мне нечего предъявить гномам. Нет доказательств существования сокровищ, нет факта кражи.
— А если порасспросить ту старушку? Уж она наверняка знает, где взяла брошь.
— Пророчица как в воду канула, — герцог грустно хмыкнул. — И что странно, в этот же день остров покинули все гномы, что еще больше вселило подозрение, что они как-то причастны к легендарному богатству Хариим. Тем более, что расцвет Гномьего царства последовал чуть ли не одновременно с подъемом острова Ракон. Жаль, что прежде я этого не замечал.
— Сын! — нервный голос прервал беседу. — Я понимаю, что тебе приятно обнимать столь прелестную девушку, — взгляд, брошенный на Василису, говорил совсем об обратном, однако матушка лорда продолжила каскад претензий, — но тебе не следует забывать об остальных гостьях! Не будь таким же черствым, как твой отец, ты должен бережнее относиться к чувствам своей невесты — будущей жены!
— Я бережлив как никогда, мама. Поверь.
— И, кстати, — женщина не сдавалась, голос понизился до шипящего шепота, — почему твоя протеже, — опять колючий взгляд на Василису, — одета в традициях рода Хариим?
Вася вспыхнула. Она, конечно, видела, что весь лиф платья расшит желтыми лютиками, да и венок сплетен из них, но никак не думала, что герцог нарядил ее как представительницу древнего рода.
— Разве? — улыбка милорда озадачила не только мать. — Ты ошибаешься, мама. Драконьи лютики желтые, а на платье моей прекрасной спутницы вышиты маки.
Василиса в неверии опустила глаза и слегка приподняла подол, чтобы с удивлением убедиться, что по шифону ее платья вольно раскинулись маки. Ярко красные, с угольно — черной сердцевиной.